- Написано: «Приготовьте для вашей семьи на Рождество традиционное английское блюдо - ткни меня палкой в ребра пудинг».
- Что? - удивлялся Тим.
- Название пудинга по словам переводится именно так. И больше никаких версий. Обыскала весь Интернет - и английский, и русский, даже знакомой переводчице позвонила - она тоже не знает, кто кого традиционно тычет под ребра в английской семье на Рождество. Идиотский язык!!! Ненавижу!!!
Пожаловавшись, она шла к Лене, и они вдвоем придумывали замену, причем Лена иногда удивлялась, что Инга еще не научилась делать это сама.
- Она говорит - дескать, надо же, уже четыре месяца работаешь, а не догадалась, - возмущалась Инга, - а как можно догадаться, если глупость полнейшая. В оригинале написано: «Если вы проголодались, перекусите стаканчиком навоза». Откуда я догадаюсь, как это можно переделать?
- И как? - интересовался Тим, булькая от смеха.
- Лена сказала, что элементарно - перекусите, дескать, половиной стаканчика кабачковой икры. Как тебе нравится? Я должна была додуматься, что навоз и кабачковая икра - это одно и то же.
- Не совсем, - смеялся Тим, - консистенция разная, ведь там, где навоза стаканчик, икры нужно в два раза меньше.
Инга тоже принималась хохотать, потом грустнела.
- Знаешь, я не понимаю, что делать. Отношения хорошие, зарплата высокая, график чудесный, ну все, просто все отлично, мне многие завидуют, а мне утром не хочется открывать глаза. Зная, что надо идти на работу, мне не хочется вечером ложиться спать, чтобы не приближать утро. Так же нельзя.
- Увольняйся, - предложил Тим.
- Но глупо же. Я же говорю - платят много, люди прекрасные, Лена наша - первый мой нормальный начальник, компетентная, умная, замечательная, график…
- Слышал уже… ты себя уговариваешь. На самом деле ты мечтаешь уволиться, просто ищешь повода. Закончится тем, что ты начнешь подсознательно работать все хуже, чтобы Лена тебя уволила и тебе не пришлось самой принимать решение.
Упрямая Инга проработала в журнале больше полугода. И, только заболев на три недели гриппом (кстати, больничный ей по-честному оплатили в полном объеме, хотя зарплата не вся была белая), в день выписки сказала:
- Тимур, у меня нет сил туда возвращаться. Лучше еще три недели гриппа.
Инга была еще очень слаба. Грипп протекал тяжело, с огромной температурой, головными болями и болями во всех суставах. Инга плакала, приходилось вызывать «скорую», врачи что-то кололи и предлагали лечь в больницу. Девушка отказывалась. И только когда температура пошла на убыль и она смогла вставать, честно призналась:
- Я так боялась, что умру. Умру сейчас, когда все только начинается.
- Дурочка, - ласково сказал Тим.
Лена очень удивилась, но заявление подписала.
- Семейные обстоятельства, - краснея, соврала Инга, вспоминая, как противно все-таки врать.
- Я вдруг почувствовала, как хрупка жизнь, - сказала она дома отцу, - и как глупо тратить ее на то, что тебе не нравится, отвлекаясь от цели.
- Ну и хорошо, - спокойно сказал отец, раскуривая трубку.
Потом Инга устроилась в холдинг, выпускающий журналы про беременность, роды и детей. Там хотели видеть некурящую молодую женщину с детьми, но согласились взять Ингу, которая хоть и бездетная, но целый год переводила статьи о семье и материнстве, к тому же не курила, к тому же редактор нужен был срочно. Инге не понравилась обстановка, и уже через неделю она попросила расчет.
- Не то, - сказала она Тиму, - не знаю, как там карьерный рост, но пятьдесят сотрудников, сидящих в одной комнате вместе с директором, и на каждого пространства отпущено меньше, чем на кладбище, и кладбищенская же тишина, и кругом стукачи, судя по обстановке, - кому это надо.
- А почему там курящих не любят? - спросил Тим.
- Не знаю. Наверное, за ними уследить труднее - курилки не на этаже редакции, и курящие получают возможность общаться без присмотра директора.
- Директор - женщина.
- Конечно! Ни один мужик до такого не додумается, чтобы самому ютиться на крошечном столике, еду класть себе под ноги, зато наблюдать за всеми работниками круглосуточно. Гадость!
- Ты шовинистка, деточка!
- Да! Я искренне считаю, что в большинстве своем мужчины лучше женщин - честнее, умнее, добрее, а женщины в большинстве своем сплетницы, завистливые, мелочные.
- Ты же сама женщина.
- А я неправильная женщина, - улыбалась Инга, - я никому не завидую и хочу стать самой главной.
- Ты правильная женщина, и я тебе это докажу, - крепко обнимал ее Тим.
Инга была очень благодарна судьбе и Коту Баюну за мужа.
- Тимур, ты - главное в моей жизни, - прошептала она.
- А работа?
- Ты, работа и родители. Выбирать не буду. Оценивать и сравнивать тоже, - сказала Инга.
А Тим просто поцеловал ее, чтобы она, наконец, замолчала.
Эпилог
- Инга, а я, кажется, Анечке нашла комнату! - крикнула Галя.
Инга положила готовое заявление в файл и крикнула в ответ:
- Зайди, чего надрываешься!
Галя зашла с коробкой конфет в руке.
- Будешь?
- Буду, - Инга взяла конфету, - а что празднуем?
- Ничего. Это наши евреи на шкафу нашли.
«Нашими евреями» редакция «Венеры» уже давно привыкла называть соседей, делающих сайт на соответствующую тему. Самое забавное, что, несмотря на отбор в коллектив строго по национальности, религиозная принадлежность сотрудников была разная, и из «еврейского уголка» частенько доносилось:
- Да не буду я ставить сотую новость про этот идиотский праздник! Там скрипач приехал, мировая знаменитость, а мы тут разводим ерунду религиозную!
- Это религия моих предков! - вопили в ответ.
- Вот и оставь ее предкам! А мои предки давно атеисты.
- Предатель!
- Зато не режу дырки в простынях!
Редакция «Венеры» начинала сотрясаться от хохота, а в «еврейском уголке» воцарялась злобная тишина. Потом сотрудники мирились между собой и снова приходили к «венерическим» пить чай.
- Между прочим, ваш журнал вся провинция зовет «Гонореей», - сообщал главный редактор, Лев, Инге.
- Знаю. Но как она называет ваш сайт…
Инга делала многозначительную паузу, и оба начинали смеяться. В конце концов, все понимали, что национальный вопрос в данном случае - лишь повод сделать деньги.
А деньги руководство «Глубинки» делало на всем. Предложи заработать на дискотеке в честь смерти матери - согласится.
- Инга! Инга, ты чего?
- А?
Галя странно посмотрела на девушку.
- Ты чего сегодня целый день сама не своя? Плохо себя чувствуешь? Таблетку дать?
У Гали всегда с собой была целая аптечка - от температуры, давления, сердца, печени, головной боли, зубной боли и всех прочих неприятностей.
- Нет, спасибо. Я себя хорошо чувствую.
- А что случилось?
Инга не выдержала и призналась:
- Ухожу.
- Куда?
- В никуда. Просто написала заявление и ухожу. Не хочу это обсуждать, ладно? Молчи, пожалуйста. Ты этого не слышала. Так что с Анечкой?
- У нас на сайте сказок работает девочка. У этой девочки есть двоюродная сестра. И эта двоюродная сестра уезжает на месяц. Ей нужно, чтобы кто-то жил в квартире и кормил ее кошек и черепаху. Вот. А за месяц Анечка точно что-то подыщет.
- Здорово! - из последних сил обрадовалась Инга, и тут зазвонил телефон.
- Да? - Девушка взяла трубку.
- Инга, зайдите ко мне, пожалуйста, - произнес генеральный директор.
- Хорошо. - Инга повернулась к Гале. - Ну вот… судьба.
Взяла со стола файл и вышла, высоко подняв голову.
Генеральный долго не хотел подписывать заявление. Он объяснял Инге про временные трудности, взывал к ее совести, льстил, угождал, пытался угрожать, но тщетно. Девушка слушала, кивала, а потом сказала:
- Вы начали свою карьеру в качестве нашего генерального со слов: «Я не отвечаю за обещания моего предшественника». И действительно - не заплатили моей редакции сверхурочных, которые он выписал, обобрали внештатных авторов, лишили нас даже корзин для мусора, которые заказал тот. Хорошо. Мы это скушали. Но вы не слышали одну очень важную вещь, которую я говорила на собеседовании - вашему предшественнику, да, но говорила совершенно четко и ясно.
- Какую же? - подергивая бровью, спросил генеральный директор.
- Я говорила о том, что я - хороший сотрудник. Лояльный к компании. Трудолюбивый. Честный. Старательный. Люблю свою работу.
- Да, Инга, и вы это подтвердили, - начал было генеральный, но Инга перебила и продолжила:
- Я без проблем терпела неудобства - всякое бывает. Работала на износ. Мотивировала работать на износ сотрудников. Ко всему была готова. Но предупреждала я компанию об одном - меня нельзя обманывать. Если меня обманут - я тут же кладу на стол заявление. И в дальнейшем считаю себя свободной от обязательств.
- Вы угрожаете?
- Нет. Я констатирую факт. Компания подло обманула редакцию «Венеры». Подпишите мое заявление. Две недели я отработаю, если захотите, правда, уже ни на минуту не задержусь и не сделаю ничего сверх бюджета и нормы, а потом я свободна. И не сомневайтесь, что «Глубинка» будет занесена во все черные списки на сайтах по поиску работы, во все возможные рейтинги и так далее с честным объяснением причин.
Генеральный директор обещал Инге выплатить ей все недостающее плюс некую «моральную компенсацию» за задержку. Удвоить зарплату, если она останется. Но Инга, как заведенная, повторяла свое:
- Выполнять обещания надо своевременно. Не под дулом пистолета, а в порядке нормы. Только подлецы делают по-другому. Я не буду больше сотрудничать с этой компанией. И никакими деньгами меня нельзя заставить не рассказать о «Глубинке» правду.
Через три дня Инга получила расчет. Не хватало четырехсот долларов - оказывается, отпуска в «Глубинке» считали по реальной зарплате только тем, кто оставался работать, а уходившим считали по «белой».
- Не боитесь, что я заявлю в налоговую? - поинтересовалась Инга в бухгалтерии.