— Посторонись! — велел он зрителям.
Все послушно отшатнулись.
Мужик уронил мячик на землю, щелкнул пальцами и тогда возникло дрожание воздуха. Оно сгустилось и посерело. Потом оказалось, что над толпой возвышается средних размеров слон, очень грустный, малоподвижный, лишь кончик хобота лениво покачивается над упавшей на землю надувной девушкой, которая не успела или не сообразила отскочить.
Пупыкин и Удалов кинулись поднимать девушку, хотя конечно же опасались слона. Но мужик потянул слона за хобот, тот легко и послушно отошел в сторону и встал справа от крокодила. Тут же налетели мухи и стали виться вокруг, думали, что слон настоящий, кровяной.
— Ну что, берешь слона? — спросил мужик.
— И почем у вас теперь слоны? — спросил Минц.
— Триста тысяч, за такие деньги вы теперь курицу не купите.
К ним спешил милиционер.
— Граждане, граждане! — укоризненно кричал он, — ну что же мне с вас штраф, что ли, брать? Сказано же, что рынок закрыт, а слонов не разрешается.
Мужик щелкнул пальцами, слон растворился в воздухе и покатился мячиком под ноги Минца.
И правда, — сказал мужик. — Последний автобус уйдет, я до Столбиков не доберусь.
— Сто двадцать, — сказал Пупыкин. Он вытащил из кармана пачку банкнот и тряс ими перед носом мужика.
— Эх, себе в убыток торгую! — закручинился мужик, но деньги взял и стал пересчитывать, словно это играло роль. А Пупыкин начал метаться между двумя одинаковыми девушками, не зная, какую выбрать.
— Быстрее соображай, пенсионер, — сказал мужик. — Ты левую бери, она постарше.
— Вы уж скажете! — обиделась левая девушка. — Сам вы старый!
Мужик засмеялся и щелкнул пальцами. Ненужная девушка превратилась в мячик.
— Мне тоже упакуйте, — потребовал Пупыкин. — Я же не могу прийти домой в такой сомнительной кампании.
— Это дело пустяковое, отец. Но ты сам учись. Теперь за тебя ее ликвидировать некому.
Мужик показал Пупыкину как щелкнуть пальцами. Удалов тайком тоже щелкнул и, сам того не желая, превратил в мячик чужого крокодила. Пупыкин побежал прочь, пошатываясь на кривых ножках. Ручки он прижимал к сердцу, так как заветный мячик лежал во внутреннем кармане пиджака.
Негромко матерясь, мужик застегнул сумку на молнию и поспешил к автобусу.
В начале бывшего Маратовского стоял голубой двухэтажный барак. Над одной из дверей была прикноплена картонка с надписью „Голден гууз“.
Молодая женщина с невыразительным длинным лицом с ярко нарисованными губами сидела за ученическим столом. При виде посетителей она негостеприимно сказала:
— А я уж закрываться хотела. Вы насчет круиза?
— Мы хотели бы побывать в будущем, — сказал профессор Минц. — Согласно объявлению.
Женщина громко вздохнула, словно всхлипнула. Затем на ее лице появился проблеск надежды.
— Паспорта с собой? — спросила она.
— Нет. А можно без паспорта? — ласково спросил Удалов.
— Ну подумайте, пожилой человек, а такую ахинею несет! Вы же отправляетесь за рубеж, мы за вас гарантируем своим карманом. Вам известно, что в будущее допускаются лишь лица с гуслярской пропиской?
— А из района можно? — спросил Удалов, вспомнив мужика.
— Из района можно. Попрошу завтра к десяти. Паспорт, сто долларов наличными, одеться прилично, но скромно. Вот список товаров, допущенных к провозу.
Женщина протянула Удалову отпечатанный на машинке лист бумаги.
— А теперь идите, — сказала она. — Мы закрываемся.
Вернувшись домой (Удалов увязался за другом), Минц все же позвонил президенту Академии наук.
Президент как раз возвращался в резиденцию и принял вызов из машины по радиотелефону.
— Толя, — сказал Минц. — Здравствуй, тебя Лев Минц беспокоит.
— Узнаю, узнаю, беспокойное сердце, взволнованный голос старого учителя! Что вас сегодня тревожит, коллега?
— Скажи мне, Толя, только честно, — попросил Минц, — путешествие в будущее возможно?
— Теоретически?
— И практически.
— Вряд ли, — сказал президент Академии, — а что, у вас получилось?
— Значит, ты ничего не знаешь?
— А что я должен знать?
— А то, что у нас в Великом Гусляре, туристическая контора организует туры в будущее.
— Смешно, — сказал президент. Но голос у него был серьезный.
— Причем это не просто туры, — сказал Минц. — Это шоп-туры. Понимаешь?
— Теперь уже с трудом, — признался президент.
— Я сегодня наблюдал, какие товары привозят из будущего мои односельчане. И это впечатляет.
— Ты меня пугаешь, Лев.
— Толя, неужели в других городах это явление не наблюдается?
— Не только в других городах, но и в других странах. Нигде в мире не зафиксировано перемещение в будущее.
— Провокация?
— Но чья? Кому выгодно отправлять в будущее жителей Великого Гусляра?
— Вот и мы сомневаемся, — произнес Минц.
— Что за товары? — спросил президент.
— Странный набор. Надувные женщины...
— С какой целью?
— Может, с эротической.
— Для мастурбации?
— Прости, Толя, но они такие убедительные, что даже разговаривают. Кроме того, в нашем городе появились надувные слоны и тигры.
— Прости, но это какой-то детский сад.
— Индивидуальные средства для полетов под кодовым названием „малыш Карлсон“.
— Кухонные комбайны, которые превращают картошку в мясо, — подсказал стоявший рядом Удалов.
— Кухонные комбайны, — повторил Минц. — И многое другое, о чем мы еще не успели узнать.
— Ясно, — сказал президент. — А что нужно противной стороне?
— Молодец, — одобрил вопрос президента Минц. — Нас тут снабдили списком вещей, которые рекомендуется брать с собой в шоп-туры для обменных операций. Погоди, погоди... фрукты и овощи свежие, кедровые орешки... ткани хлопчатобумажные и шелковые... не вру я! Слушай, не перебивай... драгоценные и полудрагоценные камни, янтарь, нефрит, агат... хорошо, пойдем дальше: книги с иллюстрациями в хорошем состоянии, выпуска до 1945 года, изделия из натурального меха... Да тут больше ста позиций!
— Любопытно, — заметил президент. — Судя по твоему чтению, практически каждый житель города, независимо от его богатства, может набрать дома материалов для шопа... для бартера! Лев, ты должен будешь сделать для меня лично и для науки одну вещь...
— Не надо подробностей. Я все понял. Завтра с утра мы с моим другом Корнелием Ивановичем Удаловым берем паспорта и отправляемся.
— Какова стоимость путевки?
— Не надо, Толя, на науку у нас дают скудно.
— На науку — скудно, а на разведку — сколько надо. Во внешней разведке у меня есть один академик.
— По сто долларов, — сказал Минц, чуть усмехнувшись, и Удалов мысленно захлопал в ладоши: „Ай, да Минц! Ай, молодец!“
— Двести долларов перевожу сегодня телеграфом. Тебе и товарищу Удалову. Завтра жду от тебя звонка. На всякий случай с утра будем держать в боевой готовности парашютную бригаду.
— Только не это! — взмолился Минц. — Мы же не знаем, кого испугаем и во сколько это нам обойдется.
— В зависимости от твоего доклада, Лева, — согласился президент. — Россия не забудет твоего подвига.
— Пока еще я жив, — скромно ответил Минц.
Он попрощался с президентом и объяснил Удалову, что был у того научным руководителем кандидатской диссертации. Много лет назад...
Вечером Удалов снова отведал пищи из кухонного комбайна.
На этот раз Ксения набрала на кнопках рагу из зайца в бургундском вине и омаров под майонезом. И все из той же картошки.
Омары Удалову понравились. Он взял у Ксении пропеллер, попробовал полетать по квартире, ушиб голову о люстру, к счастью люстра осталась цела. Удалов упал, но не огорчился. Только сказал:
— К максимкиному приезду спрячь эту штуку.
Ксения не ответила, но поняла, что Удалов беспокоится, как бы „малыш Карлсон" не попал в руки внуку, который пока отдыхает с родителями на острове Кипр.
Удалов долго не засыпал, сидел у окна. По улице брели парочки, возвращались из парка. Удалову казалось, что многие девицы не настоящие, а надувные. Но из-за плохого освещения он не был уверен в своих наблюдениях.
Ксения мирно спала, русские женщины быстрее мужчин привыкают к необычностям судьбы. Ну где бы вы увидели в Европе чтобы женщина на шестом десятке, купив на толкучке пропеллер, стала летать с ним над городом? А у нас это бывает.
Взгляд Удалова упал на хозяйственную сумку, которую Ксения собрала ему в шоп-тур. Когда она узнала, что Удалов отправляется в будущее с государственным заданием и на государственные деньги, как бы в командировку, она обрадовалась и надавала ему поручений. Оказывается Ксения знала о состоянии рынка будущего, ей была известна конъюнктура и курс тамошнего рубля. Она еще и не побывала там, может и не побывает, но знает, что будущее дается человеку лишь однажды и ты обязан использовать свой шанс так, чтобы не было стыдно перед внуками и правнуками нашими...
Удалов старался запомнить инструкции жены, но голова была переполнена информацией и потому он мало что запомнил. Даже бумажку затерял. А Ксения так старалась: сложила в сумку отрез крепдешина, палехскую шкатулку, хохломские ложки, пепельницу из малахита, янтарные бусы и множество вещей, которые вовсе не нужны дома, но выбрасывать их грешно.
Заснул Удалов перед рассветом и во сне летал вместе со своим бородатым внуком над золотыми нивами светлого будущего.
Минц вышел с портфелем.
— Боюсь, — сказал он, — что у меня никуда не годный бартер.
— Я поделюсь, — обещал Удалов.
Перед агентством „Голден гууз“ было людно. Отправляли группу. Вчерашняя женщина проверяла сумки, а нервный кавказец Георгий, сидевший в конторе, собирал деньги и шустро прятал их в сейф. На паспорта Минца и Удалова он взглянул мельком, словно они его на самом деле не интересовали.