Я не люблю Пушкина.
Не знаю, какая детская или юношеская травма стала причиной этого печального моего положения. Скорее всего виновата была кошмарная книга Натальи кажется Долининой про Евгения Онегина. В этой книге каждая, абсолютно каждая строчка этого произведения Пушкина оказывалась исполненной как минимум двумя высочайшими смыслами и всё это подробно разъяснялось. Я читал эту книгу под конвоем своей матушки в течение кажется месяцев двух, по пять страниц в день.
Хотя надо сказать, что и в раннем детстве я совсем не любил сказок Пушкина, и когда в программе мультфильмов вместо нупогоди показывали какую-нибудь сказку про золотого петушка, то считай всё — пропала программа мультфильмов.
С тех пор я прожил с этим изъяном довольно много лет, не очень от него страдая, и думаю проживу ещё некоторое время, но иногда он всё же даёт о себе знать.
Например, прошлым летом я вместе с разными писателями путешествовал на корабле на остров Валаам. До острова мы так и не добрались впрочем и корабль наш встал навеки у самого входа в бушующее Ладожское озеро.
Где-то ближе к полуночи мы с Массой, уже изрядно набеседовавшись о литературе, зашли в кают-компанию, она кажется так называется. Там разумеется выпивала группа знакомых Массе литераторов и мы к ним подсели. За столом было весело, рассказывались различные морские байки, неморские байки, ну в общем всё как положено у маститых литераторов. Я тихо пил свою водку, баек не рассказывал, и вдруг Масса по какому-то поводу упомянул, что вот, мол, а Горчев не любит Пушкина.
За столом стало неловко. Кто-то впрочем ещё не верил и видимо надеялся, что Масса это так пошутил, типа розыгрыш. Ну не может же так быть, что вот сидит вполне человекообразный мужчина, пьёт как все водку, а не сопли какие-нибудь с бородавками и при этом не любит Пушкина. Я попытался было как-то объясниться, дескать, мне кажется и я вот так думаю, после чего все окончательно поняли что это не шутка и стали потихоньку расходиться по каютам. Нельзя же в самом деле сидеть за одним столом с этим вот Насекомым, с этим Головоногим, Двухордовым и Однояйцевым.
Не помню, чем это всё закончилось — не то я неуклюже откланялся, не то расселся поудобнее, смотрел на всех Цынично и сморкался на пол, не помню, не важно это.
А ведь я вовсе не ненавижу Пушкина: я не вступаю в лигу антипушкинистов, не царапаю слово Хуй на постаменте, не крадусь ночью в квартиру на Мойке, чтобы навалить там кучу. Я просто не люблю Пушкина. В том смысле, что не испытываю к нему Любви. Ну не трепещет моё сердце от буря-мглою. И не помню я чудное мгновенье, я помню много других чудных мгновений, но не там, не так и не с той. И Гений Чистой Красоты рождает во мне не более чувств, чем оранжевая женщина из журнала пентхаус. И когда учительница младших классов читала нам стихи Пушкина, слова стукались мне в лоб и падали на пол: Зимак. Ристьянинтор. Жысвуя. И не искрился вовсе снег, и багряная роща была точь-в-точь такая же тусклая как на репродукции картины художника-левитана из журнала огонёк, приколотой к доске для наглядности. И до сих пор я так и не знаю толком, что такое дровни, не интересно мне это, видимо что-то связанное с дровами.
Интересно совсем другое.
Вот если я выпиваю например с каким-то человеком, то мне глубоко насрать, любит он или не любит Пушкина. Да пусть он любит кого угодно — хоть Пушкина, хоть группу руки-вверх, лишь бы не включал. А это оказывается ВАЖНО.
Иногда, знаете, очень хочется послать всех любителей Пушкина в Жопу. Но среди них есть довольно много вполне милых, приятных и даже замечательных во всех остальных отношениях людей. А для замечательных людей и без меня всегда кто-нибудь найдется, кто пошлёт их в Жопу, так что я не буду.
А в Петербурге зато чудная новогодняя погода, снег скрипит, всё как у людей. Хотя это было когда я в последний раз выходил на улицу, сейчас может быть опять какое-нибудь говно чавкает или ветер воет.
Да, к сведению тех, кто имел счастье знать номер моего, как справедливо отметил Масса, спижженого мобильника — по нему снова можно звонить, если конечно есть такая необходимость.
Мне тут рассказали, что я среди прочих выиграл премию Паркера {с. н.}, т. е. бутылку сорокалетнего не то портвейна, не то хереса. Честно говоря, последний раз портвейн и херес я употреблял лет наверное пятнадцать назад в городе Алма-Ата. Портвейн назывался «Талас», а херес так и назывался «херес». Употреблял я их преимущественно в подъездах из горла и о вкусовых качествах ничего особенного не помню, не для вкуса они пились, а для Радости.
Паркер впрочем рекомендует эту бутылку ни в коем случае не пить, а поставить в БАР, что вообще уже смешно — представить, что у меня может быть БАР. Холодильник есть, да. Надо кстати выбросить оттуда наконец гороховый суп, который я сварил ещё в прошлом году.
И кроме того, на вручении бутылки в пирогах {с. н.} я всё равно быть не смогу, ибо Начальник УФСБ предложил на государственном уровне поставить вопрос о введении регистрации приезжих в Москве и включить метрополитен в перечень объектов повышенной опасности. Какие в Жопу пироги.
Но бутылку всё равно потребую. Подарю её хорошему какому-нибудь человеку или выпью сам из горла на грядущее сорокалетие.
Я вот чего не понимаю. У нас же в стране сейчас все до единого пиар менеджеры и маркетологи, правильно? Ну и хули толку?
Вот вчера в кво-вадисе было заседание на тему виртуальных личностей, так это просто охуеть.
Макс Фрай был не Чорным Голым Негром, который с трудом говорит по-русски, а почему-то Светланой Мартынчик. Вместо чудной Мэри Шелли, которую все когда-то видели на Тенетах, уселся помятый Лёха Андреев и долго пиздел непонятное.
Один только Масса не подкачал: на месте Ксении Букши, которая как всем известно, является его собственным виртуалом, сидела вполне милая девушка. И на мою роль тоже нашли какого-то алкаша с проспекта просвещения.
Я конечно извиняюсь что в такой момент, когда судьба всех нас и детей наших родившихся уже и ещё не родившихся, решается в зависимости от сами-знаете-чего, я говорю не об ЭТОМ, а о том что у меня вот тут {с. н.} книжку напечатали.
Нет, рано я радовался про свою книжку, рано.
Хотя в природе она конечно существует, но лежит где-то в типографии. Обещают отдать в феврале. Тогда всем и вышлю.
И рисовать я устал. Надо часов на пять отвлечься.
При том я ещё не забываю пиздеть. В частности вот тут {с. н.}. Там даже про Саддама Хуссейна есть.
Настоящим заявляю, что бутылку мою у Паркера доверяю получить Мирзе Раздолбаеву.
Потому что он её без меня не выпьет.
Подпись.
Когда я ещё был маленький мальчик, мне было очень интересно почему нельзя делить на ноль.
То есть меня не удивлял сам факт запрета — уже тогда мне было понятно, что в этом мире вообще ничего нельзя делать интересного и приятного, а наоборот нужно делать скучное и противное. Умываться например нужно, а побрызгаться уже нельзя. Но мне было интересно, что же будет, если всё же на этот ноль разделить? Ничего не будет, отвечали взрослые, потому что нельзя делить, понимаешь, НЕЛЬЗЯ. Ну так я понимаю, что нельзя. В розетку например пальцы тоже совать нельзя, но всё равно ведь можно сунуть и тогда убьет током. И вообще, как правило все идиотские запреты взрослых как-то всё же обосновывались — глисты там подхватишь или дядя будет ругаться. А тут нельзя делить и всё. Видимо, думал я, тогда произойдёт что-то такое страшное, что даже взрослые боятся об этом говорить.
А потом, гораздо позже, я узнал что если разделить на ноль, получится Бесконечность. И ничего в этой Бесконечности нет страшного — так просто цыферка, восьмёрка на боку. Бывает плюс бесконечность, бывает минус. Её даже можно складывать и вычитать. Только Бесконечность плюс Бесконечность всё равно будет Бесконечность, хотя чисто по ощущениям, две Бесконечности конечно больше, чем одна. И Бесконечность минус Бесконечность тоже будет Бесконечность, небольшая, но всё равно без конца и края.
И совершенно непонятно, зачем от меня это так долго скрывали. Видимо люди ничего вообще не понимают в Бесконечности, а когда они чего-то не понимают, то это сразу нельзя.
Заебали уже совсем.
А я вот очень люблю порнографию.
Больше всего порнографии конечно в интернете, но в интернете её лучше смотреть с отключенными картинками. Или есть ещё такой чудесный браузер lynx — он вообще ничего кроме текста не показывает, вот в нём и надо смотреть. А то там написано «прекрасные лолитас», но если посмотреть картинки, то сразу понятно что лично гумберт-гумберт немедленно заблевал бы этих пожухлых лолит в бантиках и юбочках с ног до головы. В интернете совершенно не соблюдают правил настоящей порнографии.
В настоящей порнографии должны соблюдаться обязательные правила, иначе это не порнография, а хуйня. Не важно, где снят фильм, кто режиссер и кто артисты, но в нём непременно должна быть исполнена некоторая обязательная программа, как у фигуристов. Элементы правда можно менять местами, тут режиссёр может проявить творчество — можно к примеру сначала ебать в жопу а потом сосать хуй, но ни без того, ни без другого обойтись совершенно невозможно. Кроме того, все эти действия должны производиться в строго предписанных положениях и сниматься с канонических ракурсов, иначе опять будет хуйня.
Главным же конечно номером всегда является женщина, зажатая наподобие гамбургера между двух мужиков с толстыми жопами. У любой артистки при исполнении этого номера всегда бывают такие несчастные глаза, что лично у меня она даже вызывает чисто человеческое сочувствие — хоть она и блядища конечно, но всё равно ведь человек, а не зверушка какая-нибудь. Да и зверушку бы тоже было жалко.