Мурка прижала носик к окну, и в это время её заметила Анна.
– Ой, смотри, кто к нам пожаловал! – Анна выскочила из-за стола и выбежала на крыльцо. Она вернулась с маленьким взъерошенным котёнком, которого бережно прижимала к себе.
– Слушай, он же грязный, неизвестно откуда! Может, больной какой-нибудь, – поморщился Олег.
– Ничего, мы его отмоем и вылечим, если надо. И это Она, а не Он, – поправила Анна Олега. – Давай её оставим, раз уж она сама пришла, пожалуйста! – Анна заныла как ребёнок, увидевший новую игрушку. – Ну не случайно же она появилась! У тебя была кошка в детстве, и у меня была кошка, мы с ней дружили… Видишь, как всё совпало, – продолжала упрашивать Анна. – Твою звали Муркой, и мою тоже Муркой. И эту назовём Муркой!
Мурка сидела на руках у Анны и прислушивалась к разговору. Она понимала, что сейчас решается её судьба. А Анна и Олег смотрели на неё и вспоминали кошек из своего детства.
Анна свою кошку любила и проводила с ней много времени. Усаживала за «парту», которую сама смастерила из картонной коробки, заставляла учить уроки и строго спрашивала выполнение домашнего задания. Она даже завела для Мурки специальный школьный дневник, куда выставляла ей оценки: за русский, английский, поведение… Мурке вся эта ерунда с учёбой не нравилась. Но с ней можно было смириться, потому что после «уроков» начиналось веселье. Анна кидала Мурке комочек из смятой бумаги, кошка катала и подкидывала его, и они носились по всему дому. Анна заботилась о Мурке и не расставалась с ней: читала ей книжки, кормила, укладывала спать. Но однажды её Мурка пропала. Кто-то оставил приоткрытой входную дверь в их городской квартире, и Мурка сбежала. Анна очень переживала. Она расклеивала объявления на подъездах и фонарных столбах, несколько раз в день выходила на улицу, звала Мурку, обегала дворы, заходила в беседки, заглядывала под каждый куст. Она даже обходила квартиры в своём доме: не видели ли соседи маленькую кошечку, такого серого цвета, с усами, зовут Муркой? Но кошку никто не видел, и её так и не нашли. Потом Анна ещё раз хотела завести кошку, но как-то не получилось… И теперь, глядя на попавшего к ним в дом котёнка, Анна твёрдо решила оставить его. «Это знак судьбы – моя Мурка вернулась!» – думала она.
Олег рассматривал котёнка, сидящего у Анны на руках, и думал, что эта маленькая кошка поразительно похожа на кошку из его детства. Такие же белые кисточки из ушей, такие же пушистые усы. Свою Мурку он любил. Она всегда была рядом, когда он был ребёнком. Спала рядом с ним и даже не слишком обижалась, когда маленький Олег тянул её за хвост из-под дивана. Понимала: «Вырастет – поумнеет». Олег млел от восторга, когда кошка запрыгивала ему на колени, мягко перебирала лапами и урчала как перфоратор. Мурка была участницей всех его затей. Он помнил, как мать раскладывала в комнате разные куски материи, доставала яркие красивые журналы. Она рассказывала, какие ткани сочетаются друг с другом, а какие – нет, объясняла, чем отличается твид от букле или шёлк от крепдешина. Олег не очень запоминал всё это, но ему нравились эти занятия и нравилось, что Мурка всегда тусовалась с ними. Кошка наблюдала за яркими тряпками, постоянно усаживалась на тот кусок ткани, который именно в этот момент был нужен. Олег с матерью смеялись, и им троим было хорошо. Но всё закончилось в один момент, когда отец с силой отшвырнул её, и она заползла под стол, где они вместе с Олегом долго сидели, боясь выйти оттуда. А потом она просто исчезла и больше её Олег не видел. Сейчас, глядя на котёнка, Олег будто видел ту самую кошку, которая вернулась к нему из детства. Но взрослые привычки брали своё, и он стал прикидывать, нужна ли кошка в доме. Будет шерсть везде, запах от туалета. С другой стороны, он видел воодушевление Анны и подумал, что с появлением кошки у неё появятся новые заботы. И кто знает, может, она переключится на кошку и меньше будет думать про детей, хотя бы какое-то время.
– Ладно, давай оставим. Пусть будет Муркой, – сказал он и поднялся из-за стола. Анна заулыбалась и чмокнула Олега в щёку.
– Я знала, что ты согласишься, – радостно добавила она и пошла мыть котёнка. Так начался первый Муркин день в этом доме.
***
Мурка ещё раз обнюхала странную вещицу, которую нашла в шкафу. Вещь показалась ей нужной, и она притащила её на кровать к хозяйке. Анна в этот день была одна и спала в их большой кровати, как всегда свернувшись на краешке клубочком. Она не помнила, где в эту ночь был Олег, но сон в одиночестве зачастую для неё был более крепким и спокойным. Она не боялась тишины, наоборот, тишина её успокаивала. Вдруг сквозь сон она почувствовала что-то неприятное рядом с собой. Остатки сна ещё держали её в царстве морфея, но в то же время прикосновение чего-то противного и чужого не давало провалиться дальше в сон, и Анна проснулась.
«Господи, да что это?» – Анна брезгливо одёрнула руку и стала рассматривать вещь, принесённую Муркой на кровать. Это был женский парик! Откуда он здесь взялся? Анна сбросила парик на пол, встала, надела халат и хотела пойти за веником, чтобы выбросить эту дрянь, которая так её напугала. Но любопытство взяло вверх. Она наклонилась, взяла его в руки и покрутила со всех сторон. Парик был белым, мягким и при прикосновении даже приятным. И тут случилось странное: Анна подошла к зеркалу и нахлобучила его на себя. Кажется, такая мелочь – парик, а изменения были разительными. Из зеркала на неё смотрела другая женщина, непохожая на Анну. «Нет, это точно не я», – подумала Анна. Но этот образ ей кого-то напомнил, где-то она уже этот образ видела… И вдруг Анна поняла, где именно она видела этот образ. Прямо в парике она прошла по коридору, зашла в кабинет Олега и подошла к одной из книжных полок. Там стояла фотография, которую она хотела увидеть. С фотографии на неё смотрела женщина с такой же причёской, как у Анны в парике. Женщина стояла в полный рост, с прямой спиной и гордо поднятым подбородком, в длинном платье, которые были в моде когда-то. Прямого сходства не было, но в то же время Анне показалось, что они с этой женщиной на фотографии очень похожи. Она стянула парик и, схватив фотографию, вернулась к зеркалу. Нет, не может быть, они совсем не похожи друг на друга.... Потом опять надела парик и поняла, что в таком образе сходство существует: в парике она становится похожей на женщину с фотографии – давно умершую мать Олега.
– Что это? – пульсировало в висках.
Зачем прошлое таким образом ворвалось в их жизнь, Анна не понимала, но страх и тревога уже появились и начали заполнять собой каждый уголок её сознания, не давая здраво оценить то, что происходит сейчас вокруг неё.
Александр Светлов
Александр Светлов родился и вырос в Ленинграде.
Уже в школьные годы почувствовал интерес к литературе и восточной нетрадиционной медицине.
На протяжении тридцати лет изучал цигун. Писательское дело стало постоянным спутником на жизненном пути.
На сегодняшний день является лауреатом и призёром международных литературных конкурсов, автором рассказов и притч, книг «Крыло Журавля», «Слово тишины» и «Алтарь жизней». Также преподаёт цигун и акупрессуру, помогая людям освоить древние методы оздоровления организма.
Дорога уходит вдаль
Вышла на крыльцо, села. Поправила фланелевый халатик с цветочками, красивый такой. Она его в автолавке покупала, сразу глянулся, потому и взяла. А теперь ему много лет, тоже стареет, вот как. А поверх она телогрейку накинула, пусть и тепло сейчас, а всё же зябко, апрель ведь. Вон и листва уже полезла, птицы поют. Рейтузы поддела, а то ведь натянет не дай бог. Носочки шерстяные, сама вязала, тёплые, да галошики ещё и платочек пуховой.
На солнышке тепло, вон оно, прямо на дорогу садится в поля, красиво так. Смотреть на диво это можно долго, это с того, что на душе хорошо. От красоты всегда мир в сердце селится и течёт так внутри покоем. Как свежий ветер в оконце прогоняет духоту в доме, так покой из души всё ненастное уносит. А по чистоте всегда радостно, и красоту замечаешь. А вон её сколько кругом – глазом не собрать!
Смотрит она на дорогу, улыбается. Что ж не улыбаться, когда хорошо? Помнится, мама ей говорила:
– Марьяша, хорошо – это когда на душе камней нет. Не храни камня на сердце, душу вниз понесёт, да в такую яму утащит, где и чертям обидно жить. Душа как солнышко должна быть, вот так раз – и в небо полетела, а всем с того светло, тепло и радостно. Вот так, Марьяша, жить надо!
Так и жила, старалась не омрачать сердце, пусть чистым будет. Потому сейчас легко и улыбка губы к небу тянет. Смотрит Марьяша на дорогу, та вдаль бежит сквозь поля. Куда бежит, неведомо. Что там, за полями? Сказывают, лес стоит, вроде того, что за деревней. А вот за лесом ещё поля, после них город. От города весь мир начинается, там вокзал есть, а с него поезда куда хочешь тебя увезут. Только побывать там не сложилось, такая вот судьба.
От калитки тропинка к дороге бежит. А когда на крылечке сидишь, кажется, будто дорога от самого дома идёт. Это оттого, что он на пригорке. Дом на окраине стоит, за ним ещё одна тропка, она уже в деревню идёт. А деревня большая, есть клуб, фельдшер, магазин, да автолавка приезжает. А ещё есть администрация. И красиво тут, особенно у реки.
Лежит перед Марьяшей дорога, вьётся сквозь поля. Так хотелось по ней хоть раз уйти, посмотреть на мир большой, да не сложилось. Первый раз просила у отца. Взял он тогда её на колени, сказал:
– Мала ты, Марьяша, в другой раз возьму, как подрастёшь. Год спустя вместе на ярмарку поедем.
Через год война началась. Страшно было и голодно.
– Ладно бы иноземца били, так ведь друг друга в землю кладём бесу на радость.
Так папа говорил. Помнится, сидел он в горе, когда по этой дороге коня уводили. Силой солдаты взяли, ружьём угрожали. В телегу запрягли, да и вывезли в мешках зерно, что всё лето папка растил, собирал, молотил. Хорошо, он тогда в лесу часть припрятал, с голоду не померли.