Время возвращения - как только поймаю подходящего гуся и надергаю приличных перьев».
- Про перья помнишь? - спросила Инга Лешу.
Парень улыбнулся:
- Конечно помню. Вопиющий случай руководительской бездарности.
За ту запись Инге попало. Начальница пришла и, не стесняясь других людей, устроила девушке публичную выволочку:
- Инга, вы понимаете, что вы работаете в серьезной структуре, а не в шарашкиной конторе?
- Да.
«Странно только, что даже расшифровать буквы в названии серьезной структуры не может ни один сотрудник», - мелькнуло в голове.
- Вы понимаете, что эту тетрадь могут прочесть серьезные люди? Вы же работали в ИЦ, неужели вас там не научили отчетности?
- Да.
- Что - да? - повысила голос начальница. - Учили или нет?
- Учили.
- Но ясно - не научили! - пафосно произнесла строго одетая дама и вдруг, сбавив тон, закончила: - В общем, чтобы это было в последний раз. Понятно?
- Да, - сказала Инга.
Единственный, кто тогда стал ее утешать, - Леша. Он уверил, что подобные выходки у начальства в норме.
- Но почему люди терпят? - удивилась Инга.
- А куда им деваться? У нас москвичей только трое - ты, я и заместитель генерального директора. Остальные из глухомани, у многих даже прописки нет. Поэтому и работают по двадцать часов, и терпят любое обращение.
Работали действительно круглосуточно. В первый же день начальница объявила Инге режим работы - с девяти до шести с часовым перерывом на обед. Инга появилась без пятнадцати девять - все уже сидели и работали. В шесть часов вечера девушка заметила, что никто домой не собирается. Подождала до шести тридцати - ни малейших признаков окончания рабочего дня. В семь не выдержала и спросила у соседей по комнате:
- Простите, кто-нибудь к метро идет?
- Нет.
- Нет.
- Нет, - донеслось со всех сторон.
- А когда рабочий день заканчивается?
- В шесть, - ответила девушка с длинной косой.
- Почему же вы не уходите? - не поняла Инга.
- Работы много, - неохотно продолжила разговор та же девушка.
Через неделю Инга поняла, что в шесть-семь уходит только она. Остальные сидят до девяти,а иногда и дольше. Смысла в этом высиживании Инга не находила, но чувствовала себя очень странно, собираясь домой среди активно работающих людей.
В общем, в «КОМ-технологиях» бюрократии, хамства и прочих неприятностей Инга за месяц обнаружила еще больше, чем в ИЦ.
- Похоже, я сменила шило на мыло, - пожаловалась она Леше, когда ходили обедать, - причем шило хотя бы было мне знакомо. В смысле, на моем прежнем месте работы я привыкла к коллективу и знала всех чиновников.
Тема бездарных начальников поднималась в разговоре с Лешей неоднократно, Лешу девушка явно не убедила. Однажды Инга посоветовалась с отцом, какие еще аргументы можно привести. Отец, раскуривая неизменную трубку и пуская вкусный дым колечками, выдал нечто неожиданное:
- Стукач твой Леша.
- Что? - не сразу поняла девушка.
- То. Не случайно он с тобой эти разговоры ведет, начальству давно все известно. Вылетишь с работы стопроцентно - начинай уже сейчас искать другое место. И не надрывайся особо над своим сайтом - все равно тебе в этой конторе не жить.
Инга папе не поверила. Не в первый, но в последний раз в жизни - потому что он оказался в очередной раз прав.
Выгнали Ингу как раз перед окончанием испытательного срока, перед этим успев максимально выжать из нее дальнейшую пошаговую стратегию развития и раскрутки. Начальница вызвала девушку к себе и коротко сообщила:
- Инга, пишите заявление по собственному желанию, вы нам не подходите.
- Почему? - единственное, что сумела сказать Инга.
- У меня нет времени объяснять очевидные вещи. Просто уровень вашей работы не соответствует нашим требованиям.
В состоянии легкого шока Инга вышла из отдела кадров и на лестнице столкнулась с соседкой по кабинету - той самой девушкой с длинной косой.
- А меня уволили, - зачем-то сообщила ей Инга и добавила: - Мы с тобой даже познакомиться не успели.
Девушка шепнула:
- Если хочешь, подожди меня в нашем «Шешбеше», я через час приду обедать. Меня зовут Олеся.
Инге все равно нечего было делать, и она подождала.
- Угости меня кофе, и я тебе скажу, почему тебя уволили, - объявила Олеся, присаживаясь за столик.
- С удовольствием.
Кофе Олеся пила с нескрываемым наслаждением.
- Язык надо держать за зубами, - наконец сказала она Инге, - понимаешь?
- Не совсем.
На самом деле Инга все поняла, но хотела убедиться, что не ошиблась.
- Ты видела, чтобы мы разговаривали друг с другом?
- Нет… я еще удивилась, почему вы такие недружные.
- Мы неглупые, в отличие от некоторых, а дружба тут ни при чем. - И Олеся допила латте.
- Заказать тебе еще один кофе?
- Не разоришься?
- Нет, у меня нормально с финансами, я зарплату получила при увольнении, - сказала Инга.
- Тоже повезло. Мише, предыдущему редактору сайта, в два раза меньше дали.
- Как?
- Вот так. Куда он без прописки пойдет - в суд жаловаться? Тебя наша медуза просто побоялась обобрать, тебе повезло. А мы все молчим потому, что стукачей - половина компании. И Леша твой, к которому ты приклеилась, один из них, самый наглый, пожалуй. Чего не услышит - то додумает. Впрочем, - Олеся затеребила косу, - в твоем случае, ему додумывать не понадобилось, язык у тебя как помело.
Инга злилась на Лешу, на Олесю, на себя, ей было стыдно, что она попалась, как дошкольница.
- А наша медуза любит, чтобы ей в ножки кланялись. И дурой себя считать не привыкла. Тем более что в случае с сайтом ты уже второй человек, который говорит про нее как про свинью в апельсинах. Мишка за то же самое вылетел. Плюс трудовая дисциплина.
- Но я ни разу не опоздала, - возмутилась Инга, - не брала отгулы и больничные, не отпрашивалась!
Олеся засмеялась:
- У нас свой внутренний распорядок. Ты уходила рано, а этого не любят.
- Я уходила вовремя, когда рабочий день заканчивался, - в шесть часов. И до семи часто задерживалась, - заспорила Инга, - по правилам рабочий день девять часов - восемь плюс один на обед. Я даже больше работала.
- Я же говорю, бестолковая ты еще, - опять засмеялась Олеся, - мало ли что в правилах записано, на заборе тоже написано. В нашем комке принято уходить не раньше девяти, а приходить к восьми.
- В общем, мне повезло, что меня уволили, -резюмировала Инга, - хуже было бы остаться.
- Трудовую запачкала? - спросила Олеся.
- В смысле?
- Запись тебе сделали?
- Нет. Сказали, что запись после испытательного срока сделают.
- Тогда легко отделалась, - с завистью сказала девушка, - ты везучая. И зарплату дали, и трудовую не испачкала. Просто будешь на собеседованиях говорить, что эти три месяца работу искала. Или отдыхать ездила.
- Понятно, мне очень повезло, что меня уволили, - резюмировала Инга. - Кстати, а почему ты не уйдешь на другую работу?
- Кому я нужна? - поинтересовалась Олеся. - У меня незаконченный Саратовский педагогический, опыт работы в местной газетке, временная регистрация в Москве и никаких данных, чтобы продвинуться по карьерной лестнице.
Олеся как-то странно усмехнулась, и Инга переспросила:
- Никаких данных, чтобы продвинуться по карьерной лестнице? А чего тебе не хватает? Опыт у тебя есть, образование закончить можно, работать ты умеешь много и старательно.
- Какие вы, москвички, наивные все-таки, - опять странно и нехорошо усмехнулась Олеся, - неудивительно, что вас вечно затирают, и вы ноете, что провинциалки позанимали все места.
- Кто ноет? - не поняла Инга.
- Да вы, вы, москвички несчастные, - со злостью выкрикнула Олеся, - любите из себя строить недотрог и тургеневских барышень, а потом жалуетесь, что провинциалки давно в начальницах, а вы все копейки получаете! Вы работать не умеете. Ты в шесть часов уже встала и пошла, как барыня, тебе нужно соблюдение законов, да еще офис удобный, ширмы какие-то, и чтобы ездить было близко - и еще куча требований. Крика ты не переносишь, поскольку изнежена до крайности, от мата в обморок падаешь, вся такая неземная.
- Не понимаю, при чем тут недостаток у тебя данных для карьеры?
- Да при том! - Олеся даже раскраснелась. При том! Карьеру без постели не построишь, надо вовремя уметь лечь под кого нужно. А при моих фигуре и носе - кто меня захочет, я же не супермодель Кейт Мосс.
Олеся действительно была далека от Кейт Мосс - маленького роста, полная, с явным вторым подбородком, маленькими глазами и большим носом в форме картошки. Красота ее заключалась только в пышной груди да роскошной длинной и густой косе, о чем Инга ей тут же сказала:
- У тебя волосы замечательные. И грудь.
- На одних волосах и груди никого приличного не окрутишь. На них желающих очередь - и все с модельной внешностью. Мне не светит. И богатого папы у меня нет. И московской родни, чтобы квартира и прописка. У тебя небось все есть, - Олеся злобно посмотрела на Ингу, - не бедствуешь, работаешь от безделья, а не ради выживания.
Инге нечего было возразить. Действительно, имелись и родители, и квартира, и деньги зарабатывались не на кусок хлеба.
- Вот! - удовлетворенно отметила Олеся.- Я же говорила. Наша медуза москвичек на дух не выносит - именно за ваш снобизм.
- В чем снобизм-то? - Инга тоже повысила голос. - В том, что у меня квартира есть и мои родители здесь родились, как и бабушка с дедушкой, прабабушка с прадедушкой? Это же судьба. Тем более что мои предки защищали этот город, они кровью заплатили за мое право здесь жить.
Снобизм-то в чем?
- А то сама не знаешь. Задаваться надо меньше. И не выпендриваться. Наша медуза тебе хороший урок на будущее преподала. Впрочем, тебе он не нужен - тебя папочка опять пристроит, и опять кем-нибудь главным.
- Никуда меня папа не пристраивал. Я сама…
- Бабушке расскажешь, - перебила Олеся, - все дураки, ты одна умная, лапшу на уши вешать. Не вчера родилась. В твоем возрасте, деточка, по-честному еще только секретаршами бегают. Подай - принеси-выйди вон. Короче, тебе делать нечего - ты отдыхай, а мне в игрушки играть некогда, у меня работы много. Пока. Привет папочке.