Но группа Розенхана, да и сам Розенхан, вышли из больницы. Учреждения были вынуждены освободить их, поскольку был нанят адвокат для вызова экстренных служб. А когда стало ясно, что псевдопациенты не будут добровольно освобождены в кратчайшие сроки, были приняты соответствующие меры.
Шок и негодование врачей были неописуемы. Все ужасно разгневались и потребовали от Дэвида объяснений или признания в том, что эксперимент был подстроен. Но оказалось, что Розенхан не так прост. Им было проведено еще одно исследование, в котором он использовал хорошо известную научно-исследовательскую и академическую базу, больницу, сотрудники которой слышали о результатах первоначального исследования, но утверждали, что подобные ошибки не могут быть совершены в их учреждении.
Розенхан договорился с ними, что в течение трех месяцев один или несколько псевдопациентов попытаются получить доступ к лечению в больнице и персонал будет оценивать каждого входящего пациента относительно вероятности того, что он или она могли оказаться самозванцами. Из 193 пациентов, принятых за эти три месяца, 41 был признан самозванцам, а еще 42 подозревались во лжи. На самом деле Розенхан не посылал никаких псевдопациентов. Все пациенты, которых сотрудники больницы подозревали в самозванстве, были обычными пациентами. Это привело Розенхана к выводу, что «любой диагностический процесс, который слишком легко поддается массовым ошибкам такого рода, не может быть признан надежным».
Как же защищались врачи и специалисты-психиатры? На самом деле они защищаются до сих пор. После публикаций Розенхана психиатр Роберт Спитцер в 1975 году цитировал Сеймура С. Кети, критикуя исследование Розенхана:
«Если бы я выпил литр крови и, не рассказывая об этом, пришел в приемный покой любой больницы с кровавой рвотой, то поведение персонала было бы вполне предсказуемым. Они поставили бы мне кровоточащую язву желудка и лечили бы меня от нее, и я сомневаюсь, что смог бы убедительно доказать, что медицинская наука не знает, как диагностировать это заболевание». Кети также утверждал, что психиатры не обязательно должны предполагать, что пациент притворяется в том, что он болен. В перечень задач врача-психиатра входит умение отличать здорового от больного, а не подозревать больного в том, что он врет. Поэтому исследование «не было правдивым».
Розенхан называл это «эффектом экспериментатора» или «предвзятостью ожидания». Определенные факторы указывали на проблемы, которые он обнаружил, а не на проблему в своей методологии. Другие писали, что компетентный психиатр или психолог смогут знать о возможности преходящих симптомов и будут готовы рассмотреть другие пути для обозначения быстрого протекания заболевания, избегая диагностировать пожизненное органическое психическое заболевание, признание которого от пациента врачами было получено практически насильно.
Что же было дальше?
Эксперимент ускорил процесс проведения реформы для психиатрических учреждений и повторную диагностику как можно большего числа психически больных. В 1988 году психологи Лоринг и Пауэлл дали 290 психиатрам расшифровку интервью пациента и сказали половине из них, что пациент был чернокожим, а другой половине – что цвет его кожи светлый. Они пришли к выводу что психиатры, похоже, приписывают насилие, подозрительность и опасность чернокожим пациентам, хотя материал для исследования был абсолютно одинаковым.
В 2004 году психолог и писатель Лорен Слейтер заявила, что провела эксперимент, очень похожий на эксперимент Розенхана, написав впоследствии книгу «Открывая шкатулку Скиннера». Слейтер писала, что она самостоятельно обращалась в девять психиатрических учреждений со слуховыми галлюцинациями, в результате чего ей практически каждый раз ставили диагноз «психотическя депрессия». Однако когда ей предложили представить доказательства того, что она действительно проводила свой эксперимент, она не смогла этого сделать.
В 2008 году программа Horizon science Би-би-си провела похожий эксперимент, вдохновившись исследованием Розенхана, с двумя эпизодами под названием «Насколько ты сумасшедший?». В эксперименте участвовали десять человек: пять с ранее диагностированными психическими расстройствами и пять без какого-либо диагноза. Они наблюдались тремя экспертами в области диагностики психического здоровья. Задача экспертов состояла в том, чтобы идентифицировать пятерых с проблемами психического здоровья исключительно по их поведению, не разговаривая с испытуемыми и не изучая ничего из их истории. Эксперты правильно поставили диагноз двум из десяти пациентов, неверно диагностировали одного пациента и неверно идентифицировали двух здоровых пациентов, которые якобы имели проблемы и искажения психического здоровья. Однако, в отличие от других экспериментов, перечисленных в этой главе, целью этого исследования была не критика диагностического процесса, а сведение к минимуму навешивания ярлыков на бывших больных. В том числе возможность организации процесса для снятия диагноза.
Он был направлен на то, чтобы проиллюстрировать, что люди с предыдущим диагнозом психического заболевания могут жить нормальной жизнью со своими проблемами со здоровьем, не очевидными для окружающих их людей. В 2009 году журнал The New York Times сообщил о практике использования специально подготовленных псевдопациентов для исследования работы одной из психиатрических больниц в Нидерландах. Особенность проекта заключалась в том, что он носил официальный характер: врачей клиники заранее предупредили о возможности такого исследования, псевдопациенты имели на себе видеокамеры и микрофоны, передающие данные в «центр управления».
Специально обученные псевдопациенты стали частыми гостями психиатрических больниц в Нидерландах. Об этом в 2009 году сообщили The New York Times и рассказали о том, как проходят подобные проверки. Но много вопросов вызвал тот факт, что врачи заранее знали о приходе подготовленных, увешанных камерами и микрофонами гостей. Настолько открытая работа пробуждает сомнения в чистоте результатов и эффективности такого исследования. Спустя год после выхода статьи стало известно о том, что программа будет расширена и внимание проверяющих обрушится еще на пять клиник. Все реагировали на эту новость по-разному. Джеймс Сабин, специалист по медицинской этике и профессор медицины из Гарварда, пояснил, что это поможет врачам встать на место пациентов. Мелисса Миллер, социальный работник, пояснила, что в структуре здравоохранения и так слишком много ограничений, так что не следует вторгаться в хрупкие отношения между врачом и пациентом. С этим можно согласиться, но остается большой вопрос – действительно ли эти отношения существуют?
Литература:
Gaughwin P. On Being Insane in Medico-Legal Places: The Importance of Taking a Complete History in Forensic Mental Health Assessment. – Psychiatry, Psychology and Law, 2011.– № 12 (1). – 298–310 pp. – DOI: 10.1375/pplt.12.2.298.
Lazarus A. Improving psychiatric services through mystery shopping // Psychiatric Services: journal. – 2009. – July (vol. 60, no. 7). – 972–973 pp.
Loring M., Powell B. Gender, race, and DSM – III: A study of the objectivity of psychiatric diagnostic behavior // Journal of health and social behavior: Journal. – 1988. – March (vol. 29, no. 1). – 1–22 pp.
Rosenhan D. On being sane in insane places. – Science, 1973.– № 179 (4070). – 250–258 pp. – DOI i: 10.1126/science.179.4070.250.
Rosenhan D., Laying R. D. Being sane in insane places (фрагмент программы BBC The Trap с участием Дэвида Розенхана).
Slater L. Opening Skinner’s Box: Great Psychological Experiments of the Twentieth Century. – W. W. Norton, 2004.
Власова О. А. Антипсихиатрия: становление и развитие: монография / О. А. Власова. – М.: Изд-во РГСУ «Союз», 2006.– 136–138 c.
Помни ложь
Год проведения эксперимента: 1974
Место проведения: США, Ирвайн
Руководитель: Элизабет Лофтус
В октябре 1980 года Стив Тайтус, успешный американский бизнесмен, и его возлюбленная невеста Гретхен возвращались домой после романтического ужина. Ему был 31 год, они жили в штате Вашингтон, в Сиэтле, и мысли о скорой свадьбе кружили обоим головы. По пути домой полицейские остановили их машину. Оказалось, что ранее, этим же вечером, неподалеку была изнасилована женщина. Она путешествовала автостопом и быстро заявила о случившемся. Автомобиль Стива, новый ярко-синий «Шевроле», был похож на описанный жертвой. Да и сам Стив, как оказалось, тоже. Его сфотографировали, и они с Гретхен уехали домой, чтобы забыть случившееся как неприятный сон.
Однако, рассмотрев все фотографии, выложенные перед ней, жертва указала на изображение Тайтуса: «Мне кажется, что это он». Стива задержали. При этом у него было алиби: он был с невестой, его наверняка видели сотрудники ресторана, он даже говорил по телефону, когда совершалось преступление, и это можно было отследить и задокументировать. Шины на его автомобиле не совпадали с колесами преступника – был проведен анализ с места преступления. Салон автомобиля был не матерчатый, как описала жертва, а кожаный. Было много доказательств…
Однако, уголовное дело все-таки завели. Стив Тайтус предстал перед судом за изнасилование, которого никогда не совершал. При даче показаний жертва, глядя Стиву в глаза, сказала: «Я абсолютно уверена, что это он». И Тайтус был признан виновным. Его родители кричали на присяжных, невеста билась в истерике, а сам Стив громко заявил о своей невиновности. Он обвинял полицейских в фальсификации доказательств, а детективов в том, что они заставили жертву дать ложные показания. Но зачем? Стив не мог этого понять.
После того как он попал в тюрьму, его злость и желание справедливости подтолкнули его связаться с журналистом Полом Хендерсоном и рассказать ему о случившемся. Журналист заинтересовался делом и сам провел расследование, за что в дальнейшем был удостоен Пулитцеровской премии. Он быстро нашел настоящего преступника, им оказался серийный насильник Эдвард Ли Кинг. Кинг признался в содеянном и в еще пятидесяти подобных случаях.