Испании, радуя нас своим творчеством.
Кто я?
Кто я?
Лишь маленькая частичка во Вселенной!
Лишь маленький свет среди планет!
Лишь часть большого взрыва!
Лишь часть земного мира!
Кто я?
Я вера, которая нужна как воздух!
Я дом надёжный, как земля!
Я пылающая любовь внутри огня!
Я просто чистая вода!
Кто я?
Лишь посредник двух миров!
Лишь вспышка в чьей-то жизни!
Лишь часть большого пазла!
Лишь часть большого плана!
Кто я? Никто… А может, ВСЕ…
Владимир Симонов
Родился в посёлке Назия Кировского района Ленинградской области. После школы было ПТУ, армия, техникум и работа по монтажу и ремонту электрооборудования на предприятиях области и города.
Возможно, к началу отсчёта творчества можно отнести написание конкурсной басни в пионерском лагере, занявшей первое место.
Ныне пенсионер, проживает в Санкт-Петербурге.
Санкции по-нашенски
В пятницу вечером, выйдя за проходную завода, слесарь Василий Коркин предложил коллегам по работе конкретно отметить его прошедший день рождения. Желающих не было. У каждого на вечер и выходные дни были свои планы.
– Давайте не будем нарушать традиции нашего коллектива, – наседал агитатор, – сегодня «тяпница», винно-банный день, я проставляюсь, выпьем по соточке водки, по кружке пива, и по домам.
– Ага, – возражали ему приятели, – далее начнётся говорильня, потом последует предложение ещё по чуть-чуть, и понесётся…
– Увлекаться не будем, – уверял Василий, – мне завтра за руль, к нам приезжают гости.
Уговорам Василия поддались друг Николай и мастер Пал Палыч, именуемый в коллективе Палычем… В кафе «Место встречи друзей», или, на языке завсегдатаев, в «МВД», Василий заказал бутылку водки, по два бутерброда с селёдкой и ветчиной и по кружке пива. Задерживаться в кафе более не стали. Жила вся троица недалеко друг от друга. Расставаясь, организатор застолья поинтересовался у коллег о планах на субботу.
– Я намерен прогуляться до магазина «Рыболов», – ответил Палыч, – грядёт время летней рыбалки.
Василий с Николаем заверили Пал Палыча, что составят ему компанию. Зная о непростом характере Анюты, жены Палыча, Николай предложил для похода в магазин собраться около дома, в котором проживал Пал Палыч.
– Сие позволит нам спланировать наши дальнейшие действия в случае непредвиденной ситуации, – хитроумно закрутил Николай.
– Это что – намёк на продолжение дня рождения Василька в случае заморочек в моём доме по нашему запасному варианту? – улыбаясь, спросил Палыч и сам же ответил: – Я лично продолжения не желаю. Давайте не будем драматизировать и планировать, доживём до завтра, там видно будет. Однажды плановое строительство коммунизма завершилось развалом Советского Союза…
Расставание затягивалось, обговорив производственные дела, друзья стали мусолить тему отношений Палыча с супругой.
– Палыч, – молвил Василий, – когда вы с женой были влюблёнными студентами, вы были равны. А ныне твоя Нюрка всего-то какой-то завхоз, или по-иному мастер над сантехниками и уборщицами, не сотрудник банка, а ты, хоть и старший мастер, но работаешь на заводе. Она относит себя к высшему свету, а тебя к быдлу.
– Аня не мастер у сантехников и поломоек, – отшутился Пал Палыч, – она инженер, иначе – менеджер, ответственный за техническое состояние и чистоту помещений.
– Солидно звучит и, главное, по-иностранному, – усмехнулся Василий, – на работе ты, Палыч, жёсткий и требовательный начальник, а дома – подкаблучник, мягкотелый и миролюбивый. Ты как наша огромная страна, которую допекают некоторые карликовые государства – вонючие клопы.
– Правильно, – подхватил Николай, – вот что делает любовь с человеком. Сколько козней устраивали мыши коту Леопольду, а он их всё увещевал – ребята, мол, давайте жить дружно. Придушил бы малость, и они бы успокоились.
– Ну вы даёте, – отмахнулся Пал Палыч, – намешали всё в одну кучу, и, вообще, у меня дети взрослые, не вам меня учить, сам разберусь.
На этом и разошлись…
Палыч шёл домой, переваривая тему, поднятую при расставании… За годы его совместного проживания с Анной та из хрупкой девушки превратилась в солидную даму со сложным характером. Возможно, она всегда была такая – мыслил Палыч, – и он просто раньше этого не замечал, а возможно, на неё повлияло общество, в котором она сегодня вращается. С некоторых пор они стали по-разному смотреть на окружающее их бытие. Ныне дети выросли и разъехались, и Анна не знает, чем заняться, вот и кусает мужа за всё, к чему можно придраться…
Как ни спешил, но домой Палыч явился на полтора часа позже обычного. Сняв верхнюю одежду и обувь, он прошёл в ванную, ополоснул лицо, заглянул в зеркало и с умным видом поспешил на кухню, где горел свет. За кухонным столом супруга читала модное чтиво.
– Добрый вечер, – произнёс Палыч, Анна не ответила.
Раз жена молчит и поужинать не предлагает, значит, дуется, пока её не прорвало, надо скорее уходить, – решил он. С тем Пал Палыч поспешил в свою комнату с застеклённым балконом. На балконе у него была мини-мастерская, где он хранил и рыболовные принадлежности. На середине балкона у окна стояла тумбочка с закреплёнными на ней небольшими тисками. В тумбочке лежали инструменты и прочее нужное в хозяйстве барахло…
Утром, когда прозвенел будильник, Палыч уже не спал, сказывалась многолетняя привычка просыпаться в одно и то же время… Понежившись ещё немного в постели, он наконец встал и отправился в ванную. Проходя мимо кухни, Палыч поздоровался с супругой, возившейся у плиты. Анна не ответила.
«Пока тихо, – подумал Пал Палыч, – надо скорей уйти на улицу…»
Перед уходом Пал Палыч заглянул на кухню и спросил:
– Я в рыболовный магазин, домой чего надо?
– Я сама всё куплю, – буркнула Анна.
В прихожей Палыч накинул куртку и… обнаружил только один ботинок. Второго нигде не было.
– Зачем ты спрятала мой ботинок? – обратился он к жене.
– А нечего домой поздно пьяным заявляться, – торжествующе ответила та.
– Ну, чуток задержался, чуток выпил, и что – это повод для скандала? – оправдывался Палыч. – Надо же, придумала наказание, спрятала ботинок, ты что – от словоблудия перешла к конкретным действиям?
– Это называется санкции, – важно произнесла Анна.
– Что, всяких нововведений буржуйских насмотрелась по ящику и решила применить? – рассмеялся муж. – Хорошо, а где моя другая пара зимней обуви?
– А ты хоть раз куда-нибудь в ней ходил? – взорвалась Анна. – Привык везде шлындать в этих растоптанных лаптях: и на работу, и в общество… Ту пару я тоже убрала, всё равно не носишь.
– Я, Анна, насчитал в прихожей аж четыре пары разной твоей зимней обуви, ты что – всю носишь? – произнёс возмущённый Пал Палыч.
– В отличие от тебя я одеваюсь и обуваюсь в зависимости от погоды и от того, куда я иду, – пафосно ответила жена.
– И сколько у тебя ещё заныкано коробок с зимней обувью? – ухмыляясь, спросил супруг.
– Не твоё дело, – огрызнулась Анна.
– Хорошо, верни мне мой растоптанный лапоть, – потребовал Палыч.
– Перебьёшься, – последовал ответ.
– Ладно, – сказал супруг.
Сняв куртку, рассерженный Палыч прошёл в свою комнату и позвонил Николаю:
– Привет, Колюня, вы в сборе?
– Мы с Васей тебя уже заждались, – ответил тот.
– Вы вчера накаркали, – пробурчал Палыч, – короче, приводим в действие запасной вариант, на который ты вчера намекал.
– Значит, банкет продолжается? – спросил довольный Колюня.
В ответ он услышал гудки. Пал Палыч вышел на балкон, из чехла с удочками достал и собрал двухметровый спиннинг с закреплённой катушкой. Из тумбочки он достал пакет с пустой бутылкой для веса, просунул через ручку пакета конец лески с карабинчиком на конце и пристегнул пакет. Далее он открыл балконное окно и спустил пакет вниз. Квартира Пал Палыча находилась на третьем этаже, посему пакет скоро оказался в руках друзей. Спиннинг он поставил вертикально у открытого окна, катушкой вниз, оставив вершинку в окне снаружи. Сев на табурет, стоящий рядом с тумбочкой, Палыч достал из бокового кармана рыболовного чехла большую коробку, открыл её и положил на тумбочку рядом с тисками. Там среди блёсен и наживок лежало и несколько разных конфет. Не успел Палыч прикинуть, чего ещё надо прикупить для рыбалки, как случилась поклёвка, кивок спиннинга задёргался. Он быстренько «выудил» пакет, в котором, кроме пустой бутылки, были ещё два малька водки и бутылка минералки. Одну маленькую и минералку Палыч поставил рядом с тисками, вторую маленькую из пакета спрятал в тумбочку. Взбудораженный поступком жены, Палыч выпил половину маленькой из «горла», запил минералкой и сунул в рот конфету. Зазвонил телефон:
– Всё нормально? – поинтересовался Василёк.
– Ещё не понял, – последовал ответ, – а зачем вы два малька купили?
– Глупый вопрос, – ответил Василий, – чтобы второй раз не бегать. Мы внизу на лавочке, если что, звони, пока мы не ушли.
Услышав, что муж с кем-то разговаривает, Анна, забыв о своём решении молчать, поспешила на балкон. Поводом для скандала ей послужили жующий супруг, початая маленькая и фантик на тумбочке. Не дав открыть рта мужу, Анна, бесконечно повторяясь, выговорила всё, о чём молчала со вчерашнего вечера. Выпустив пар негодования, она ушла. Палыч допил маленькую, прокрутил несколько раз в мозгах высказанное супругой и решил, как советовали друзья, перейти в атаку, дать Анне словесный отпор. Выдержав паузу, он пришёл на кухню. Анна сидела за столом перед зеркалом и наводила красоту.
– Штукатуришься, – ехидно произнёс супруг, – в свет, значит, собралась, по шопам?
– В магазин за продуктами, – ответила Анна.
– Так вот, Нюра, я вчера задержался потому, что трамвай, в котором я ехал с работы, проколол колесо, – сморозил Палыч, – колесо железное, меняли долго.