— Какой? — вяло промолвил я.
Просто, чтобы хоть что-то сказать. Я ведь хорошо понимал, о чём она сейчас…
— Кислый, как дюжина лимонов сразу!
— Так уж и дюжина? — Я сделал попытку улыбнуться, но, кажется, ничего у меня из этого не получилось. — От силы, полдюжины. Или даже четверть. Впрочем, я и в самом деле не люблю лимонов. С детства их терпеть не могу!
— Ты уже жалеешь, что согласился отправиться сюда со мной?
Снежана вскочила на ноги. Теперь она стояла и смотрела на меня в упор, сверху вниз. Как-то странно смотрела: то ли с презрением, то ли с пониманием…
— Ты жалеешь, потому что всё сейчас потерял? Свою уютную должность с неплохой, скажем так, зарплатой, своё будущее пенсионное обеспечение. Ты ведь всё это действительно потерял, отправившись сейчас со мной, разве не так?!
Я ничего не ответил. Вернее, я просто не знал, что и ответить такое. С одной стороны, Снежана безусловно была права, права во всём…
С другой же…
— А хочешь, я верну тебя обратно?
— Что? — вскинув голову я, с недоумением и каким-то даже испугом уставился на Снежану. — Ты действительно это можешь сделать?
Снежана ответила не сразу. Некоторое время она всё ещё продолжала смотреть на меня, потом перевела взгляда куда-то в сторону. Вернее, куда-то, поверх моей головы.
Туда, где мерцала вдали загадочная мерцающая синева.
— Я попробую! Если ты этого и в самом деле желаешь…
Голос у Снежаны был каким-то тусклым, безжизненным. А ещё я заметил, как почти мгновенно потускнел золотистый песок вокруг, быстро превращаясь во что-то серое и совершенно невзрачное.
— И тебя там простят, я в этом даже не сомневаюсь! Особенно, если ты во всём чистосердечно признаешься мистеру Смиту, да он просто обеими руками ухватится за такую возможность!
— Возможность чего? — переспросил я.
— Возможность поймать меня! — Снежана вдруг улыбнулась, но как-то совсем даже невесело. — Это будет увлекательнейшая охота на человека, и ты, конечно же, примешь в ней деятельное участие, мой доблестный рыцарь! И даже убедишь себя в том, что всё это во благо! Во благо всего человечества, в том числе и меня лично, ведь я тоже неотъемлемая часть этого самого человечества, просто временно слетевшая с катушек, с их точки зрения! Другими словами, просто свихнулась по независящим от меня трагическим обстоятельствам, и потому меня необходимо срочно остановить. Не с целью последующей ликвидации — реабилитация, вот наиболее подходящее для всего этого слово…
Она замолчала, но я тоже молчал, тупо глядя куда-то себе под ноги. Неужели она права и мне здесь действительно не место? Впрочем, ни в какой охоте я, конечно же, принимать участия не буду, да и не поручит мне мистер Смит столь ответственной миссии! Мне, вообще, ничего больше не поручат, впрочем, и за пределы базы меня тоже не выпустят, даже если я подпишу им сто бумажек о неразглашении. И я буду по-прежнему приходить в свой опостылевший кабинет, буду сидеть там в полном одиночестве и ничегонеделании, лишь время от времени поднося ко рту бокал из богемского стекла, в котором будут смешаны в правильной пропорции виски, содовая и лёд кубиками.
А вечером в бар! В тот уютный бар, где у меня даже имеется персональное место у окна…
Не жизнь, а сказка!
А Снежана?.. да что Снежана? Жил ведь без неё ранее, и далее как-нибудь проживу! Баб других, что ли, на свете не существует?! Взять, хотя бы ту симпатичную девчушку с пегими волосами из бара…
Или там, кажется, всё же парнишка тогда ко мне подходил?..
Моё молчание Снежана оценила по-своему. А, в общем, правильно она его оценила!
— Ладно! — сказала она. — Можешь валить отсюда! Уверена даже, что всё у тебя там наладится! Итак, крепко зажмурься, а потом… В общем, я начинаю!
— Нет!
Вскочив на ноги, я обнял Снежану, привлёк к себе и ощутил вдруг, как взволнованно и часто застучало её сердце. Словно птица, бьющаяся о золочёные прутья клетки в тщетной надежде вырваться на свободу…
— Плевать мне на всё это! — исступленно зашептали мои губы. — На должность, на зарплату, на пенсию их паршивую! Ты мне нужна, одна ты и никто больше! Никто и ничто мне больше не нужно, кроме тебя! Только не бросай меня, ладно?!
— Это ты не бросай меня, Тед! — ответно прошептала Снежана. — Не бросишь?
Вместо ответа я прикоснулся губами к белоснежно-золотистому завитку волос у неё на виске. И тут только заметил, что песок вокруг нас вновь сияет яркой позолотой, и даже синеватая дальняя дымка стала почти блестящей…
— Красиво как! — прошептал я, по-прежнему сжимая Снежану в своих объятиях. — Это потому, что ты здесь… только поэтому…
— Это потому, что мы здесь! — эхом отозвалась Снежана. — Мы оба! Я ведь без тебя даже ту палату покинуть не могла! Хотела, но не могла, хоть и надеялась немного на Стефана. В общем, ничего у меня не получалось пока ты не пришёл…
— Вот только воды у нас нет! — вдруг вспомнилось мне. — Ни капельки даже…
— А в бутылках? — немного отстранившись, Снежана внимательно на меня посмотрела. — Ты что, всю воду тогда выпил?
— Просто она вся в песок превратилась! — вздохнул я. — Вот взяла и превратилась в песок! Как и море…
— И в самом деле!
Снежана внимательно осмотрелась по сторонам.
— Это, кажется, то самое место, куда мы дошли тогда с компасом?
— То самое! — сказал я и, вновь вздохнув, добавил. — А потом море догнало нас…
— Помню, как же!
Снежана подошла к мешку и, развязав его, сунула руку внутрь. Вытащила из мешка бутылку, и в бутылке вновь была вода.
— Воды, говоришь, нет?
Снежана вытащила вторую бутылку с водой, за ней третью. И, бросив их на песок, весело рассмеялась, глядя на моё обескураженное лицо.
— А хочешь, я и море назад верну?
— Хочу! — сказал я. — Вот только получится ли у тебя это?
— Главное, чтобы ты в меня поверил! — то ли в шутку, то ли всерьёз проговорила Снежана. — Тогда у меня всё получается!
Она замолчала на мгновение, потом закрыла глаза и прошептала что-то.
И вот уже песчаные дюны с одной стороны сначала резко просели, а потом, окрасились все в насыщено синий цвет. Вернее, это не песок так окрасился, а вода начала проступала сквозь него, проступать, выдавливаться на поверхность, растекаясь потом во все стороны и быстро заполняя собой окрестности…
— Ну, вот и море! — сказала Снежана. — А ты сомневался!
Море теперь было прежним: неподвижно застывшим и не образующим волн. Впрочем, вода в нём оказалась пресной, прохладной и даже слегка бодрящей.
Так что проблем с водой у нас в настоящий момент не возникало, вот только съестное отсутствовало напрочь. Да и откуда ему тут взяться, ежели даже растения на этом сплошном золотистом песочке никогда, кажется, не произрастали.
Возможно, в морских глубинах и водилась кое-какая живность, наподобие рыб, но поймать этих гипотетических рыбоподобных существ мы, естественно, не могли. Даже в том случае, ежели существа эти и в самом деле тут проживали, что было крайне сомнительно. Особенно с учётом того, что странное это море легко могло превращаться в песок, который позже вновь способен был растекаться по песчаным окрестностям прозрачной водицей…
— Ты есть хочешь? — словно угадав мои мысли, спросила Снежана. Потом помолчала немного и добавила: — Ты когда в последний раз кушать изволил?
— В последний раз я изволил кушать…
Тут я замолчал и задумался.
А, в самом деле, когда?
В баре, где напился безбожно, я, кажется, ничем не закусывал? Или закусывал?
Утром, проснувшись возле кровати, я принял душ, побрился, но от завтрака отказался категорически, по той простой причине, что мне тогда на еду даже смотреть было тошно.
А вот сейчас бы я умял этот отвергнутый завтрак до последней крошки! И ещё добавки попросил бы…
— Ладно! — сказала Снежана. — Я скоро вернусь!
И она исчезла. Вот так, сразу. Была, и нету!
И одежды после себя не оставила.
Но не успел я даже встревожиться по-настоящему, как Снежана уже вернулась. То есть, вновь появилась на прежнем месте. И в руке у неё был какой-то увесистый баул.
— Вот! — объявила Снежана, ставя баул на песок. — Сейчас будем пировать!
Потом она опустилась на колени и самым первым делом извлекла из баула скатерть. Обыкновенную полотняную скатерть, которую аккуратно расстелила на песке. И принялась вытаскивать из баула (в порядке очерёдности): нарезанный ломтиками хлеб, сыр, колбасу, небольшую кастрюльку с жареной рыбой, несколько готовых бутербродов, даже не поймёшь с чем, завёрнутых в промасленную бумагу. Расставив всё это на скатерти, Снежана вытащила из баула ещё две пластиковые тарелки, две вместительные фаянсовые кружки и спиртовку. Последними появились кофейник и жестянка с молотым кофе, которые, впрочем, Снежана отставила чуть в сторону. Как и спиртовку.
— Это потом, — проговорила она и сделала мне приглашающий жест. — Прошу к столу, господин майор!
— Благодарствую вас, доктор, не знаю каких наук!
Я уселся на песок напротив Снежаны и какое-то время внимательно рассматривал всё это кулинарное разнообразие.
— Ну, что же ты? — улыбнулась Снежана, разворачивая бумагу и протягивая мне один из бутербродов. — Попробуй, сама делала!
— Что? — несколько ошарашенный, я взял из рук Снежаны бутерброд (он оказался с маслом и ломтиками лосося сверху). — За это короткое время ты даже успела бутерброды сотворить?
— Да нет же! — засмеялась Снежана, и тоже взяла бутерброд. — Я их позавчера творила, это те, которые ещё сохранились!
И добавила, озорно сверкнув глазами:
— Стефан обалдеет, когда домой вернётся! Ничего не пропало, кроме еды и парочки кружек с тарелками! Странные какие-то грабители, не находишь?
— Постой, так ты… — я прожевал откусанный кусок бутерброда (вкусный!), — … ты сейчас в собственной квартире побывала?
— Ну, а куда я, по-твоему, должна была наведаться? — Снежана вновь рассмеялась. — К тебе, что ли? Да у тебя в холодильнике мышь с голодухи повесится! И потом, там может до сих пор доблестные охранники в засаде таятся, нас с тобой поджидая…