Вот стоит на базаре человек из старого-старого анекдота и продаёт воробья за тысячу рублей (потому что деньги очень нужны, если кто-то не помнит анекдота).
И тут вдруг подходит человек и говорит: «А я покупаю!». Но тут другой человек (его знакомый) говорит: «Извините, но это Я покупаю за две тысячи рублей». Потом подходит третий человек, четвёртый. В конечном итоге воробья покупают за четыре тысячи долларов (сколько у всех четверых вскладчину набралось).
А люди-то видели! Видели как человек у которого есть четыре тысячи долларов (то есть безусловно не дурак), купил воробья, то есть значит воробей является безусловной ценностью и хорошим способом вложения капиталов.
Нет, с улицы воробьёв не покупают. За настоящими воробьями заходите в нашу воробейную галерею.
Из всякой сколько-нибудь затруднительной ситуации всегда есть ровно три выхода: послать нахуй, пойти нахуй или же найти некое промежуточное решение.
Любая, даже самая поверхностная, статистика использования этих вариантов различными народностями или группами населения могла бы прояснить очень многое. Но по какой-то причине такая статистика нигде не ведётся.
А тем временем вышел седьмой номер журнала «Барсук».
И даже я туда написал нравоучительную сказку с картинками. Сказка называется «Человек», но Юля Фридман сказала, что она про Лешего. Я прочитал — и действительно про Лешего. Вот так некоторые люди сами не знают чего пишут.
А вообще я очень люблю писать сказки для журнала Барсук. Только он очень редко выходит и поэтому сказок у меня совсем мало. А если бы выходил каждый день, то их было бы очень много.
С утра вот о чём думал, потом забыл (дела там, потом в чебуречную зашёл, а что чебуречная, что рюмочная — это одно и то же), потом пришёл домой и снова стал думать.
Вот это вот, когда человек ставит на кого-то ссылку, он должен теперь наверное обязательно приписывать, что ссылка эта просто так. Вот Лейбов например (ссылка бесплатная). А Лейбов — он ведь из монстров и динозавров. Когда в интернете жили только монстры и динозавры, считалось хорошим тоном ставить ссылку на каждое слово, на которое можно поставить ссылку. Не из соображений рейтинга (которого тогда ни у кого не было, даже у преступного Носика), а для максимального повышения связности, как тогда казалось, нового информационного пространства.
А что потом произошло — это мне не интересно. Я только вижу, что вот, например, милейший человек Женя Шестаков озаботился рейтингом (ссылка бесплатная). Но Женя-то ладно — разберётся может быть, а нам-то как жить дальше?
Есть такое подозрение, что скоро ссылками станут расплачиваться за оказанные услуги, а за ссылки с неприятного сайта, то есть такого, из-за которого понижается рейтинг, будут подавать в арбитражный суд.
Будет откат в виде лестных ссылок, потом взятка (требовал лестных ссылок), потом ворвётся фсб, и всё — суд, тюрьма, туберкулёз.
Почитал Миню, вспомнил, как сам в первый раз попал на творческое мероприятие.
Было это очень давно — родной мой город тогда ещё болтался в промежуточном времени между социалистическим Целиноградом и гордой независимой Астаной, и назывался просто Акмолой, то есть Белой Могилой. И я тоже болтался в какой-то промежуточной жизни: то ли ещё женатый, то ли уже неженатый; вроде бы и работаю, а на работу ходить не нужно. Деньги вроде бы иногда дают, но наутро смотришь: а это уже не деньги. Купишь в магазине пищу, красивую, домой принесёшь — а это не пища. В общем нихуя ничего не понятно.
Ну и подружился я со слепым художником Сериком Кульмешкеновым (я как-то про него писал — он сейчас в Америке). Серик был знаком с местной творческой интеллигенцией и как-то раз затащил меня на собрание этой самой интеллигенции. А сам быстренько оттуда сбежал.
Ну и вот сижу я значит, на столе чай, печенье, кажется сухое вино. Вокруг стола сидят такие люди, которые всегда и везде составляют творческую интеллигенцию: помятые мужчины в неестественных бородах: клинышком или без усов. Обычные волосы на голове были только у меня — все остальные или лысые или очень сильно волосатые. За столом сидят конечно без беретов, но по всему видно, что береты у них есть. Ну и женщины в том самом будто бы неопределённом возрасте, со следами одухотворённости.
Ну сидят все, пьют чай, ведут принужденную беседу. Тут внезапно безумный юноша, ранее незаметный, вскакивает на стул и начинает с нечеловеческим чувством (даже подвывая) читать какие-то ужасные стихи. Я вжимаю голову в плечи, потому что мне страшно неудобно за этого юношу, однако вскоре замечаю, что соседей моих такое его поведение вовсе не смущает, а, скорее, даже вызывает у них одобрение. Ну, я тогда немного успокоился.
Потом творческая дама читала нестерпимо длинное эссе, я не понял про что, потому что думал, как бы мне не нарушая тишины перестать сидеть за этим столом.
Потом к счастью был объявлен перерыв, после которого обещали подать более горячительные напитки. Но я не стал дожидаться напитков и позорно бежал, ни с кем не попрощавшись.
На улице было темно, декабрь, шёл снег и ходили нормальные человеческие люди, частью пьяные. Я купил в коммерческом ларьке бутылку популярной водки с подмигивающим Распутиным, пришёл домой, выпил, содрогнулся.
Сейчас бы я назвал всё это когнитивным диссонансом, но тогда я был не такой образованный, как сейчас. Я подумал проще и, наверное, правильнее: «Хуйня какая-то», — подумал я. Допил распутина и заснул сидя в кресле.
На самом же деле есть три вида людей: верующие в то, что Бог есть; верующие в то, что Бога нет, и те, кому это похуй. Последние по понятным причинам в дискуссиях не участвуют.
Верующие в то, что Бог есть, изрядно перерезав друг друга за последние несколько тысяч лет, пришли таки к некоему худому миру (за вычетом совсем уж невменяемых фундаменталистов) и отложили доказательство своей полной и окончательной правоты на соотв. Судные Дни.
С верующими же в то, что Бога нет (или в то, что они сами себе Бог, несущественно) дело сложнее: в промышленных количествах они появились в нашей стране совсем недавно — лет сто пятьдесят назад, как результат расхристианивания крестьян и нигилистических опытов над лягушками. Потом их поголовье очень существенно увеличилось в результате античеловеческих экспериментов ложных коммунистов Ленина-Сталина. Так что к концу семидесятых годов прошлого века появилось то, что должно было появиться: новая формация людей, для которых смыслом, целью и содержанием жизни является приобретение югославской стенки, чешского унитаза и автомобиля жигули. Опыт удался, страны не стало.
Не дожидаясь окончания этого опыта, враги человечества начали внедрять его при помощи лженаук кибернетики и генетики и в буржуазных странах, где так же уже можно наблюдать Нового Человека — того, который давится насмерть на сезонных распродажах, при том что вовсе не страдает от голода и холода.
Таким образом мы имеем новую, совсем недавно возникшую религию, последователи которой ещё даже как следует не биты. Ну разве что исламскими фундаменталистами. Оттого-то они считают возможным хамить, сморкаться на пол и делать замечания. Но ничего, это у них тоже однажды пройдёт.
Аминь.
Всякий раз, когда натыкаюсь на такого рода «профессиональных русских», внутри моей головы непроизвольно начинает бродить что-то конспирологическое: что например НЕКТО специально выращивает в особых питомниках и затем обильно питает вот этих сугубых и нарочитых патриотов — с эдакой ухоженной тухлецой (наподобие фальшивой «небритости») и редечным хвостом эксклюзивного дизайна, торчащим из жилетного кармана на идеально округлом чреве.
И всё с одной только целью — чтобы человек сказал: «А я русский православный» и густо покраснел.
А вот хуй вам.
Я умею: жарить утку, замешивать тесто (пресное), печь беляши, квасить квас, клеить обои, варить борщ, строить опалубку, забивать гвозди, пропалывать сорняки, готовить чифирь, варить самогон, укладывать линолеум, сепарировать молоко, носить воду из ручья, собирать грибы, обрубать сучья.
Я могу научиться: доить корову, резать свинью, рубить курицу, растить огурцы, ездить на лошади и на трёхколёсном мотоцикле, вставать в шесть часов утра и быть счастливым.
Ну и какого хуя я, спрашивается, тут у вас делаю? Ага, книжки пишу.
А я тоже умею рисовать картинки для глянцевых журналов!
Статья о доставке товаров в загород.
В мире между тем происходит много всякого интересного и странного.
В продуктовом магазине под моими окнами торгуют ветчиной «Мичурин без костей». Вот так, брат Мичурин, оно всегда — не хочешь ждать милостей от природы, так непременно дождёшься их от людей.
Мичурина на всякий случай покупать не стал — это у водки должно быть имя, а мясо пусть лучше будет инкогнито.
(Кстати о водке, точнее о географии — на левашовском проспекте случайно обнаружена рюмочная, где водку подают по пятнадцать рублей за сто (!) грамм. Впрочем, хотя у водки даже было имя — «пшеничная», заказывать её я не рискнул — чтобы пить такую водку нужен особый кураж).
Да, о свинях. Тут меня кто-то в комментариях укорял за зверское желание научиться резать свинью, и совершенно справедливо: свинью надо покупать в магазине в виде брикетика. А вот так вот носить поросёнка под тулупом, называть борькой, кормить со своего стола, а потом воткнуть ему, доверчивому, тесак под лопатку — это не каждому под силу. Это пусть делают специальные бесчувственные люди. А мы уже потом съедим, когда у него не будет лица.