- А ты? - заикнулась Инга. - Ты продаешь эти вставки, да?
- Да. Я беру твой файл, ищу в справочнике организации, которые выпускают упомянутые в книге препараты, звоню и предлагаю разместить рекламу. Есть куча постоянных клиентов - тем я просто регулярно присылаю обновления, какие новые книги готовятся к выходу. И получаю свой процент. Кстати, куда больший, чем твоя зарплата, - так что попросись у Марины в менеджеры, Марина тебя любит, она переведет.
В менеджеры Инга не хотела - она раз и навсегда зареклась что-либо продавать, но и к своей работе стала относиться с подозрением и неприязнью. Получая в конце месяца свои четыреста долларов (забавно, но каждая новая работа Инги была доходнее предыдущей), она представляла людей, умирающих от неправильного лечения, которое прописали студенты, начитавшиеся проплаченных книг. И только мама слегка добавила позитива:
- С чего ты взяла, что рекламируют плохие препараты?
- А за хорошие зачем платить?
Мама засмеялась:
- Ну ты даешь! Препаратов же много, всегда можно выбрать один из целого ряда, и каждый врач выбирает на свое усмотрение в соответствии с кучей критериев. И фирма платит за то, чтобы именно ее товарный бренд препарата (состав, кстати, у них примерно одинаковый) был на слуху у врачей. Начинают обработку со студентов. А неправильным препарат быть не может - они все проходят кучу испытаний, прежде чем их разрешают к продаже.
Инга успокоилась, повеселела и охотно ходила с Мариной Словадиевной и девочками после работы в ближайшую кафешку. Коллектив действительно дружил - причем начальницу любили вполне искренне, сплетен особо, сверх обычного женского, не водилось, зато всегда можно было похвастаться новым нарядом и получить несколько комплиментов.
Единственный мужчина в фирме - генеральный директор - с Ингой не пересекался.
Работа сильным разнообразием не отличалась, день изо дня Инга искала все те же препараты по файлам, иногда бегала в издательство за дискетами, иногда выполняла мелкие поручения Марины Словадиевны, иногда помогала менеджерам разобраться с компьютерами. В ИМА к компьютерам, а особенно к Интернету, относились со священным трепетом, даже умения Марины Словадиевны ограничивались возможностью отправить и принять письмо по электронной почве, и на Ингу смотрели снизу вверх, когда она рассказывала что-то интернетное или копалась в настройках. Даже программой Word девушки пользовались в пределах ежедневной работы и, когда понадобилось сделать простейшую таблицу, попросили Ингу.
Однажды Марина Словадиевна зашла в комнату к девочкам расстроенная и поинтересовалась:
- У кого руки золотые?
- В смысле? - не поняли менеджеры.
Инга тоже оторвалась от монитора.
- Через час приедут рекламодатели проверить, что мы внесли в книги их модуль, и тогда выплатят деньги. А наша типография напечатала книги без этой странички.
Все молчали.
- Смотрите, девочки, - продолжила Марина Словадиевна, - типографии мы пригрозим неустойкой, и они эту партию переделают.
Но прямо сейчас нам нужно показать, как выглядит модуль. Есть два экземпляра. Модуль - это не в тексте, это отдельная красочная страница. Мне кажется, что можно ее вклеить в книгу вручную, и, если сделать это очень аккуратно, никто не заметит.
Инга взялась за вклейку. Аккуратно, миллиметр за миллиметром она измеряла, подрезала сопоставляла, снова измеряла и подрезала и за час успела сделать из одной книги подходящий для демонстрации образец. Марина Словадиевна долго вертела книгу так и этак, потом порывисто обняла девушку и объявила:
- Ресторан за мной! Премия обязательно!
Деньги были выплачены. Типография переделала партию. А девочки еще долго шутили, что не стоит тратиться на печать, если можно организовать производство вручную.
В ресторан Марина Словадиевна Ингу, как и обещала, сводила - а заодно и остальных девчонок, все равно директор выписал отделу большую премию. В ресторане начальницу осенила идея.
- Инга, а ты не хочешь стать личным помощником нашего генерального директора?
Инга растерялась.
- Но у него же есть Ирина.
- Она увольняется, - сказала Марина Словадиевна, - всего два месяца проработала. Она уже седьмая за полтора года - не держатся у нас личные помощники. Гурген Мгерович, конечно, человек непростой, и требования у него специфические, но ведь и платит хорошо, да и место у нас отличное, правда?
- Правда, - искренне сказала Инга, и девочки хором подтвердили.
- Одну я сама уволила за разгильдяйство, а остальные убегают, - продолжила Марина Словадиевна, - а ты хорошая девочка, старательная, я же вижу. Попробуешь? Будешь личным помощником и одновременно редактором, все равно Гурген Мгерович здесь не целый день, его поручений на все время не хватит, и я буду тебя в свободное время нагружать. Деньгами не обидим - посчитаем, и еще премии будут. Меньше пятисот получать не будешь, а иногда и до шестисот натянем.
Деньги казались Инге совершенно фантастическими. Одна из ее будущих сокурсниц, когда после зачисления ходили в кафе познакомиться, призналась, что работает в «Макдоналдсе» и получает меньше ста долларов. С учителями и врачами сравнивать было еще глупее. «Получится больше, чему родителей, и это честные деньги», - восхищенно подумала Инга.
- Марина Словадиевна, - призналась она, - я же с офисной техникой не особо знакома. Сканером не умею пользоваться, принтером и ксероксом умею, конечно, а так… Платежки не знаю, как делать.
- Ничего, разберешься. Девочки подскажут, и я подскажу. Главное - старание, - сказала начальница.
И Инга решилась. С понедельника она переехала в приемную Гургена Мгеровича, высокого и крупного мужчины южной внешности, с огромными черными глазами и пушистыми усами. Своего нового начальника (на самом деле командовала в ИМА Марина Словадиевна) девушка боялась, но деньги выглядели заманчиво. Первое время Инга вжималась в кресло, едва услышав голос Гургена Мгеровича (которого она за глаза перекрестила в Гургена Мегеровича или просто в Мегерыча). Через две недели Инга горько пожалела о принятом решении.
Марина Словадиевна, хотя реально и управляла фирмой, играла в игру «мужчина голова, женщина шея». Хотя указания Марины Словадиевны следовало выполнять в первую очередь, если об этом узнавал Мегерыч, поднимался скандал.
- Вы забыли, кто ваш начальник? - спрашивал Гурген Мгерович Ингу со своим чудовищным акцентом. - Я вам напоминаю, что вы работаете здесь моим личным помощником. И если я сказал, чтобы платежка была готова через полчаса - она должна быть готова через полчаса, и мне неинтересно, кто там еще что вам поручал.
Собственно говоря, у Гургена Мгеровича был один, но очень большой недостаток - он считал, что хорошо говорит и пишет по-русски. На самом деле расшифровать его указания было сложнее, чем выучить японский язык без самоучителя, словаря и помощи.
- Инга, - вещал ей генеральный в трубку, - я буду через двадцать минут, сделайте накладную.
Инга в первое время не успевала задать дополнительных вопросов, Гурген Мгерович считал указания исчерпывающими и вешал трубку. А когда ему перезванивали, он раздражался - Инга это усвоила после второго звонка, начальник так и сказал:
- Я терпеть не могу, когда меня не понимают с первого раза. Учитесь - или нам придется с вами расстаться.
Инга училась.
- Какую накладную, Гурген Мгерович? - уточняла она.
- Ну, накладную, - сердито говорил генеральный, ужасно коверкая слова, - от кого-нибудь кому-нибудь.
- На какую сумму? - быстро уточняла Инга, чтобы он не повесил трубку, считая, что все ясно как божий день.
- Где-то на восемь тысяч долларов. По книге.
- По какой книге, Гурген Мгерович?
- Посмотрите в тетрадях. Какая-то про энцефалит. Все, мы уже слишком долго разговариваем, учитесь не терять время.
Сначала Инга впадала в панику от подобных требований и бегала к Марине Словадиевне. Во-первых, чтобы разобраться с тетрадями - ведь каждый новый личный помощник переводил систему учета на новые рельсы.
Кто-то вел файлы, кто-то тетради, и каждый - разные. Каждый начинал нумерацию накладных, счет-фактур и всех бумаг с себя любимого. Каждый по-разному оформлял документы - и голова кружилась от этого болота. Марина Словадиевна в тетрадях не ориентировалась, но примерно помнила, что когда куда отправлялось или планировалось. К тому же Марина Словадиевна знала, какие фирмы покупали рекламу в каких книгах, и подсказывала, на кого оформлять документ. Она знала и все подставные юридические лица ИМА и советовала, на кого что лучше записать.
С остальным приходилось разбираться самостоятельно. Например, книга про энцефалит в исполнении генерального на практике оказывалась книгой про аппендицит или про почечную недостаточность. Ассоциации у Гургена Мгеровича были самые причудливые - врача-логопеда он называл почему-то: «Тот, который лечит уши», тонометры относил к гинекологии, как-то Инга перекопала все архивы в поисках автора по фамилии Лось - оказалось, что генеральный имел в виду академика Кручинина - Кручинин был лысый.
Никакой радости зарплата Инге не доставила - Гурген Мгерович противно кривился, отдавая ей конверт, и произнес целую речь на тему необходимости улучшать качество работы. Он советовал девушке учиться правильно планировать день, повышать общую эрудицию, реагировать быстрее и серьезнее относиться к обязанностям.
Инга еле дождалась, когда Марина Словадиевна и девочки соберутся в кафе, и там попросила начальницу:
- Переведите меня опять редактором. Не могу, сил никаких нет. Попробовала - не получилось у меня быть личным помощником.
А Марина Словадиевна неожиданно произнесла:
- Обратно нельзя. У нас так не принято. Это нехорошо получится по отношению к Гургену Мгеровичу. У нас, если сотрудник хороший, он так и работает на своем месте, а если не справляется - его не по отделам гоняют, а совсем увольняют.
- Марина Словадиевна, но я не могу больше! - взмолилась Инга. - Я не понимаю, что Гурген Мгерович говорит! Переводчика нанимать надо. Он вечно мной недоволен, - что я не успеваю за полчаса сделать бумагу или прозвонить кого надо. А ведь там работы действительно на двадцать минут, но на расшифровку его указаний уходит еще час!!! Плюс - в архиве бардак.