– А почему ты сама не напишешь?
– Потому что это ты просишь защиты, а не я, гений! – Она закатила глаза. – Просто напиши, ладно?
Аластор шуршал внутри, как куча опавших листьев на ветру. И только удивленно что-то промычал, когда я начал писать его имя.
– Теперь сверни бумажку пополам, поперек его имени. Сворачивай еще и еще, чтобы она становилась все меньше. И пока ты это делаешь, представляй, что его силы тают, исчезают…
«Маловероятно, что это будет так».
– Заткнись, Ал, – сказал я, внезапно почувствовав решимость. Я сворачивал бумажку, пока она не стала размером с таблетку.
– Что теперь?
Нелл встала и пошла в кухню. Принесла свечу и кружку, и щелчком пальцев зажгла свечу.
– Подожги и бросай в кружку. Да, так. Теперь повторяй за мной: «Твоя власть тает, я тебя связываю».
Повторяя это, я чувствовал себя очень глупо, но карманное заклинание сработало! Вот она, магия!
«Не-е-е-е-ет! – взвыл Аластор. – Будь ты проклят! Остановись! Хватит!»
Я говорил так быстро, как мог, повторяя снова и снова «я тебя связываю», пока демон не перестал выть и причитать, а бумажка не догорела. Нелл наклонилась к кружке и, ткнув пальцем в пепел, провела им по моему лбу. Я даже ничего не успел сделать. Не знаю, как я должен был себя чувствовать, но желудок перестал скакать кузнечиком, и привычные уже покалывания от присутствия Аластора прекратились. Нелл внимательно наблюдала за мной, глаза за стеклами очков сверкали. Сидевший у нее на плече Жаба одобрительно лизнул ее щеку. Она даже слегка улыбнулась, когда улыбнулся я. Может, это и не настоящая магия, как сказал дядя Барнабас, но это точно магия.
– Что ж, достаточно впечатлений для одного вечера, – сказал дядя Барнабас, встал и потянулся. – Завтра у тебя сложный день.
– Да, – ответил я, задумчиво улыбаясь и думая о том, как буду вытирать пыль и рисовать чердак, если найду чистый лист бумаги. Один дома, и можно ничего не делать, только рисовать. Просто рай!
– Новая школа – это всегда испытание, но я уверен, ты справишься.
Мне показалось, что он влепил мне затрещину.
– Как?.. Что?.. Почему?..
– Кто-то из нас должен все время присматривать за тобой. Вдруг тебя попытаются похитить, или демон начнет бушевать, – сказал дядя Барнабас. – Я дал Корнелии инструкции, что делать в любом из этих случаев. Но она обязана посещать школу, и ты пойдешь с ней. Местный ковен ведьм защитил школьную территорию сильным заклинанием. Это единственное место, куда не сможет проникнуть ни один демон или злодей. Очень важно, чтобы ты как следует подготовился и придумал себе новую личность.
– А еще у них есть автоматическая система тушения пожара, – небрежно заметила Нелл, – на случай, если мы вдруг решим испытать новые заклинания после уроков, и что-нибудь загорится.
Я упал на диван, натянул одеяло до самого подбородка, и посмотрел на дядю Барнабаса.
– А можно я просто пойду с тобой на работу?
– Похоже, кое-кто никогда ни в чем не знал отказа, – пробормотала Нелл.
– Боюсь, что нет, – ответил мне дядя Барнабас. – У еще нас будет достаточно времени для экспериментов, когда я раздобуду больше информации. Всё под контролем.
Нелл в розовой пижаме выплыла из ванной. Она прошла мимо своего отца, даже не посмотрев на него, когда он обратился к ней с просьбой разбудить всех нас утром. Я подождал, пока дядя Барнабас зайдет в ванную и включит воду в душе, и повернулся к Нелл. Она заплетала косички и смотрела в стену. Я пытался понять, кого она хочет убить – ведь ее глаза метали молнии, но тут она щелкнула пальцами, и свет в комнате погас. Опуская голову на подушку, я почему-то вспомнил книгу, которую нашел.
– Интересно, насколько важно имя демона?
Нелл, расправлявшая одеяла, замерла.
– Неожиданный вопрос. А что?
– Да я недавно листал одну книгу, и Аластор очень странно на нее отреагировал, – сказал я.
– Но ты уже знаешь его имя, – жестко ответила Нелл. – А книга, о которой ты говоришь, – это просто энциклопедия всех известных побежденных демонов. И не притворяйся, что ты хоть что-то в этом понимаешь.
– Я и не пытался, – ответил я.
Почему ей надо превращать любой наш разговор в кровавую битву?
– Кстати, твое карманное заклинание просто отличное. И мне плевать, что там говорит дядя Б. – Я не вполне понимал, зачем вообще это говорю. Но я вспомнил ее лицо, когда дядя Барнабас упомянул ее маму. И на секунду мне показалось, что я вижу краешек ее настоящей души, очень грустный и темный. – Тебя мама научила? – спросил я.
– Да, – чтобы услышать ответ, пришлось напрячься. – Она многому меня научила, но его всё это, видимо, не устраивает.
– Ну… А мне кажется, это круто, – ответил я. – Большинство людей так не умеет, да?
Воду в душе выключили, в трубах загудело. Я слышал, как дядя Барнабас что-то бормочет, но не мог разобрать ни слова.
– Проспер, – прошептала Нелл, – оно сработает, точно.
Я закрыл глаза, ожидая, что услышу бормотание Аластора, или его дыхание. Но слышал только глубокую тишину лунной ночи.
– Уже сработало.
Глава 13Колдовской час
На самом деле, оно не работало. Но разве мог Аластор винить молодую ведьму за попытку? Даже если это была очень жалкая попытка.
Он боялся, что начал переигрывать в этом маленьком шоу, но, к счастью, хозяин тела блистал умом примерно так же ярко, как затертая дверная ручка. Когда мальчик заснул, Аластор перестал притворяться и вернулся на свое законное место. Наверное, было крайне неосмотрительно показывать мальчишке, что он может контролировать его тело, но было слишком тяжело устоять перед соблазном напугать его и сделать покорнее. Заставить извиваться, чувствовать, как сердце тяжелеет от ужаса – великолепно, не правда ли?
Переживаниями мальчика он восполнил ту энергию, которую высосала мерзкая пиявица. Когда-то забрать чужое тело было не сложнее, чем надеть шелковую перчатку. Теперь же на это требовалось гораздо больше сил. Ему ужасно не нравился запах мальчика и его тесное и неуклюжее тело. Но больше всего раздражало, что пришлось снова стать слабым ребенком, ведь он прекрасно помнил свою долгую жизнь. Восьмисотлетний демон застрял в теле подростка, который не видит разницы между констеблем и констапелем! Судьба воистину жестока!
Впрочем, копаться в памяти мальчика было интересно, хотя и страшновато оказалось увидеть, во что превратился мир людей. Он многое узнал за последние несколько часов, но вообще-то предпочел бы этого не знать.
Аластор осторожно спустил ноги мальчика с дивана на пол. Он старался не разбудить других людей, спящих рядом, и мерзкого оборотня, который дремал на груди ведьмы. «Вот так. Совсем несложно сбежать в Редхуд и завершить начатое много лет назад», – подумал он. Но пока ему еще нужны эти безмозглые людишки.
Аластор почти восстановил силы, но если еще какая-нибудь тварь обнаружит его сейчас… В общем, пока не вариант. Аластор пересек комнату, пытаясь не выходить из тени. Люди дышали тихо и ровно, сон их был глубоким. Уши котенка подрагивали при каждом шаге мальчика, но глаз он так и не открыл. Аластору пришлось подождать, и он чуть не запел, когда летучий кот просто перевернулся на другой бок и захрапел.
В его королевстве оборотни-подменыши не случайно стояли едва ли выше крыс, которых следовало уничтожать. Он слышал, что ведьмы забирают их в человеческий мир, ценя за верность. Оборотни навсегда привязываются к тому, кого увидят сразу после рождения. Особенно при правильном воспитании. Кроме того, Аластор не мог не признать, что благодаря невероятно острому слуху и зрению из них получаются отменные охранники. Когда они не спят, конечно.
Однако оборотни могут менять внешность и копировать бесов, душегубов и других высших демонов. Но так нельзя! В Нижнем королевстве каждый демон занимает определенное место, таков порядок вещей. И если кто-то нарушает этот порядок, – например, оборотни или пиявицы, – они должны отвечать за свои поступки или умереть.
Тем не менее, Аластор почему-то заинтересовался маленькой ведьмой. Когда мальчик, чье тело он занял, смотрел на нее, что-то просыпалось на дне его памяти. Девочка была очень, очень похожа на… на кого-то. И вот прекрасная возможность рассмотреть ее, пока она спит. За эту отроковицу дорого бы дали на рынке душ в Нижнем королевстве. Соленая спесь и горькая печаль – великолепное сочетание!
Но сейчас он не мог оторвать глаз от ее лица. Она была так похожа на ту юную служанку, в которую его заточили несколько сотен лет назад! Она так рыдала и молила о пощаде, когда огонь подбирался к ее ногам. На сердце стало тяжело, и он ничего не мог с этим поделать. Аластор не мог выбросить из головы образ той девочки. Он подумал, что так и не узнал ее имени, но отчетливо помнил, что у ее страха был металлический привкус, как у крови. А у боли – вкус пепла. И это было ужасно.
Аластор был очень умным и последовательным демоном, и не мог отрицать, что выжил лишь благодаря тому, что та девочка погибла. Без ее страха и агонии, у него не было бы сил выскользнуть наружу и залечь между мирами, спать, мечтать и ждать, когда умрет последний потомок той ведьмы. Ждать, когда он сможет вернуться на Землю. Все это время он придумывал, что бы такого сделать с потомками Реддингов. Аластор окинул комнату взглядом. Он не собирался уходить далеко, просто осматривался на новом месте. В этом мире он успел увидеть совсем немного, пока его тащили в безлошадной повозке (в машине, поправил он себя, вспомнив, как называла ее маленькая ведьма). Он помнил Салем еще по прошлой жизни, когда приезжал сюда с Онором Реддингом.
Онор Реддинг. Прошло почти четыреста лет, и все же… Казалось, что они расстались всего несколько дней назад. Возможно, потому, что мальчик был невероятно похож на молодого Онора. И сходство между ними не ограничивалось внешностью. Сестра Проспера родилась с больным сердцем, а у мальчика слабый характер – это наследство труса. Аластор знал, что отрок, как и Онор когда-то, согласится на контракт. Это лишь вопрос времени. Онор Реддинг не был ему другом. Он и партнером не был. Люди – низшая форма жизни, терпеть их можно только потому, что их тени могут прислуживать демонам. Мальчик был потомком Онора. Если бы Аластор мог заставить его заключить контракт, сил от новой связи хватило бы, чтобы освободиться и вырваться из тела мальчика, пока маленькая ведьма и ее отец не заточат его в другом теле и не убьют.