К последней ночи мы были измотаны до предела. Постоянное нервное напряжение, длительная бессонница, изнуряющий озноб, казалось, убили все эмоции. Мы были равнодушны ко всему, кроме вожделенного тепла. Но сколько его могли дать крошечные таблетки спирта?
Последняя ночь была бесконечной. Не было сил и желания даже говорить, и мы угрюмо молчали, понимая, что это и без того усугубляет критическое положение. И тогда мы стали кипятить кофе, транжиря последнее горючее. Горячий напиток вернул на время счастливую уверенность в себе, и мы даже смогли забыться в дреме, рискуя в последние часы отморозить лицо или руки. Мое короткое блаженство было прервано внезапно и страшно. Пещера успела растерять все тепло, и в ледяной темноте негромко, с механической настойчивостью совершенно спокойно звучал голос моего товарища: «У меня растворяется голова. У меня растворяется голова. Видишь? Осталась только челюсть».
Меня прошиб горячий озноб. Я протянул в темноте руку и в тот момент готов был поверить во что угодно. Но голова приятеля была на месте, холодная, точно ледышка...»
Утром под лучами солнца утомительная и холодная ночь сразу забылась. Испытатели, прошедшие все замеры, следили, как далеко вверху медленно движется цепочка «экипажа II». Маленькие фигурки испытателей то исчезают за скалистыми выступами, то вновь появляются на тропе, идущей вдоль гребня. За спинами — парашютные ранцы, коробки НАЗов. Через каждые два часа они будут выходить на связь с нами. А наш «экипаж I» пробует счастья на охоте, пытаясь пополнить собственными силами и скудными средствами наш небольшой пищевой паек. С самодельными силками тщетно караулим в соседних с лагерем норах невидимок-сурков и, теряя силы и ориентировку, выслеживаем в горах беспечных уларов. Мы экономим каждый глоток воды во фляге...
С каждым днем мы узнаем что-то новое, что в недалеком будущем поможет написать рекомендации для тех, кто уже не по собственной охоте окажется высоко в горах.
А. Мнациканьян, В. Усков, Фото В. Ускова
Тысяча и один горизонт болгарской земли
Эпитет «перекресток цивилизаций» для Болгарии имеет сугубо реальный смысл. Цивилизациям здесь тесно, различные эпохи чуть ли не толкают друг друга локтями, и каждый новый срез болгарской земли открывает новые горизонты ее богатого событиями прошлого.
Минувшие века «начинили» болгарскую землю древними произведениями искусства. Две с половиной тысячи лет гробницам, похожим на курганы нашего Причерноморья. Столько же античным скульптурам: греческим — на юге Болгарии, римским — на севере. Немногим моложе базилики в Чобандере, Белово, Хисар-Бане. Монументальные, роскошно отделанные памятники Первого болгарского царства — свидетели его мощи удивительно похожи на древнерусские церкви Несебра.
«О, страшно чудо! О, преславна гледка!.. Ох, ох, как пребываваш безгласен и обезобразен, без взор, без дух!» — такая эпитафия стоит на могиле «славного кесаря», владыки Стефана Хрельо Драговора, «в монашески образ Харитон».
В кратком переложении это значит: «О как прекрасна ты, болгарская земля!» И карта, которую вы видите на стр. 9, показывает то, что «пребывало безгласно и обезобразено», разбитое временем, но сохраненное болгарской землей...
Время не только стирает, но и наслаивает. Руины фракийского некрополя превращались в римский храм, а на византийские фрески ложился мусульманский орнамент.
Фракийцы и иллирийцы, греки и римляне, мечети и великолепные памятники болгарских царств соседствуют здесь, словно бы и не разделяли их эпохи.
На карте они кажутся совсем рядом — первая столица болгар Плиска и вторая столица Преслав, пышный город, удивлявший своим великолепием в IX—X веках. А между ними загадочный «мадарский всадник» — великолепный барельеф, высеченный на скале. Всадник держит в левой руке поводья, а правой бросил копье, пронзившее льва. Кто и когда создал этот барельеф, пока не установлено — может быть, это болгарский хан, а может, фракийский воин.
В 1944 году обнаружили в центре страны Казанлыкскую гробницу, некрополь фракийского вождя, но лишь недавно началось ее систематическое изучение. Стены ее н потолок покрыты уникальными фресками — шедевром античной живописи эпохи эллинизма.
На востоке страны — Рильский монастырь, неприступная крепость, отражавшая нападения османских орд. На протяжении тысячелетия монастырь был очагом культуры болгарской нации.
На севере Болгарии, в гигантской пещере Магура, стены покрыты рисунками, сделанными три тысячи лет назад: птицы, похожие на страусов, животные, напоминающие оленей, танцующие люди.
Любой уголок Болгарии богат живой памятью прошлого, и, взяв наугад любую точку на карте, вы можете убедиться в том, что это именно так.
Есть предположение, что открыта пока лишь малая толика археологических богатств, которые хранит болгарская земля. И потому, наверное, археология в Болгарии — занятие массовое. Экспедиции государственные и общественные, профессиональные и любительские — все они делают бесценное дело, превращая ушедшее в землю прошлое в живую реальность. История не только оживает, она живет в песнях, в старинных узорах, в восстановленных в прежнем блеске городах. Храм святого Георгия, руины римской улицы и часть крепостной стены древней Сердики, нынешней Софии; стены Царевеца на высоком холме Великого Тырнова, целый город пловдивского Треххолмия, будто сошедший с театрального задника; множество других памятников отшумевших эпох, не говоря уж о монументах славы героическим партизанам и русским воинам-освободителям — все это теперь настолько же напоминание о временах прошедших, насколько и проявление жизни нынешней.
Мы хотим рассказать об одной из молодежных экспедиций.
НЭК — научный экспедиционный клуб софийских студентов. Его можно назвать организацией любительской, ибо нэковцы отправляются в экспедиции в каникулы и не получают за свою работу денег. Его можно — с не меньшим основанием — назвать организацией профессиональной, ведь участники его — будущие археологи, этнографы, филологи, архитекторы, инженеры, геологи.
На счету у нэковцев немало дел: н реставрация древних памятников, и разработки по использованию несудоходных рек, и комплексное изучение районов страны.
Стефан Христов, журналист и член НЭК, рассказывает об экспедиции в Чеч, одно из последних «белых пятен» на карте Болгарии.
Чеч и НЭК
Написанные рядом, эти два слова выглядят странно и звучат непонятно. Название «Чеч» я встретил как-то в одной старой хронике, описывающей историю Родопских гор. Все, что было связано в этой хронике с Чечем, звучало таинственно и интригующе. Это горы Мехмеда Синапа (1 Мехмед Синап — предводитель родопских повстанцев против турецкого ига. (Прим. ред.)), легендарного и загадочного героя родопской истории. Это древняя земля фракийских племен сатров и бессов. Постепенно из истории этой части Болгарии, из отрывочных сведений и преданий передо мной стали вырисовываться неясные контуры чего-то древнего, полузабытого и необычайно притягательного.
«Здесь живут самые дикие люди на свете!» — так воскликнул один «летописец» (в начале XX века!), когда пытался вкратце рассказать о жителях Чеча. Надо отдать ему должное — он высказывал это несколько неожиданное для европейской страны того времени определение не без основания. Нравы здесь и вправду были суровые. Лет восемьдесят тому назад — в конце XIX века жители одного чечского села решили построить мост и пригласили лучших мастеров. Мост — красивый, двухсводчатый — был построен по испытанному веками римскому образцу. И вдруг однажды ночью он рухнул. Построили снова — с тем же результатом. Тогда самый старый сельчанин дал совет: мост требует жертвы, иначе ему не простоять над рекой. Несколько дней спустя в устои Боголинского моста замуровали самую красивую в селе девушку. До сих пор напоминает людям о невинной жертве мраморная женская грудь, изваянная неизвестным мастером. А кто-то сложил об этом длинную и грустную песню, которую поют и до наших дней.
В историю «ввел» этот край грек Геродот из Галикарнаса, названный «отцом истории». Он, вероятно, своими глазами видел древних обитателей Родоп — фракийцев из племен бессов и сатров.
«Сатры, насколько нам известно, не были еще покорены никем: из фракийцев только одни они сохранили свободу до нынешнего дня, так как воинственны и живут на высоких горах, покрытых снегом и лесами разных пород. Они владеют местом прорицателя Диониса, находящимся на самой высокой горе, оракулами же являются бессы, одно из сатрских племен; там имеется жрица, дающая ответы, как та, из Дельф».
Так пишет отец истории, и две с половиной тысячи лет его наследники — историки и летописцы — неизменно подтверждают: «Здесь живут самые непокорные и свободолюбивые люди на свете!» Так в историю вплетаются имена жреца Вологеса — родопского Спартака, деспота Слава — родопского самодержца и зятя французских королей, Момчила — последнего болгарского властителя, чье имя до конца XIV века приводило турецких султанов в ужас, и в конце концов загадочного бунтаря Мехмеда Синапа, сына Чеча.
И так вырисовывался для нас в истории образ гордого и независимого народа, чьи разрушенные крепости напоминают: люди здесь добровольно не сдавались никому. Здесь много остатков старины: языческие храмы, фракийские погребения, церкви, прилепившиеся к скалистым вершинам крепости, и замки, мощеные дороги, которыми пользуются и сейчас, византийские и греческие монеты, которые можно видеть в ожерельях и браслетах женщин. Бурное прошлое витает в лесах, песнях, легендах этой удивительной земли в Родопах.
По летописям и хроникам, болгарский Чеч расположен где-то возле греческой границы, в западной части родопского массива. Нужно было — на основании опроса местных жителей — установить границы района и наметить хотя бы главные объекты для будущих экспедиций. За это и взялся впервые НЭК.
Теперь что такое НЭК.
НЭК — это Научный экспедиционный клуб студентов болгарской столицы. Итак, прошлым летом члены НЭК отправились на поиски земли, называемой в ста