Кто звонит, пишет, лично встречается?
Кто предлагает договор, а кто обсуждает условия?
Ваш товар делится на какие-то категории?
И вот представьте, как ЖИРОБАС отвечает на последний вопрос, говорит и говорит, и вот в какой-то момент он говорит, и здесь можно даже процитировать так, как у меня записано, ЖИРОБАС произносит:
Вы же сами понимаете, будет морока с патентами. А нам это зачем *хрюкает* **скоблит нос** Мы патентуем только перспективное.
Вот представьте, как я открываю поисковик, как я печатаю, а печатаю я быстро, десятипальцевым методом, разве что один палец всегда занят, он то и дело погружается в мокрое пятно на лбу – туда, где линия волос, где корни слиплись от крови. Вот представьте, как я нахожу в открытом реестре контору ЖИРОБАСА, как начинаю перебирать их патентные заявки, чтобы понять, за что НЕФТЯНИКИ решили переплатить, на экране – слоеный пирог из вкладок, перекрестья векторов, смотрю на один чертеж за другим, формулы изобретения, полезные модели, я смотрю на извещения. Выяснилось, что многие из патентов прекратили действие и не могут быть восстановлены, но какие-то еще действовали.
Представьте, снова льет.
Я сидел в полумраке. Лицо обдавало бледное свечение, в темноте пульсировал экран ноутбука. Я включил ночной режим, экран потеплел. И вот представьте, как я открываю очередную заявку, как я пролистываю, уже готовлюсь закрывать, но потом вижу чертеж. И он что-то мне напоминает, и вот вы вместе со мной вспоминаете офис ЖИРОБАСА, переговорную, и мы совместным усилием мысли воспроизводим слайды, воспроизводим один из них, на котором изображена музыкальная шкатулка.
Автор и патентообладатель – один и тот же человек. Я смотрю на адрес для переписки – контора ЖИРОБАСА. Я смотрю на дату подачи заявки – шесть – нет, – пять лет назад, смотрю на последнее изменение статуса, сверяюсь с текстом договора. Я немного оживляюсь. Представьте, как я на секунду сворачиваю вкладки, включаю режим инкогнито, как я вбиваю в поисковик название патента – нет результатов, – тогда я по памяти вбиваю название конторы ЖИРОБАСА – не те результаты. ВОТ МОЙ ХОД: я вбиваю в поисковик имя автора патента, я пролистываю ссылки на социальные сети и натыкаюсь на иностранную статью.
Я кликаю.
Выдает ошибку.
Я обновляю страницу.
Выдает ошибку.
Но и я не пальцем деланый. ВОТ МОЙ ХОД: я включил прокси, выбрал сервер в Мюнхене – нет, – в Берлине, и вот представьте, что я сам будто из Берлина, я кликаю еще раз, попадаю на примитивный сайт, состряпанный под конкретное мероприятие. Представьте, как я смотрю на сдвоенные гласные, моя ладонь лежит у меня на бедре, на подпоясанных брюках, как я смотрю на эти лигатуры, на попорченную точками латиницу и ни черта не понимаю. ВОТ МОЙ ХОД: я установил плагин – нет, – расширение, которое автоматически перевело весь немецкий текст на русский язык. Представьте, как я вчитываюсь в репортаж, в обзор какой-то конференции, на которой годами ранее обсасывали технологии будущего. И вот представьте, как я листаю вниз, продираюсь сквозь кривой перевод, сквозь дебри канцелярита, представьте, как пальцы ползут по ремню, мне надоедает читать, так что вторая рука открывает поиск по словам. Пятью пальцами я набрал нужное имя – нет, – сперва я транслитерировал нужное имя, а уже потом набрал его, и вот, представьте, как по нажатию кнопки меня перебрасывает в подвал страницы, к панорамной фотографии.
Я всматривался в фото, на фото – мужичок с залысиной, под фото – мой запрос, желтым было выделено имя мужичка, а еще на фото – ЖИРОБАС, будто бы в той же затертой рубашке, только из нагрудного кармана выглядывал вишневый треугольник платка, и вот мужичок скрестил руки на груди, как обиженная девочка, а ЖИРОБАС вскинул свои грабли вверх, как опереточный Моисей, но не это важно, – важно то, что прямо за их спинами – экран, а на экране – музыкальная шкатулка.
Вот представьте, как я щелкаю на фото, растягиваю его, как рядом появляется корявая подпись, и здесь можно даже процитировать:
Были представил датчики для виброконтроля и неразрутающего контроля валов в подвижных частей элементов силовых матин.
Вот представьте, как я копирую эту белиберду, вставляю в окно поиска, как по нажатию меня перебрасывает к разделу спонсоров, и вот представьте, как моя рука, мои пальцы сжимают складку на брюках, потому что я натыкаюсь на неказистый логотип НЕФТЯНИКОВ.
Я кликаю на логотип и попадаю на страницу с комментариями.
Представьте, как я вчитываюсь в комментарий топ-менеджера НЕФТЯНИКОВ. Я прочитал этот понос, я добрался до биографической справки о самом менеджере, и вот представьте себе фотографию – мужчина за пятьдесят, пятна по крыльям носа, на скулах, прищур и шевелюра темных волос, но борода седая. Кажется, будто волосы выкрашены.
А рядом с фотографией – имя.
И вот теперь внимательно следите за руками, иначе упустите.
Я тут же открываю – нет, – я кладу перед собой пресловутый агентский договор, мне и открывать его не нужно, потому что на первой странице, в первом же абзаце я читаю, и тут можно даже процитировать:
именуемый в дальнейшем «Агент» в лице генерального директора
А дальше – та же фамилия, но другие инициалы.
Вот представьте, как я открываю поисковик, как разминаю складку на брюках, как я ищу нужную информацию, нажимая на себя, нажимая на нужные ссылки, по одной из них – интервью нашего АГЕНТА в деловом издании, и вот представьте этого директора – смазливый, с чубом темных волос, с тем же прищуром, я запускаю поиск по словам, я разгоняюсь – какова вероятность, что они просто однофамильцы? Я ищу пересечения, признаки родства, имена и отчества никак не стыкуются, но мы это опустим, потому что есть темные волосы, есть хитрый прищур, потому что я нахожу интервью НЕФТЯНИКА, и здесь можно даже процитировать:
мы многого добились, я ухожу с высоко поднятой головой.
говорит топ-менеджер НЕФТЯНИКОВ, а я листаю, я читаю интервью, его всего распирает от гордости, меня распирает, когда я вижу дату, распирает изнутри, когда выясняется, что топ-менеджер сложил полномочия шесть – нет, – пять лет назад, я откидываюсь назад, выгибаюсь и вот я отпускаю – нет, – я спускаю все на тормозах. Представьте, как я выпрямляюсь, как я смотрю на их фотографии, на их самодовольные лица, вот они у меня – как на ладони, – но я не тороплюсь сжимать кулак.
Я хотел растянуть удовольствие.
Представьте, как я подхожу к подоконнику, как я стою у окна и жду, пока разровняется. Кругом черноты и длинноты, впадины спутниковых тарелок, стелется крахмальная дымка, на улице – никого, только призраки людей – нет, – людских прикосновений. Ливень такой, что не было видно зазоров между каплями – тонкие вертикальные линии, параллельные линии, как подсвеченные серебром нити. У витрины ошивалась примодненная женщина – не знаю, та же или нет, – но она тоже курила, она подняла глаза, я тут же зашторился. Я помассировал переносицу, собрался с мыслями и вернулся к своим нитям, к их переплетеньям, к паутине, в сетях которой другие бы увязли, но не я, нет, я нащупал сердцевину и теперь мое дело – расправиться с пауком, обрубить мохнатые лапы, с мясом отодрать жвала и навалиться, вдвинуть их в его же мохнатое брюхо.
Я шел за стол, боясь расплескать.
Я открыл блокнот – нет, – тетрадь смерти (это отсылка).
Вот представьте, как я поглядываю на телефон, как чешется позвонить – нет, – написать ЖИРОБАСУ, – и спросить: ваше сиятельство, как ваши обстоятельства? (это цитата), а потом прошипеть: бегите, раскрылась тайна ваших подтяжек (это цитата). Но вот я вспомнил инцидент с кофе, перепуганное лицо ЖИРОБАСА, я рассудил, что он, скорее всего, не при делах – ложь смотрит на тебя стеклянным глазами, с холодной ясностью, а не с поросячьим испугом. Лжецов я могу стерпеть, но я терпеть не могу глупцов – играть против шулера куда интереснее, чем против тупицы, а этот тупица в упор не видел, как эти шулера который год отмывали деньги через его контору. Так я и записал. Вот представьте, как НЕФТЯНИКИ переплачивают, закупая у ЖИРОБАСА датчики, половина выручки уходит АГЕНТУ – то есть посреднику, – получается, что вторая половина возвращается в семью чистенькой. Никаких вопросов из налоговой, ведь датчики закупаются у независимой компании – у ЖИРОБАСА, – которая никак не аффилирована – прошу прощения, – не связана с НЕФТЯНИКАМИ, с НЕФТЯНИКАМИ связан только генеральный директор АГЕНТА – связан с их топ-менеджером, – но шесть – нет, – пять лет назад топ-менеджер НЕФТЯНИКОВ по чудесному стечению обстоятельств стал бывшим топ-менеджером НЕФТЯНИКОВ, то есть вышел из игры аккурат в тот момент, когда сделка с ЖИРОБАСОМ была на мази, но договор еще не подписали. И вот представьте, бумажный след почти что отсутствует, представьте, как их сговор ускользает от объектива. Все срежиссировано как надо, не прикопаться.
Я закончил писать, закончилась ручка.
Вот представьте, как я собираюсь позвонить – нет, – написать – нет, – как я решаю пока ничего не говорить начальнику. Все это семейное предприятие – самая настоящая прачечная. Нужно копать, нужно покопаться в грязном белье и разузнать, чьи еще панталоны там стирают, нужно выяснить, насколько глубока кроличья нора (это цитата). Нужно сделать все по уму, нужно скомпилировать факты и сделать начальнику предложение, от которого он не сможет отказаться (это цитата). Вот представьте, как я смотрю на экран, на хитрый прищур этих состоятельных кротов.
А что если нам посчитать? (это цитата)
Пятью пять – двадцать пять лет каждому (это парафраз).
А не посчитать ли нам? (это другой вариант перевода)
Пятью восемь – сорок тысяч – нет, – миллионов рублей за мое молчание (это парафраз). За то, что я не передам свои записи и копии договоров в какое-нибудь популярное издание. Будем честны, вся эта история достаточно бесстыдна, чтобы быть напечатанной (это парафраз). Бессмертен тот, кто стал контентом. Представьте, каковы перспективы.