Второй карельский Дед Мороз носит имя дед Халла (то есть тоже Мороз, но только по-саамски). Он считается волшебником и старшим братом всемирно известного Санта-Клауса. Об этом родстве напоминают сходные черты – очки и красный колпак.
Третий – Паккайне, что означает «мороз» по-карельски, и на этом фольклорном персонаже стоит остановиться подробнее. В северном краю, где с морозом знакомы не понаслышке, он не мог не появиться. И действительно, встречаются упоминания о том, что в святочные дни специально для Мороза Паккайне выносили угощение (блины и кашу), при этом просили не замораживать озимые посевы и припасы в амбарах. Но именно эта традиция, если и существовала, была со временем утрачена (возможно, в связи с тем, что благодаря влиянию Северо-Атлантического течения карельские зимы не настолько суровы, чтобы возникла необходимость в покровительстве ответственного за температурный режим). Но миф о Паккайне возродился в наши дни, что само по себе примечательно.
В 1990-е годы в связи со строительством новой автомобильной дороги Санкт-Петербург – Мурманск находившийся недалеко от старой трассы городок Олонец начал угасать: его магазины, кафе, гостиницы и прочие элементы инфраструктуры, рассчитанные на транзит через городок, оказались никому не нужны. Ставку сделали на привлечение туристов. По заданию администрации в Олонецком национальном музее карелов-ливвиков имени Н. Г. Прилукина придумали легенду о рождении в Олонце этого самого Паккайне. План сработал: уже не первый десяток лет Паккайне принимает многочисленных гостей, а в конце ноября проводятся ежегодные Олонецкие игры, на которые съезжаются многочисленные Деды Морозы из различных регионов России, а порой и из-за ее пределов. Таким образом, своевременное обращение к местному зимнему божеству (в данном случае подзабытому Морозу Паккайне) действительно способствует процветанию, а значит, мистический смысл обращения, как и силу мифологических персонажей, игнорировать нельзя!
Осталось добавить, что образ олонецкого Деда Мороза отличается от всех остальных радикально: он молод и бодр, его даже называют «безбородый Дед Мороз», а имя Паккайне переводят не как Мороз, а как Морозец. Согласно легенде, он был рожден в первый день зимы в дороге (купцы ехали с ярмарки, тут-то, в дороге, в санях, супруге одного из них пришла пора разрешиться от бремени). Новорожденный благополучно доехал до дома и только там разрыдался: дом показался ему слишком теплым. Он быстро рос и вскоре стал молодцом-удальцом, причем от скромности не страдал и любил посмотреться в зеркало. А как только отворачивался от него, из зеркала выбирался его двойник. Таким образом к Святкам набиралась целая бригада Паккайне (и это большая удача: есть кому разносить подарки!). Накануне дня рождения, то есть 1 декабря, все Паккайне – а заодно Деды Морозы других областей – соревнуются в разных необходимых для их профессии навыках: метают на дальность валенок, украшают елку, преодолевают полосу препятствий. В свой день рождения оригинальный Паккайне исчезает… и вновь рождается, после чего цикл повторяется (будучи волшебником, растет он быстро).
Надо ли говорить, что современные зимние сущности (даже если они и воспринимаются эхом давно минувших времен и имеют фольклорные корни) никого не едят, не варят в котлах и не похищают. Не сильны они и в предсказании будущего, зато, можно заявить с твердостью, весьма преуспели в туриндустрии и сфере развлечений.
Шуликуны
Шуликуны – из тех созданий, о которых можно сказать: «Мал клоп, да вонюч». Несмотря на скромные размеры, они успели напакостить достаточно для того, чтобы войти в мифологию Русского Севера и Сибири, от Архангельской губернии до Урала, Прикамья, Дальнего Востока и даже Забайкалья. Мало кто из нашей нечисти удостоился столь пристального внимания многочисленных исследователей и этнографов разных времен.
Шуликуны – мелкие сезонные демоны. Мелкие, потому что ростом с кулачок. Сезонные, потому что являются лишь на время Святок (правда, некоторые могут явиться и в ночь на Ивана Купалу, что, впрочем, не противоречит присущей им сезонности). Силой обладают нечистой, к человеку враждебны, да и с виду – как есть бесенята.
Иллюстрация Ю. Н. Эрдни-Араевой
Шуликун – это не единственное их название. В различных губерниях они именовались по-разному, поэтому вариантов достаточно: шуликуны, шиликуны, шилиханы, шулюканы, шеликаны, шалыканы, шолыганы, селиканы, сюллюканы, шилкуны. Встречаются и версии, лишенные суффикса – ун– (обозначающего действующее лицо вроде «хвастун», «крикун» и т. д.), – шулики, шуляки. Учитывая огромные просторы, по которым расселились шуликуны (будем называть их так просто потому, что большинство исследователей использует эту форму как основную), изобилие разночтений не удивляет.
Происхождение слова «шуликун» и всех его вариаций вызывает еще больше споров. Одна из общепризнанных версий – праславянское «шуй», то есть «левый». В славянской мифологии левая сторона издавна относилась к нечистой силе. Беса можно было распознать по тому, что обе руки левые. Чтобы прогнать беса, надо было плюнуть за левое плечо. Да и сейчас мы порой говорим «левый», подразумевая «дурной, неправильный» – как антоним к «правильный, правый». Левым порой называли и самого черта, чтобы не привлекать его внимание произнесением истинного названия. Есть вариант происхождения слова «шуликуны» из тюркского «шулюк», то есть «кровосос, пиявка». Может быть, основой стало татарское «шульган» – злой подводный царь, дух, пасущий стада в глубинах вод. Интересно, что осмысленные варианты получаются, если обратиться к южнославянским языкам: болгарское «шулек» означает «незаконнорожденный ребенок», а южномакедонское «шулько» – обращение к некрещеному мальчику. Некоторые предполагают, что слово «шуликун» – это производное от китайского «шуй-лун-хуан», «император водных драконов», слово, претерпевшее массу последовательных трансформаций, путешествуя через языки народов, населяющих пространства от Китая до Карелии. Эта версия представляется довольно сомнительной. В частности, потому, что, например, якутская версия слова «шуликуны» – «сюлюкуны» – не упоминается в традиционной мифологии якутов. Да и привычка шуликунов (или сюлюкунов) шкодить во время, известное в западной части Евразии как Йоль, скорее свидетельствует об их миграции с запада на восток, чем наоборот.
Представляя себе внешность и вредную натуру шуликунов, хочется предположить, что именно они дали начало словам «жулик» и «хулиган». Известно, что эти слова имеют совсем другое происхождение, но созвучие весьма примечательно.
Первым, кто заинтересовался происхождением злобного народца, был Михаил Ломоносов. В стремлении все изучить и все систематизировать, «все испытать и все проникнуть», он попытался найти аналогии между божествами римского пантеона и русской мифологии. Из его рукописи середины XVIII века мы узнаём, что в соответствие Юпитеру он поставил Перуна, Юноне – Коляду, Нептуну – Царя Морского, Тритону – Чудо Морское и др. А вот шуликунам (впрочем, не только им) аналога не нашлось. Так что в их лице мы имеем дело с нашей, так сказать, аутентичной нечистью.
Ростом шуликуны с кулачок (но бывают и покрупнее). Голова у них заостренная и увенчана заостренной же шапкой (эта деталь дает некоторым исследователям основание полагать, что внешний образ шуликунов – воспоминание в народной мифологии о сарматских воинах, имевших шлемы такой формы). Шуликуны же остроконечность своей головы используют по делу: с ее помощью они разбивают лед, когда вылезают из замерзших водоемов на поверхность. Другая интересная анатомическая особенность – отсутствие пяток (и эта «беспятость» сближает их внешность с образом черта; более того, сибирская разновидность, шишкуны, имеет и вовсе конские стопы с копытами). Кроме этого, у шуликунов «огнем горят» зубы и глаза. Страшное зрелище! Есть у шуликунов и собственный дресс-код. Помимо уже упомянутой остроконечной шапки, это домотканый кафтан и кушак – либо белые, напоминающие о покойниках, либо пестрые.
Шуликуны – существа стайные. По одному они не появляются, встречаются сразу шайкой, ватагой. Неудивительно: таким крошечным созданиям, для того чтобы как следует навредить, необходимо объединить свои усилия, что иллюстрирует тем самым диалектический закон перехода количества в качество.
Откуда они берутся? Тут народная мифология предлагает два варианта. Согласно первому, шуликунов рожает аккурат накануне Святок местная кикимора. В этом случае можно предположить, что каждый год появляется новая генерация. Интересен метод родоразрешения: некоторые источники утверждают, что новорожденные вылетают из печной трубы, во время Святок бродят по земле, а в Крещенский сочельник исчезают в воде. И это важное, но не единственное свидетельство того, что шуликуны связаны не только с водной, но и с огненной стихией. Другой вариант гласит, что в шуликунов обращаются души умерших некрещеными, или погубленных, или проклятых своими матерями детей (эта версия, кстати, перекликается со значением сходных по звучанию с «шуликуном» слов в южнославянских языках). Оба варианта вполне убедительно объясняют малый рост шуликунов и их склонность к мелким (и не мелким) пакостям. Сезонность же их появления связана с зимним (иногда и летним) солнцестоянием. С приходом христианства это излюбленное нечистой силой время стали называть «временем без креста», когда новорожденный Иисус еще не окрещен.
На земле шуликуны появляются в Игнатов день, 20 декабря. Как правило, из-под воды они вылезают сами (вспоминаем: пробивая лед заостренной головой). Но если нерадивая хозяйка надумает в эти дни прополоскать в проруби белье, то с большой вероятностью вытащит оттуда гроздь уцепившихся за это белье шуликунов. Оказавшись на суше, шуликуны немедля отправляются бесчинствовать. Будучи мелкими и шустрыми, они могут оказаться где угодно, однако наиболее высока вероятность встретить их возле прорубей, на перекрестках, в лесах и заброшенных постройках (могут забраться и в жилую избу, если ее хозяйка не испекла хлеб в форме креста, тогда их будет очень сложно выгнать). Скорость их перемещений довольно высока: очевидцы рассказывали, что шуликуны пользуются транспортом! Есть у них сани, железные повозки и кони; утверждают также, что ездят они на шкурах, рогожах, на печи и в железных ступах. Катающиеся на печах, по свидетельству очевидцев, сначала их хорошенько растапливают.