С временем Сюндю связано множество суеверий, привычек и традиций. Нельзя прясть нить, так как в это время высшими силами спрядаются нити судеб. Нельзя стричь овец, чтобы не «выстричь» удачу из дома, а то и кого-либо из домочадцев из этой жизни. В дни Сюндю нельзя слишком громко смеяться, слишком рьяно убираться, а гадать можно, лишь собравшись вместе нечетным количеством людей. Таинственный дух, обитающий на небесах, напрямую не грозит людям карами, но отступления от правил не жалует. А еще для него непременно нужно испечь хлеб. Позже этот хлеб станет надежной защитой летом от молнии, которой по каким-то своим причинам весьма опасались финно-угры.
Крещенская баба
Сюндю – это не единственный святочный гость. Параллельно с ним на землю прибывает Крещенская баба Виеристя (Vierissän akka). Некоторые исследователи допускают, что и в этом образе на север Карелии приходит Сюндю (можно предположить, что женская ипостась более морозоустойчива). Другие считают Виеристю самостоятельным персонажем, и даже более архаичным, чем Сюндю. Возможно, эта фигура происходит от древнего образа сакральной прародительницы и покровительницы рода, что объединяет ее со многими женскими персонажами различных стран и фольклорных традиций. Так или иначе, в народе к Виеристе относятся настороженнее, чем к загадочному Сюндю, считая ее более могущественной и злой.
Как и Сюндю (или вместо Сюндю), Крещенская баба спускается с небес в Рождественский сочельник и покидает землю в ночь на Крещение. Как и Сюндю, она собирает людские грехи и растет, наполняясь ими. Однако более распространено поверье, что Виеристя живет в воде (и это связывает ее с другим мифологическим персонажем – водяным), но раз в год выбирается на землю. Чтобы облегчить ей путь, специально перед Рождеством делали прорубь, а на ее край ставили крест (с одной косой перекладиной и без железных гвоздей, часто его еще и украшали цветами). По нему и поднималась из воды Виеристя (по другой версии, по кресту с неба спускалась к проруби). Картинка вся целиком ближе к язычеству, но мы уже знаем, что множество древних существ успешно приспособились к христианству и не только не вымерли, но еще и силенок набрались.
В отличие от Сюндю, которого описывают по-разному, у Крещенской бабы материальный облик весьма характерный. Ее представляют как старуху, неопрятную и лохматую, при этом не седую, а черноволосую. Головных уборов она не признаёт и средствами для укладки не пользуется, поэтому ее космы торчат в разные стороны. Это сделало ее имя нарицательным. Небрежно одетому человеку так и скажут: «Ну ты и Виеристя!» Прическа же вызывает в памяти образ из области ботаники: «Баба Виеристя что лохматая мутовка» (это также одно из карельских присловий, характеризующее нечто встрепанное, неопрятное и волосатое).
Образ Виеристи, как и Сюндю, имеет отношение к потустороннему миру. Черный (а не седой) цвет ее волос напоминал о смерти, да и вход в подземный мир мертвых лежал через воду и через прорубь. Соприкосновение с этими материями считалось опасным, поэтому старуху Виеристю нужно было ублажить: нельзя было работать при свете лучины (живого огня) и оставлять работу недоделанной.
Пребывая на земле, Виеристя не ведет себя как бестелесный дух. Напротив, она нагоняет все упущенное за год: гремит в амбарах, заглядывает в хлев, в жилой избе забирается под стол. Крещенская баба обладает даром провидицы и свои озарения при себе не держит. Например, может шепнуть коровам, будут ли они в новом году здоровы; в амбаре предскажет, наполнятся ли закрома; да и в доме поведает, ждать ли достатка. Чтобы узнать будущее, нужно хорошенько прислушаться, не доносится ли шепот Виеристи. Для этого практиковались особые хитрости: например, считали, что пророчества Виеристи можно услышать, накрывшись скатертью в пустой комнате; главное, чтобы не мешал никакой другой шум.
Однако вернемся к нашим Святкам. Каким бы таинственным ни был Сюндю, какой бы опасной ни была Виеристя, новогодне-рождественско-крещенские деньки полны событий, забот и, конечно, обрядов. Тем более, правильное их соблюдение настраивает этих гостей на миролюбивый лад. Святки – «чистое время». В эти дни нельзя выполнять грязную работу, выбрасывать мусор или выливать на снег помои, чистить обувь гуталином, стирать грязную одежду. Все это может испачкать дорогу Сюндю и Крещенской бабы, а следовательно, разозлить их. И тогда пророчества на новый год от этих сущностей вы получите не самые благоприятные.
Можно и нужно заниматься выпечкой. Например, Сюндю – существо, к земле непривычное, в зимней Карелии даже у него стынут ноги, поэтому ему положено особое угощение для согрева. К приходу Сюндю, то есть к Рождеству, выпекают специальные блины – «портянки для Сюндю». Небольшие пирожки – «носочки для Сюндю» (Synnyn noskaizet) – также нужны для достойной встречи нашего героя. И проводы Сюндю не обходились без подобающего случаю блюда: в Крещенский сочельник пекли «лесенку для Сюндю» – это облегчало ему путь обратно на небо.
Как и положено в Святки, тишину полярной ночи нарушали веселые песни, с которыми ряженые ходили от дома к дому, требуя угощения. Участники действа должны были остаться неузнанными, как сам Сюндю или Виеристя: для этого лица пачкали сажей, закрывали платками или берестяными масками, одежду выворачивали наизнанку. Как мы уже помним, одежда наизнанку – сильный оберег от любой нечисти.
Перед молодежью стояла и другая задача: в Святки можно было поднять свою привлекательность (lembi). Для этого надо было как следует похулиганить. Раскидать поленницу, снять с петель дверь бани (и отнести ее куда подальше, например на лед на середину озера), разобрать печь-каменку. Считалось, что чем сильнее за это отругают, тем выше станет лемби и тем больше будет поклонников и поклонниц в новом году. За шалости в Сюндю сильно не карали: считалось, это и духов увеселяет, и удерживает от более опасных шуток.
Испуганные гадальщицы. П. Коверзнев, Всемирная иллюстрация, 1876 г.
Всемирная иллюстрация. Т. 15. – СПб.: Изд. Германа Гоппе, 1876
Время Сюндю – это и время гаданий. Предполагалось, что в наиболее сложных и надежных обрядах участвовали непосредственно Сюндю и Крещенская баба, даже если их и не было видно. Они наверняка знали, что произойдет в новом году, а гадающие должны были услышать их прогнозы. На перекрестках слушали Сюндю, у проруби – Виеристю. Но годились и другие локации: бани, церкви, амбары. Мифические персонажи могли проникнуть в любое здание! Слушать тоже надо было правильно. Количество участников обязательно должно было быть нечетным, с ними был ассистент – «обводящий». Его роль заключалась в том, что он накрывал слушающих скатертью и обводил вокруг них черту предметом, в составе которого должен был быть металл (годились кочерга, топор). При этом обводов должно было быть несколько, определенное количество по солнцу и против него, и последний круг оставался незамкнутым (на случай, если слушающим придется убегать от тех, кого они слушали). А слушать полагалось сидя на расстеленной шерстью кверху коровьей шкуре, причем для этого годилась только шкура молодого неотелившегося животного). Это только кажется, что подслушать пророчества потусторонних гостей ничего не стоит, а на деле – попробуй выполнить все условия.
Нелегко, непросто получать предсказания, а порой даже опасно. Потусторонние существа злились, если слушатели шумели, смеялись или сомневались в их волшебных силах. За такое неподобающее поведение могло последовать наказание. Рассказывают, что и так не особо дружелюбная Виеристя в гневе бросалась вдогонку за слушающими и отрубала им головы. Обнаружив за собой погоню, надлежало укрыться в ближайшем доме в надежде, что хозяйке известны правила и она наденет на головы беглецам молочные горшки. В таком случае Крещенская баба била лишь горшки, головы же оставались целы.
Однако святочные дни щедры и на чудеса. Описано одно из них: как-то девушки-слушательницы прогневили Виеристю своим смехом возле проруби и она, как всегда, за ними погналась. Среди девушек одна оказалась хромоножкой и убежать не сумела. И представьте себе, Виеристя наградила ее: бросила под ноги ключи счастья! В результате девушка исцелилась и удачно вышла замуж. Это также примета многих зимних чудовищ разных стран. Того, кто становится их фаворитом, они одарят – и уж не простым подарком под елку, а куда щедрее.
Зима – время управления своей судьбой. Свои предсказания призрачные персонажи облекали в привычные звуки материального мира, но нужно было расслышать и истолковать их правильно. Например, считалось, что у Сюндю есть собачка. Если спросить у него про жениха, то с той стороны, откуда появится жених, послышится лай. Звон бубенцов сулил скорое замужество. Звуки столярных работ (топора, рубанка) были не к добру, потому что предвещали похороны. Плач детей, причитания, раскаты грома слыли предвестниками войны.
Интересно, что в определении будущего можно было занять активную позицию. Поговорка «Как встретишь Новый год, так и проведешь» была особенно справедлива у карелов. «Правило первого дня» нужно было соблюдать неукоснительно, чтобы наступивший год был удачным.
В этот день нельзя было ничего отдавать посторонним. Зайти к соседям за мукой считалось предосудительным да и не пришло бы никому в голову. Отдать что-нибудь из дома означало накликать на себя убытки.
Очень важно, кто первым придет в гости. Приветствовался мужчина в летах и с бородой: такой гость сулил достаток в течение всего года. Молодой безусый юнец предвещал неурожай, а женщина и вовсе была к беде. Поэтому бородатых старцев всячески привечали, а юношей и дам не пускали даже на порог, в прежние же времена могли и погнать метлой.
Сказка про Крещенскую бабу
Темно на Севере зимой, холодно. Люди, звери, птицы, деревья, кто не спит и кто еще от морозов не помер, те ждут лета да света. А тут – солнцеворот. Как не обрадоваться! И радуются многие, страх забывают. А до Крещения нельзя этого делать. За солнцеворотом не наше время, нет там места человеку. Тогда Сюндю на земле правит да сам по ней и гуляет, да Виеристя, Крещенская баба, да души тех, кто в карельских водах утоп и в лесах сгинул. Много в Карелии лесов, много вод больших да малых, много душ неприкаянных вместе с Сюндю выходит по земле погулять.