— Я действительно собирала ананасы! — возмутилась псевдосестра. — Меня там видели.
— Правильно, — кивнул следователь. - Видели после двенадцати. А где вы пропадали лишних полчаса?
Псевдосестра замялась:
— Ну, я, конечно, время не засекала... Я не собираюсь бегать по оранжереям, сломя голову... Я не торопилась. Шла спокойно. Смотрела по пути где как что растет...
— И к раффлезии подходили? — небрежно обронил следователь.
— Нет! — закричала псевдосестра. — Никогда!
Людмила Сергеевна засмеялась:
— Ты никогда не видела раффлезию? Или только этот конкретный цветок?
— Вы меня специально запутываете! — начала всхлипывать псевдосестра.
Следователь нахмурился:
— Просьба — соблюдать спокойствие. Вы не можете объяснить, где вы были в момент преступления. Ладно. Пока оставим этот вопрос. Лучше ответьте: когда покойная вас шантажировала, чем, и что требовала?
— Не было шантажа! — махнула рукой псевдосестра. — Я пошутила. Я это придумала, чтобы утешить Андрея. Он ругал Изольду. А я сказала, что со мной она еще хуже обошлась. Я же не знала, как все обернется. Вот и придумала про этот шантаж дурацкий...
— С вами все ясно, — произнес следователь. — Помолчите пока. Остался всего один подозреваемый — Муратов. Можно подумать, что убийца — он. Очень уж он молчаливый.
— Никакой я не молчаливый! — заявил толстячок.
— Вот это и подозрительно, — сказал следователь. — Если бы вы молчали каждый день (хотя бы по часу), сегодня никто бы не удивился вашему молчанию. И алиби у вас нет.
— Есть у меня алиби! — отозвался толстячок.
Следователь повысил голос:
— Петров позвонил вам и вызвал на совещание. Вы ушли в оранжерею и по пути могли совершить убийство.
— Нет! — воскликнул Муратов.
Но следователь продолжил:
— В лаборатории осталось два человека — Ветлугин и Лазарева. А вы, Муратов, убив жертву, еще и опоздали на совещание. Как вы это объясните? Времени, чтобы дойти до главного корпуса, было достаточно.
— У меня есть свидетели, — ответил толстячок. — Я относил спирт слесарям. Они это подтвердят. Я же говорил! Я бы не успел сбегать и к раффлезии и к слесарям.
— Все правильно, — кивнул следователь. — Вы бы не успели совершить убийство, отнести спирт в дальнюю оранжерею и опоздать на совещание всего на две минуты. Но...
Следователь сделал паузу:
— Но вы не относили спирт! Слесари сказали, что вчера вы к ним не заходили.
— Как? — возмутился толстячок. — Этого не может быть! Вы кого спрашивали? Наверное, кого-то другого.
Следователь заглянул в блокнот:
— Кондратенко и Бушманов. Эти?
— Да, они, — промямлил толстячок. — Это мои свидетели.
— Ваши свидетели утверждают, что вы вчера к ним не заходили, — внятно повторил следователь. — Вы, когда врете, хоть немного думайте. В другой раз врите так, чтобы было трудно проверить.
— Зачем вы ему подсказываете? — спросил Петров.
— Почему же они хотят меня сдать? — произнес Муратов.
— Значит, вы признаетесь? — радостно воскликнул следователь. — Это вы совершили убийство?
— Нет! — отозвался толстячок. — Я ни в чем не собираюсь признаваться! И подписывать ничего не буду! Я никого не убивал!
Следователь обрел былую серьезность:
— Факты — против вас. К тому же, вы у нас — на особом счету. И вообще, человеку, отмотавшему солидный срок, стыдно так нервничать из-за пустяков.
— Вы убили уже двух человек! — заорал Андрей. — А я и не знал, что среди нас был убийца. Я бы охранял Изольду! Не отходил бы от нее ни на шаг!
А толстячок сказал, неожиданно тихо:
— Что на мне — теперь клеймо? До смерти от меня не отстанете? И почему, если что-то случится, обязательно подумают на меня? Даже убийство хотите мне приписать! А я в жизни никого не убивал! Да, я сидел. Ну и что? Я и не скрываю. Тут многие об этом знают.
— Я знаю, — кивнула Людмила Сергеевна.
— Я тоже, — отозвалась псевдосестра.
А толстячок грустно сказал:
— Вам не важно, какой я человек. Пока все нормально, Альберт Леонидович всем нужен. Я для всех хороший. А Изольду убили, так на меня все свалить хотите!
Толстячок встал:
— Кто не знает — сообщаю — за растрату я сидел! За растрату! И поверьте — растрата и убийство — вещи совершенно разные! Я в жизни никого не убивал! — повторил Муратов и рухнул в кресло.
Мне стало жаль толстяка. Я подумала: „Наверное, Изольду убил не он. Убийца не может так искренне переживать. “
Следователь, похоже, тоже перестал подозревать Муратова, так как сказал:
— Для начала — достаточно. Остался один вопрос к Чистяковой. Где тот молоток, который вы брали у рабочих?
Людмила Сергеевна засуетилась, заглянула в сумку, под стол и зачем-то раскрыла кошелек:
— Я не помню, — пролепетала она. — По-моему, я вернула молоток... Или забыла где-то в оранжерее... Не помню! Может, он валяется рядом с колышками... Нет, не помню! Хоть убейте!
— И убьем, если понадобится! — мрачно произнес Андрей. — Наверное, вы забыли молоток на месте преступления. Да?
Следователь захлопнул блокнот:
— Все свободны до пятнадцати тридцати. Явка в лабораторию обязательна. Будем проводить следственный эксперимент. А пока можете спокойно работать.
Все зашевелились и заговорили.
— Поработаешь тут спокойно! Как же! — сквозь зубы процедила Людмила Сергеевна.
— Поехали домой. До трех времени много, — шепнул Сергей.
— Домой? — не поняла я.
— Ну, в гостиницу, — сказал Сергей. — Что тут делать?
Я кивнула:
— Можно и съездить.
Псевдосестра приблизилась к Людмиле Сергеевне:
— Люда! Ты не хочешь осмотреть место убийства? — спросила она со странной улыбкой.
— Нет! — отшатнулась Людмила Сергеевна.
Псевдосестра зловеще рассмеялась:
— Ты, как и все убийцы, боишься увидеть, что ты натворила. Не бойся! Изольду давно увезли.
— А может, это вы — убийца, — шагнул Андрей к псевдосестре. — И вас, как многих убийц, тянет на место преступления.
Псевдосестра промолчала, а мы вышли из лаборатории.
Мы сели на скамью под высоким деревом. Взглянув на табличку, я узнала, что дерево называется „Лютик едкий".
— Кого ты подозреваешь кроме Андрея? — спросил Сергей.
Я достала из сумки список подозреваемых и ответила:
— Всех.
— У нас изначально ошибочный подход. Ты когда-нибудь читала детективы?
— Да, конечно, — сказала я. — Правда, я их не очень люблю. Я люблю что-нибудь душевное.
— Хорошо, — прервал меня Сергей.. — Вспомни. Убийцей всегда оказывается тот, кого меньше всего подозреваешь, потому что убийцы стараются прятаться и маскироваться. Мы с тобой решаем, кто самый подозрительный. А надо смотреть наоборот — кто — неподозрительный. Самый неподозрительный и окажется убийцей!
— Я просто поражена! — восхищенно сказала я. — Сейчас сразу найдем убийцу! Подумай, кого ты не подозреваешь.
— Тебя, — ответил Сергей.
— Значит, по-твоему, я убила Изольду? — расстроилась я.
Сергей сказал:
— Я тебя совсем не подозревал, а так как убийца — самый неподозрительный человек, то получается, что убийца — ты.
Я немного подумала и сказала:
— Но если ты называешь меня убийцей, то ты начинаешь меня подозревать, и я автоматически перехожу в ранг подозреваемых. А так как убийца должен быть неподозрительным, я уже не могу оказаться убийцей.
— Так ты все окончательно запутаешь, — отозвался Сергей. — Надо смотреть проще. Ты вот кого не подозреваешь?
— Тебя, — ответила я.
Сергей махнул рукой:
— Нет. Так мы будем подозревать друг друга, а убийца останется безнаказанным. Хватает подозреваемых и без нас.
Сергей немного помолчал и продолжил:
— Ты только не обижайся. Я спрошу... Иногда я думаю, что ты — не такая простая, какой хочешь казаться. Ты точно не убивала Изольду?
— Я-то ее не убивала, — ответила я. — Но, может, ее убил ты?
— Нет. Я тоже ее не убивал, — произнес Сергей.
— А где моя фотография, которую я тебе подарила? — спросила я.
Сергей тут же достал бумажник. Но фотографию, конечно, не нашел.
— Не пойму, где она, — удивленно сказал Сергей. — Я ее постоянно ношу в бумажнике. Не представляю, где я мог ее потерять.
— Она оказалась в столе у Изольды. К тому же, перечеркнутая синим фломастером, — объяснила я.
— Ты что, серьезно? — спросил Сергей.
Я кивнула:
— А ты не знал?
— Откуда? А может, это другая фотка? Не та, которая была у меня? — предположил Сергей.
— Та самая. Мне ее показывал следователь. Я ее узнала, — печально сказала я. — И еще. Мы вчера взяли белый халат. Где ты испачкался и поцарапался?
Сергей улыбнулся:
— Ладно, скажу. Так и быть. Только ты никому больше не говори. На меня вчера напал этот псих Ветлугин. Пришлось его немного поучить. Ты сегодня заметила, какого цвета у него ухо? Он, когда от меня вырвался, отбежал подальше и крикнул: „Я тебя убью! Лучше здесь не появляйся! Все еще увидят, на что я способен!" Я уже думал. Получается, Ветлугин искал Изольду, чтобы ее убить, и нарвался на меня. Но я его сильно бить не хотел, поэтому он был в состоянии схватить молоток и ударить Изольду. Хотя, он мог сначала убить Изольду, а потом напасть на меня. Я на часы не смотрел. Поэтому могло быть и так, и так... И я еще место не запомнил, где я его побил... Где-то в джунглях... Так тут везде джунгли. Я и не старался запомнить, что там растет. Не думал, что пригодится... А ты почему вчера поцарапалась?
— Подслушивала разговор о шантаже, — честно призналась я.
— Ловко! — радостно улыбнулся Сергей. — Теперь хоть не надо подозревать друг друга. Я бы даже не знал, что делать, если бы Изольду убила ты.
Я кивнула:
— Подозреваемых снова осталось всего пятеро. Теперь мы быстро вычислим убийцу!
До самой гостиницы мы перетасовывали подозреваемых, но так ничего и не решили. Не хватало фактов. Каждые пять минут нам казалось, что наконец-то мы поняли, кто убил Изольду. И с такой же скоростью мы отказывались от обвинения, когда вспоминали кого-нибудь другого.