– Конечно, человек лучше всего обучается, действует и развивается в состоянии эмоциональной стабильности. Следовательно, сама природа или предшествующие цивилизации должны были нам оставить нечто, помогающее противостоять стрессу. Почти во всех легендах мира змея – это символ мудрости, целительства, власти, богатства, молниеносной реакции, а всего этого может достигнуть только эмоционально стабильный человек.
– Неужели, Яков, вы хотите сказать, что «гадючий» орнамент – это то, что способствует уравновешиванию человеческих эмоций?! – скептически спросила я.
– А что вас так смущает? Подобное лечится подобным. Мир прост и буквален на всех планах. Гадюка – одно из самых приспособленных к выживанию существ на Земле. Она распространена повсеместно от вечной мерзлоты до гор и пустынь. Ее терморецепторы совершеннее любого физического прибора. Они улавливают изменение температуры в сотые доли градуса за миллисекунды, – со знанием дела продолжал свою теорию мой новый знакомый.
– Как просто! Сделал татуировку в виде «гадючьего» рисунка или купил себе тканый пояс – и ты самый умный и храбрый?! – немного с издевкой в голосе произнесла я.
– К сожалению, у ученого путь от общего принципа до реализации порой тернист и долог, но существует озарение. То, что «гадючий» орнамент преобразует энергии, приводя к эмоциональной стабильности, я понял лет пятнадцать тому назад, когда вместе с Марией писал книгу о «змеиных» поясах. Но то, что этот орнамент должен быть индивидуальным для каждого человека, понял не так давно. Приложите свою ладонь поочередно к каждому «охранному» артефакту, лежащему на столе, и опишите мне, что вы чувствуете, – попросил меня Яков.
Я подолгу держала свои пальцы на каждом предмете, но ощущала лишь холодный металл или фактуру тканей. Потом дотронулась до своего пояса, он по-прежнему был теплым. Яков внимательно наблюдал за мной.
– Простите, но я чувствую тепло только от своего пояса, – извиняющимся голосом произнесла я.
– София, вы повторили опыт, проделанный в этом кабинете пять лет тому назад другой обладательницей семейного «змеиного» пояса, после которого я вскрикнул: «Эврика!» – и понял, что «гадючий» узор должен быть соткан для конкретного человека и может передаваться лишь кровным родственникам. Причем если пояс становится теплым на ощупь в условиях, когда у человека возникает чувство страха или паники, то он работает как стабилизатор эмоций. Я объехал почти весь мир, заказал для себя у ткачих более двух сотен поясов, и что вы думаете, только четыре из них оказались теплыми на ощупь. Я их сейчас вам покажу!
Яков убрал предметы со стола, бережно завернул их в холст и спрятал в комоде. Потом выдвинул другой ящик, достал четыре пояса и разложил их на столе.
– София, я прошу вас опять внимательно посмотреть на эти пояса и потрогать их.
Я придирчиво оглядела первый пояс и коснулась его, потом второго, третьего, затем опять вернулась к первому. У меня начало рябить в глазах, я не верила увиденному, но наконец выдавила:
– Яков, эти пояса очень похожи, и они холодные на ощупь, хотя мой пояс остается теплым.
– Что и требовалось доказать! Четыре женщины – из Перу, Ирландии, Белоруссии и Канады, – никогда не общавшиеся друг с другом, разного возраста, соткали для меня похожие, теплые на ощупь пояса. Вот таких женщин, дорогая гостья, и называют пряхами. Ткали они эти пояса по-разному: одна молилась, вторая пела, третья слушала запись джазовой музыки, а четвертая периодически разговорила по телефону со своими подругами и многочисленными родственниками. И никаких тебе специальных ритуалов или заговоров. Но мой вопрос, почему они соткали именно такой «змеиный» пояс для меня, каждая из них ответила: «Красиво!»
– Как необычно. Мне представлялось, что пряхи – это очень пожилые женщины, живущие в глухих местах, искусство прядения и ткачества которым передалось по наследству. И потом, их осталось единицы! – совсем обалдела я.
– В одном вы правы, искусство ремесла очень часто передается по наследству, но мода на тканье поясов, браслетов и рушников возрождается. Посмотрите, сколько открывается школ народных ремесел, сколько издается книг по технике прядения и ткачества, сколько продается таких изделий на ярмарках и фестивалях. Прях рождается все больше и больше. И у меня появляется надежда, что эволюция по «божественному замыслу» все же защитит себя перед эволюцией по «замыслу человека», – закончил Яков и встал. – София, мне кажется, я вас уморил и запутал окончательно своими сказками. Давайте прогуляемся с вами до кафе «Рио», где нас уже заждались ребята.
Путь до кафе мы преодолели молча и быстро. Через стеклянную витрину было видно, как Бранко и Татьяна, примостившись за столиком, беседуют и держат друг друга за руки. Мы с Яковом переглянулись и, не сговариваясь, прошли мимо.
– Знаете, София, кажется, нас никто не ждет, так что пойдемте есть английские пироги в другое место.
Вот так и закончилось мое самое увлекательное путешествие – путешествие внутри себя, которое может совершить каждый, читая легенды и рассматривая картинки с видами городов в компьютере.
Главное – нарисовать из своего детского сна орнамент или птицу и проложить на карте или в своем сознании их путь.
Август 2016 – ишь 2019 года
Гомель – Ветка – Орта – Москва – Санкт-Петербург – Рига – Таллин – Копенгаген – Лондон – Чикаго