Рядом с Нелл сидел мальчик, который сосредоточенно завязывал и развязывал узелки на завязках своего капюшона.
– Офигеть! У нас целый балл! – сказал он, не обращая внимания на мистера Гупту, который тут же велел ему следить за языком.
И началась настоящая битва. На следующий вопрос ответила девочка, которая сидела за мной. Потом еще одна набралась храбрости и тоже ответила.
– Кто совершил знаменитые двенадцать подвигов?
И снова мы выиграли. Это было похоже на волейбол. Туда-сюда, туда-сюда, пока не остался последний вопрос. И разумеется, счет к этому моменту был равный!
– Итак, на кону пицца! – Мистер Гупта попытался говорить еще ниже, хотя голос у него и так был низкий. – Кто убил Химеру?
Я же знал, знал…
Мы с папой несколько раз читали этот миф, но я не мог вспомнить имя. Оно так и вертелось на языке. Начинается на «П» или на «Б»… Я посмотрел на Паркера. Он глядел в потолок и напряженно думал. Ну давай, давай же…
– Я уверен, что кто-то из вас знает ответ, – сказал мистер Гупта. – Вы же об этом читали!
Все начали неловко возиться, заскрипели стулья. И вдруг ответ легко, как перышко, всплыл из глубин моей памяти. Где-то у меня в голове прозвучало имя. Я неуверенно поднял руку.
– Да, Итан? – спросил мистер Гупта.
«Только бы не облажаться…»
Нелл сверлила мое ухо взглядом. На меня уставились вообще все.
– Беллерофонт, – сказал я.
Несколько секунд мистер Гупта молчал, а потом улыбнулся.
– И это… правильный ответ!
– Да-а-а! – завопил Блейк, который сидел рядом со мной и вскинул руки вверх, как будто только что взял золото на Олимпиаде.
Кровь прилила к моему лицу, когда моя команда стучала по столам.
– Господи, мы же никогда не выигрывали! Паркера никто не может победить! Итан, какой ты молодец! – сказала Сара. Кажется, так ее звали.
Паркер сердито уставился на меня с другого конца класса, ненадолго отвернувшись, чтобы затолкать тетрадь в рюкзак.
«Тяжело проигрывать, если привык быть первым, – самодовольно протянул Аластор. – Скоро и твоя семья это поймет».
«Отвяжись, – раздраженно подумал я. – Я занят».
– Мы не облажались, мы не облажались! – скандировали друзья Блейка.
Каждое слово, каждый новый голос усиливали мой восторг, и вдруг он сдулся. Мне стало как-то не по себе, даже немного грустно.
«Поздравляю, слизняк, – довольным голосом сказал Аластор. – Великолепное чувство, да? Вот он, вкус победы!»
«Победа в викторине не делает меня великим завоевателем, – мысленно ответил я. – Я просто читал то, о чем нас спрашивали».
Но он не ошибся. Какая-то часть меня – та, которая душила меня всякий раз, когда я получал низкие оценки, та, что приучила меня просто не думать о славе нашей семьи, вместо того, чтобы самому побеждать, – сейчас расцвела.
Я откинулся на стуле, и с облегчением выдохнул.
– Ладно, ладно, – сказал мистер Гупта, похлопав в ладоши, чтобы привлечь внимание. – Первая команда, увидимся за обедом. Жду вас голодными!
Прозвенел звонок, скоро начнется следующий урок, и мы бросились переставлять столы обратно.
На выходе Нелл легонько ткнула меня в плечо.
– Впечатляюще, – сказала она.
– Да. В смысле, наверное, – сказал я, опустив голову.
Мне хотелось радоваться, ведь я наконец-то хоть что-то сделал как надо. Но в глубине души, за восторгом и гордостью, таилась горькая правда. Вопрос, который не давал мне радоваться. Кто на самом деле ответил? Я или Аластор?
Глава 16Привкус лимона
Настало время обеда. Нас ждали шесть пицц, прекрасных, истекающих горячим сыром.
Мистер Гупта открывал первые коробки и выставлял их на столы, а я суетился у него за спиной, пытался добыть тарелку и салфетку, и прикидывал, сколько кусков можно съесть, чтобы не выглядеть при этом эгоистом и свиньей.
– Да успокойся, – сказала Нелл. – Ты как будто пиццы никогда не ел.
А я едва не прыгал от восторга.
– Лет пять точно не ел.
– Что?! – Теперь уже мне пришлось шикнуть на нее.
На нас уже глазели. На нас и на очередь из двух человек, которую мы умудрились создать.
– В городе была только одна пиццерия, и бабушка ее закрыла, потому что «это заведение опасно для здоровья», – объяснил я, пока мы шли к парте в углу класса. – А мама готовит только здоровую еду.
– Ну, а в школе?
Я помотал головой.
– Что же ты тогда вообще ел?
– В основном кускус, голубого тунца, мидий и cozze in bianco[8].
– Ты с кем сейчас разговариваешь? – спросила Нелл и переложила кусок пиццы со своей тарелки на мою, где и так уже было несколько. – Возьми-ка еще один, всю жизнь потом будешь вспоминать.
«А как же я? Где моя еда?» – спросил Аластор. Но я был слишком занят, запихивая пиццу в рот. Наверное, Нелл заметила раздражение на моем лице.
– Что происходит? Он что-то говорит?
– Он голоден, – ответил я с набитым ртом. – Но я думал, что он питается только эмоциями.
«Это неверное предположение».
– Демоны восстанавливают силы, питаясь несчастьями людей, которые находятся рядом, но чтобы наполнить желудок, они едят пауков и летучих мышей.
«Верно!»
– И что мне теперь делать? – спросил я.
– Ничего, – прошептала Нелл. И уже жестче сказала: – Вы вообще-то не друзья, и ты ему не слуга. Тут только палец протяни, он руку откусит. Еще Шекспир сказал: «Можно жить с улыбкой и с улыбкой быть подлецом»![9] От демонов добра не жди, просто запомни это. А если он опять начнет выпендриваться, только скажи, и я поставлю его на место.
Ух. Ее голос сделался жестче и злее.
– Это… Ну… Не пойми неправильно, спасибо большое за то вчерашнее заклятье, но… если вы оба такие волшебные… магические существа, почему вы не в одной команде?
Нелл испугалась.
– В чем дело? – спросила она. – Что этот червяк наговорил про меня?
«Червяк?! – Аластор захлебывался ядовитой слюной. – Дерзкая чумазая девка!»
– Он считает, что ты совершенно, м-м… необычная.
Так говорила мама, когда взрослые называли меня словами, которых я не понимал, например, «флегматичный» или «малахольный».
– Ведьмы совсем не похожи на демонов. Демоны – существа Нижнего мира, они лезут в наш мир, чтобы улучшить свой. – Нелл говорила так тихо, что приходилось наклоняться ближе, чтобы расслышать. – Им нужны слуги, но еще больше им нужна магия, которая есть в нашем мире, и они пытаются подчинить ее себе. И чтобы это сделать, они насылают на нас несчастья, или подталкивают к тому, чтобы мы создавали несчастья собственными руками, например, развязывали войны. Они не могут создать достаточно магии у себя внизу. Им приходится красть ее здесь и направлять в свой мир.
Аластор был подозрительно молчалив, пока она объясняла. Это означало, что она, скорее всего, права.
– А ведьмы тогда кто?
– Просто женщины с врожденной способностью чувствовать магию нашего мира, – сказала Нелл. – Одни могут использовать ее, а другие не всегда понимают, что она где-то рядом. Дар передается от матери к дочери, и род должен продолжаться.
Я хотел спросить, почему только девочки, но Нелл не дала мне вставить ни слова.
– Давным-давно… В смысле очень давно, в древности, в Древней Греции или типа того, когда люди наконец поняли, что демоны толкают их на бессмысленные кровопролития, женщины с такими способностями начали объединяться в ковены, чтобы давать отпор нечисти. Ты должен понять: ведьмы и демоны – враги. Наше призвание – делать так, чтобы демоны оставались в своем Нижнем королевстве и не вмешивались в жизнь людей.
Я опять хотел задать вопрос, но тут с другого конца класса раздался голос.
– Эй, Итан! Садись с нами! – Блейк указывал на свободное место рядом с ним и его друзьями. Это было приглашение для одного.
А Нелл внезапно увлеклась пиццей.
– Не стоит, – ответил я Блейку. – Спасибо!
Даже если бы Нелл не осталась одна, я бы все равно не согласился. Такие ребята пытаются быть милыми, только чтобы подойти поближе, а потом зашвырнуть тебя в мусорный бак. Но Блейк только пожал плечами.
«Отрок, ты удивлен, что они обратили на тебя внимание? – спросил Аластор. – Они жаждут твоего общества. Ты получил, чего хотел – признание».
«Но я всего лишь правильно ответил на вопрос школьной викторины, – мысленно ответил я ему. – Это не повод поклоняться мне как богу Популярности».
«Ты дал им то, чего они хотели. Разумеется, теперь они жаждут твоего общества. Принять приглашение было бы мудро. Если ты, конечно, желаешь идти по легкому пути».
«По-твоему, дружба – это торговля?»
«Любые отношения – сделка. Каждая так называемая дружба начинается с обещаний, которые обе стороны должны исполнять».
«И дружба с Онором Реддингом тоже?»
Аластор замолчал. Стало так тихо, что я услышал девчонок, сидевших неподалеку. Нелл старательно их не замечала, но все-таки слегка повернула голову, чтобы лучше слышать.
– …очки у нее дурацкие, даже моя мама так считает…
– …так странно, что она живет в этом доме…
– …она хочет играть эту роль, как будто кто-то ей даст…
Тут такое дело… Если бы кто-нибудь спросил Нелл, что она обо мне думает, она бы, возможно, сказала, что лучше бы я сдох или что она бы с радостью прокляла меня, чтобы я до конца своих дней ходил с обезьяньим хвостом. Но у нас было кое-что общее. Мои одноклассники в Редхуде и ее одноклассники в этой школе – и те, и другие вовсе не рвались дружить с нами. Скорее, они, не разбирая дороги, бежали от нас прочь.
Девчонка в автобусе назвала ее этим ужасным словом – долбанутая. Мне было интересно, связано ли это со сплетнями о том, что Нелл и ее мама были ведьмами, или с тем, что она такая… своеобразная, и одевается необычно. Как говорит моя мама, быть другим, просто быть собой, а не тем, кем тебя хотят видеть, и есть настоящая смелость.