Саид обратил внимание на открытое лицо усопшей. Хотя после расставания Саида с Фаридой прошло десять лет, на восковом лице покойницы отчётливо сохранились знакомые ему черты. Лицо Фариды было повёрнуто ко входу в юрту. Остекленевшие глаза были широко раскрыты. Их выражение было таким, словно, испуская последний вздох, она кого-то дожидалась. Саид понял – его.
Фарида застывшим взглядом прошивала ему душу. Саиду показалось, что она, уснувшая вечным сном, спрашивала его: «Как ты мог со мной так поступать?» Сколько ни крепился Саид, перед застывшим взглядом усопшей неожиданно раскис. Ему захотелось как можно поскорей убраться из юрты, вскочить на коня, ускакать в пески Кызылкума, где долго плутал с Фаридой на верблюдах после отбывания срока на зоне. Саид в тюремных застенках провёл пятнадцать лет. Первые годы ничего не знал, не ведал о судьбе Фариды, с которой вместе был судим. Только в самом конце срока к нему от Фариды пришла малява, сообщавшая, что она жива, находится в одной из женских колоний Азербайджана.
Фариду выпустили из женской колонии на пять лет раньше Саида. По приглашению одной очень известной арестантки, вора в законе, с кем она в одной камере провела более пяти лет, отправилась в Узбекистан. Там по рекомендации «королевы» воровского клана вышла замуж за очень богатого узбека. Муж Фариды имел в Ташкенте, Самарканде, Бухаре свою недвижимость, автосалоны, гостиницы, конные заводы. В родовом кишлаке он держал сотни дойных кобылиц, множество верблюдов, огромные стада овец, коз. Муж жил, кочуя, в песках. К выходу Саида из тюрьмы муж Фариды во время песчаной бури затерялся в пустыне. Его тело так и не нашли. Фарида пригласила к себе освободившегося из тюрьмы Саида. Зажили весело, зажиточно. Только скандал из-за каких-то редкостных бирюлек, назревавший между ними ещё перед посадкой в тюрьму, сильно рассорил их. После этого Саид уехал к себе на родину.
Молодая узбечка, сидящая возле покойной, незаметно для остальных женщин сунула в руку Саида диковинную статуэтку, шепча:
– Я младшая сестра Фариды. С ней я чалилась в одной зоне… Она всегда оставалась преданной тебе. Меня выпустили чуть раньше её. Это я по поручению «королевы» позвала её в Узбекистан… За того богатого борова… ну, того, который затерялся в песках… она вышла замуж ради тебя. Чтобы вы смогли жить, не зная нужды, когда выйдешь на свободу. Умирая, она просила у тебя прощения. Сказала, что на ней лежит грех убийцы твоей жены. Сказала, когда твоя жена собиралась вас всех сдать властям, с напарницей задушили её. Она очень гордилась тобой. И всю жизнь только тебя одного любила…
Саид поражённо разглядывал статуэтку. Он помнил её. Фариде подарила её племянница бакинской владелицы домов с красными фонарями. Эта статуэтка из чистого золота когда-то принадлежала древней ассирийкой царице Семирамиде.
Смерть в песках Кызылкума вновь связала двух людей трагической судьбы. Только теперь Фарида оказалась по другую сторону жизни.
Когда Саид прикоснулся к статуэтке, его затрясло. Вместо того чтобы развернуться и уйти, он упал перед усопшей на колени, не смея отвести взгляд от её взыскательного взора. Вдруг не выдержал душевного напряжения. Затуманились глаза, затрясся подбородок. Он припал лицом к её груди. Из глаз потекли слёзы. У него вырвалось из груди:
– Что же мы с тобой, Фарида, наделали?! А как красиво могли бы жить!
Рыдал как женщина. Обхватив покойницу руками, трясся над ней. Он запричитал так истошно, что многие женщины, сидевшие у изголовья усопшей, не выдержав мужского плача, стали спешно покидать юрту.
Чтобы успокоить Саида, отвести от покойницы, нужен был мужчина, с которым он прибыл. Но он пропал. Дехкане пустились на его поиски. Когда спутника Саида не нашли, в юрту привели несколько молодых дехкан. Они еле вытащили, выволокли в соседнюю юрту бившегося в истерике над телом покойницы Саида. Незнакомец и там не успокоился, бился об пол головой. Никто не мог его утешить. Тогда те самые дехкане отнесли его под тутовник, росший рядом, и окатили водой из колодца. Когда и после этой процедуры Саид не успокоился, отнесли под навес, где в жару прятались ослы, овцы и козы, привязали ремнями к доскам. Рот заткнули кляпом.
Фариду так и похоронили без участия Саида, который всё ещё связанным лежал под навесом. Про него все позабыли. Племянник его не нашёлся, словно испарился в песках Кызылкума. Наступал вечер. Саид без сознания всё ещё лежал под навесом.
Его трясло. Аксакалы решили, что у гостя начался эпилептический приступ. Трясущегося, с пеной на губах, его вновь отнесли под тутовник, привязали к нему. Руки оставили свободными. На случай, если очнётся, рядом поставили ведро с водой и разошлись по своим юртам.
К вечеру погода переменилась. Из глубин пустыни подул прохладный ветер. Саид медленно приходил в себя. Над его головой замерцали звёзды. Он так и не осознал, что целый день со связанными руками и ногами пролежал под навесом, где Фарида держала дойных верблюдов.
Он пошевелил ногами. Рядом с ним лежали верблюды, ослы, козы. На душе стало противно. Племянника нигде не было видно. Вспомнил Фариду. Как он желал, чтобы его похоронили с Фаридой в одной могиле!
«Противно. Под тутовником, рядом с верблюдами лежит моё никому не нужное тело. Не ведают дехкане, что душа моя давно оставила это бренное тело».
Саид умирал от жажды. Рядом стояло пустое ведро. Он кричал, звал на помощь. Его никто не слышал. Он ослабел, кружилась голова, перед глазами плыли верблюды, ослы, козы. Вновь потерял сознание.
Очнулся уже под навесом от криков, плача, раздающегося из юрты покойной. Все вокруг суетливо бегали. Разъярённые люди, вооружённые огнестрельным оружием, прибежали под навес. Они устроили Саиду допрос:
– Говори, собака, кто вы такие?
– Если хотите узнать, кто я такой, пока я жив, развяжите меня. Дайте напиться…
Дехкане между собой поспорили. Одни предлагали напоить горца водой, другие – связанным сдать властям, третьи – расправиться с ним самим.
Развязали. Дали напиться.
– Я законный муж Фариды… – защищался Саид. – Почему вдруг вы так враждебно настроены против меня?
– Он ещё возмущается! – злились одни.
– Скажи, собака, – обратился один из дехкан, в джинсовых брюках и бейсболке, – куда ты с украденным золотом и валютой покойной отправил своего родственника?
– Если со вчерашнего дня вы держите меня связанным рядом с ишаками, куда я мог отправить родственника? – Саид сам был поражён, что племянник куда-то запропастился.
Подбежала молодая узбечка, назвавшая себя сестрой Фариды, передавшая ему золотую статуэтку. И вовремя, а то вооружённые люди собирались пустить его в расход. Сестра долго что-то объясняла им по-узбекски. Вдруг она вспомнила:
– А где та золотая статуэтка?
Саид спрятал её в нагрудном кармане. Поискал. Статуэтки нигде не было. Когда молодая узбечка увидела, что пропала и золотая статуэтка царицы Семирамиды, вручённая ею Саиду, поняла, что он к краже в юрте покойной отношения не имеет.
Саид сделал предположение:
– Кражу мог организовать мой племянник Умар. За ним водится такая слабина.
По лицам окружающих мужчин видел, что сестра покойной смогла убедить их в его невиновности.
– Повезло, Саид, что тебя держали привязанным. Иначе тут же тебя укокошили бы, – горько улыбнулась сестра Фариды.
Она коротко рассказала ему, что, когда Фариду вынесли хоронить, в юрту проник вор. Он выкрал из сундука усопшей всё золото, валюту и скрылся.
Позже выяснилось, что пропала и лошадь Саида. Старый чабан знал своего племянника и понял: чтобы за ним не устроил погоню, он похитил и лошадь дяди. Видимо, подался в пески.
Дехкане долго искали беглеца в пустыне. Не нашли. Сестра Фариды попросила дехкан отпустить Саида. И его отпустили.
Саид предполагал, что племянник с краденым золотом и валютой мог отправиться на родину, но, когда вернулся домой, не нашёл его. Понял, что Умар с добром, вероятно, решил остаться в Узбекистане.
Глава вторая
Саид родился в небольшом городке Агдаме Азербайджанской ССР, где в годы советской власти выпускали знаменитое красное вино «Агдам». Его дед с бабушкой ещё до революции из горного аула Табасарана (Дагестан) переселились в город Дербент. В Дербенте открыли, наладили свой подпольный бизнес. Оттуда, расширяя его, переселились в Агдам Нагорного Карабаха, где от покойного деда по материнской линии получили богатое наследство. Дед по отцовской линии вскоре стал коммерсантом, известным в Азербайджане, Армении, Нагорном Карабахе. В Дербенте, Баку, Ереване, Степанакерте, Агдаме он имел свои виноградники, наладил производство ковров. Открыл торговые точки, харчевни, караван-сараи. В Дербенте, Баку, Агдаме производил вино.
На заре советской власти дед не выпускал из рук это производство, бизнес. Он открыто выступал против Советов. Когда советская власть набрала силу в Азербайджане и Нагорном Карабахе, он в один день почти всё потерял. Заводы, фабрики, многие торговые точки конфисковали. Самого с семьёй арестовали, сослали в Сибирь, где он скончался. В Агдам возвратился его единственный сын Фархад. Дед, прежде чем испустить дух, успел сказать сыну, где зарыл клад.
Фархад по возвращении из ссылки раскопал клад отца. Хотя он был не коренным жителем Азербайджана, а переселенцем из Табасарана, возвратившись туда, не потерялся среди азербайджанцев. Он оказался намного предприимчивее, дальновиднее многих местных коммерсантов и промышленников. К тому же в Сибири его «научили жизни». Пользуясь связями отца, он начал налаживать свою жизнь, подкупая местных торговцев, чиновников, падких на посулы. Он легко заводил дружбу с руководителями района, некоторыми влиятельными лицами Азербайджана, Нагорного Карабаха и Армении. Быстро набрал силу, вес. Умело развивал бизнес.
Женился на табасаранке, жившей в Аскеране. У них родился сын Саид. Первоначально, чтобы особо не бросаться в глаза, Фархад устроился на винодельческий завод Агдама заготовителем, гидом готовой продукции. Имея высшее техническое образование, деньги, связи, вскоре стал главным инженером. Затем добился портфеля генерального директора.