Мы удалялись от перекрёстка, и окружающий мир постепенно менялся. Царство кошмаров осталось позади. Чёрное медленно отступало. Небо светилось жемчужным светом, а по сторонам дороги вздымались розовые джунгли. Несколько раз я замечал среди деревьев движение. Перебегали от куста к кусту разноцветные зверьки. Шмыгали стайками какие-то зелёные создания с рожками. На прогалинах паслись слоны, белые и розовые. Наверное, розовым тут проще маскироваться.
– Предупредите Женьку, чтобы никуда здесь не лез, – неожиданно сказал дедомраз. – Лучше, чтобы вообще не слезал на землю. Только скажите об этом вы. Меня он не послушает.
– А что может произойти? – обеспокоился я.
– Всякое. Например, хнычущий младенец, – непонятно объяснил мой бородатый собеседник. – Тут что угодно может случиться.
Я поинтересовался:
– И что же мы делаем в таком опасном месте?
– Удираем от дракона, если вы ещё не заметили, – съехидничал дедомраз. – Может, заодно избавимся от шишки. Слушайте меня, и всё будет в порядке.
Женька к нашему разговору не прислушивался – он правил Квадратом и, похоже, получал удовольствие. Когда мы взвивались особенно высоко, казалось, что джунгли простираются до самого горизонта. Кое-где виднелись прогалины, крыши и шпили каких-то зданий, а один раз совсем рядом пролетел игрушечный радиоуправляемый вертолёт.
– Тормози! Приехали! – внезапно заверещал дедомраз, и Женька натянул поводья. Я вцепился в раму, чтобы не слететь, но конь-оконь остановился на удивление плавно.
Перед нами поблёскивали гладкими желобами две спиральных горки, словно выдернутые из какого-нибудь аквапарка. Одна розовая, вторая голубая. Горки переплетались, то обвивая друг друга, как два сытых удава, то скрещиваясь, как алебарды стражников. Обе уходили вверх так высоко, что терялись в облаках, и непонятно было, где они начинаются и как на них попадают люди.
Люди скатывались по горкам непрерывным потоком: мужчины по голубой, женщины по розовой. Все они были взрослыми и выглядели так, словно только что вышли с работы. Деловые костюмы и дорогие галстуки перемежались рабочими комбинезонами, халатами продавщиц и форменными кителями.
К своему изумлению, обнаружил я катящимися вниз и нескольких знакомых, в том числе нашего бухгалтера Мариэтту Сергеевну – даму страшно серьёзную и до крайности солидную. Бухгалтер приветливо помахала мне ручкой.
У подножия горок раскинулся бассейн. Странная и немыслимая жидкость наполняла этот водоём, одновременно весь кипящий прозрачными пузырьками и полный золотистого спокойствия. Съезжающие окунались в него, кто с визгом, кто без, но всегда – с головой и с брызгами.
Из бассейна же валом валили наружу другие, совершенно незнакомые личности. Галстуки и кители исчезали без следа. Смывались морщины. Подростки в джинсах, школьницы в легкомысленных платьицах, малыши в шортах и сандалиях и какие-то совсем уж непонятные молодые люди в леопардовых шкурах перепрыгивали через бортик и устремлялись в стоящее поодаль стеклянное, ярко освещённое здание с витринами. Вскоре они появлялись обратно со скейтбордами, самокатами, бадминтонными ракетками и моделями парусников, и расползались кто куда по неприметным тропинкам. Там и тут за деревьями мелькали то воздушный змей, то перепархивающий туда-сюда воланчик. Парни в леопардовых шкурах проносились мимо с улюлюканьем и убегали в розовые джунгли. Очевидно, ловить слонов.
– Что это за место? – ошарашенно спросил я.
– Не что, а когда, – уточнил дедомраз. – И вовсе не место. Это Спятница. Здесь впадают в детство.
Я напугал Женьку превращением в хнычущего младенца и велел ему оставаться на месте.
– Я бы и сам не пошёл, – серьёзно сказал мальчик. – Мне здесь не нравится. Здешнее детство – неправильное.
– Что же в нём не так? – удивился я, озираясь.
– Оно не детское, – подумав, решил Женька. – Настоящее детство совсем не такое. А это придумали для себя взрослые.
– Не придумали, – поправил я. – Вспомнили. Как сумели.
– Может быть, – согласился Женька. – У взрослых плохая память. Идите, я подожду.
Я спрыгнул на землю и последовал за дедомразом. Мы встали за горкой, в стороне от людского потока, чтобы не попасть под брызги.
– Осторожно нагнитесь над бортиком и дайте свой носовой платок, – скомандовал дедомраз. – Не касайтесь пузырьков!
Я повиновался. Женька тревожно вглядывался в мою согнутую спину, приложив ладонь к голове на манер Ильи Муромца с картины Васнецова.
Аккуратным движением дедомраз обмакнул в жидкость кончик платка, а затем быстро дотронулся им до шишки.
И шишка выпала.
Теперь она была совсем молоденькой, зелёной, маленькой и приятно пахла смолой. Изменился и платок: намоченная часть его позеленела, разлохматилась стеблями и на глазах покрывалась мелкими синими цветочками.
– Хороший платок. Чистый лён, – прокомментировал дедомраз и бросил цветущий пучок в розовую траву возле бассейна. – Поздравляю с избавлением. А теперь быстро удираем: Злка наверняка подслушивала.
– Что в этом бассейне? – спросил я, заранее зная ответ.
Как жаль, что у меня не было с собой фляжки! Простой солдатской фляжки, алюминиевой, в брезентовом чехле, с крышечкой на цепочке, чтобы не потерялась. Как просто было бы набрать её, полную, того, что играло и пенилось совсем рядом, за этим низким бортиком. А потом, дома, цедить медленно, по глоточку…
Впрочем, не получится. И дело не в отсутствии фляжки. Просто в детство надо нырять только так, с головой, в брызгах и пене. Или так, или никак.
Мы покинули Спятницу торопливым галопом. Дракон был где-то совсем рядом, рык его разносился над розовыми джунглями, и мы не разбирали дороги. Лес давно кончился. Над блёклой равниной сияла огромная, неправдоподобно близкая луна. В отдалении кто-то храпел на разные голоса.
Наконец, изнурённый оконь остановился.
– Где это мы? – поинтересовался я.
– Сонное царство, – серьёзно сказал дедомраз. – Здесь правит спящая царевна. Ходит во сне и правит. Говорят, неплохо справляется.
– Сон во сне? – удивился Женька.
По дороге пронёсся белый автобус с туристами.
– Болельщики, – объяснил дедомраз. – Время соревнований.
– Какие соревнования могут быть в этом странном месте? – подумалось мне вслух.
– Разумеется, по сну, – улыбнулся дедомраз. – На длительность. На точность пробуждения. На самый художественный храп. И ещё приз зрительских симпатий.
– Что он ест? – настойчиво спрашивал Женька, дёргая меня за рукав.
Я вздрогнул и оторвался от созерцания сонной равнины.
Оконь тяжело дышал и хватал ртом воздух. Кажется, он пошатывался.
Я смутился и поскорее спрыгнул на землю. Мне было стыдно.
– Прости, – сказал я. – Я совершенно забыл, что он теперь живой. Мне следовало…
– Нет-нет, – решительно помотал головой Женька, – вы не виноваты. Квадрат просто устал и голоден. Но я не знаю, что он ест.
– Я тоже не знаю, – огорчился я. – Но дедомраз наверняка в курсе.
Дедомраз осторожно слез по решётке на белёсую траву. Он молча обошёл оконя и посмотрел на него спереди. Потом обошёл ещё раз и посмотрел сзади.
– Почему все думают, что волшебники всё знают и всё могут? – сказал он. – Вот один мой знакомый джинн, например, умеет только одно. А просят у него всё время совсем другое. Дворцы. Алмазы. Машины. Слонов, гоночных. Или это машины гоночные – а впрочем, неважно.
– И что же он умеет? – рассеянно уточнил я, предлагая оконю поочерёдно то пучок травы, то ветку с серебристо-серыми узкими листиками.
– Маникюрные ножницы, – ответил дедомраз. – Потрясающе удобные и не тупящиеся. Верите ли – за три тысячи лет только один человек заинтересовался его предложением. Остальные просто закупоривали бутылку обратно. Им нужны были слоны.
– Траву я уже давал, – не обращая больше внимания на дедомраза, посетовал Женька. – Не ест. И листья не ест. А больше тут ничего нет.
– Простите, что вмешиваюсь, – внезапно сказал незнакомый голос, – но переживать не стоит. Ваш скакун уже подкрепляется.
– Чем же? – обернулся я в сторону голоса.
– Он ест лунный свет, – объяснил тот. – Окна вообще любят лунный свет. Для них это всё равно что спагетти.
– Вы так хорошо разбираетесь в окнах? – спросил Женька, раздвигая кусты.
– Просто я хорошо разбираюсь в лунах, – ответил незнакомец. – Я ведь ими торгую.
Он сидел на полянке за кустами, подогнув ноги, и закреплял серебряные буквы на табличке. Табличка напоминала те, на которых у нас пишут названия улиц. Буквы и инструменты были разложены рядом на тряпочке.
– Вот, готово, – сказал продавец лун и стал собирать лишние буквы в замшевый мешочек.
«Луна чар» – было написано на табличке.
– Это для колдовской луны, – объяснил он и протянул мне визитную карточку с названием фирмы. – У нас есть разные луны. Для романтиков и влюблённых, для космонавтов, для освещения городов, для устройства затмений. Мы за то, чтобы у каждого была своя луна.
– И что, покупают? – поинтересовался я.
– Когда как, – пожал плечами торговец. – Думаю, в Сонном царстве возьмут как минимум парочку. Сейчас у них, знаете ли, чемпионат по сну.
Я покивал с пониманием.
– Хотите осмотреть наш товар? – предложил он.
Я вовсе не собирался приобретать луну, но продавец настаивал:
– Не стесняйтесь! Покупать вовсе не обязательно. Но может быть, вы расскажете о нас друзьям, знакомым или родственникам. Никакая реклама нам не помешает.
Он так много говорил «мы» и «нам», что я невольно начал высматривать в кустах целое сборище торговцев лунами.
– Соглашайтесь, – шепнул дедомраз. – Собьём дракона со следа.
– Пожалуйста, давайте посмотрим, – попросил Женька. – Ведь у меня дома нет телескопа. Или бинокля. А так хочется иногда рассмотреть луну поближе!
И мы отправились на луну.
По дороге оконь одобрительно потряхивал головой и щипал лунные лучи как длинные белые макароны.