Починили руку, прибили гвоздями, нарисовали обратно улыбку, научили есть луковицу.
— Ты кто? — спросили в последний раз.
Молчит. Ничего не понимает. «Да и хуй с тобой» — сказали.
Внезапно что-то понял, заворочался: «Я никто, меня нет, можно начинать всё сначала», — сказал он в пустоту.
А потом он подумал о том, что после смерти у него не будет головы и думать будет уже нечем.
Ну и успокоился.
Два раза за день наткнулся на упоминание «первой письменной шутки человечества» по мнению британских учёных.
Я не знаю, какие там в Британии учёные, возможно даже, что они не умеют читать. Потому что если бы они умели читать, то знали бы, что самая первая шутка была: «Приколись пацаны как папаша нажралсо».
Что-то я решительно запутался.
Вот скажите, эти понятия «достойный уровень жизни» или «качество жизни» — они про что? Вёл ли достойную жизнь, например, Серафим Саровский, который десять лет просидел в ямке, кушая капустный лист? Или же прав один мой знакомый нижегородский психиатр, который сказал, что это был их клиент? Каково было качество жизни у условного рембрандта, не попавшего в обойму к тогдашним галеристам?
Да взять опять же того же Александра Сергеича: он очень сильно старался вести достойную высококачественную жизнь, а чем всё кончилось?
Нет, я не до такой степени дурак, чтобы не знать разницы между физикой и метафизикой. Но примерно раз в месяц, когда я вытаскиваю за цепь из-под сортира корыто, полное говна, задумываюсь: а вот если бы у меня был унитаз с подогревом и вытирателем жопы, стала бы моя жизнь более достойной?
А хуй его знает, не нахожу ответа.
Блядь! Мало картошки посеяли.
Съездил на четыре дня в город Петербург.
Ничего, оказывается, не забыл, где там что расположено: садился в нужные автобусы, выходил на правильных станциях, вовремя оплачивал проезд. Город замечательный, я его страшно люблю, но я чай не турист, чтобы осматривать его достопримечательности.
Купил пылесос — очень полезная в деревенской жизни штука. Посмотрел интернет с картинками (у меня он обычно без картинок) — кругом война.
Сходили с Дмитрием Дмитриевичем в Сосновку (когда же я там был в последний раз?) — там развелось огромное количество ничего не страшащихся белок. Дмитрий Дмитриевич нашёл без моей помощи малину — с его-то ростом это просто, а мне сверху ничего не видно. Поели.
Потом я сел на поезд и поехал обратно.
Приехал среди ночи, взял фонарик, пошёл в огород, вырвал из зарослей огурец, выпил водки, закусил, сел на крыльцо и закурил. Темно кругом, все спят.
Не умею смотреть фотографии на которых небо белое.
Я понимаю логику фотоаппарата, который считает, что самое важное — это лица, которые жарят шашлык или занимаются ещё чем-нибудь полезным, но лично я логики этой не разделяю. Я бы скорее пренебрёг лицами.
Да и фотографий я тоже впрочем не люблю. Лучше бы буквами.
Они нарисовали мне рот и хотят чтобы я говорил.
Они сделали мне голову и хотят, чтобы я ею думал.
Они просверлили мне глаза и хотят, чтобы я ими видел.
Они просверлили мне нос и хотят, чтобы я этим нюхал.
Они натянули на меня новую кожу, чтобы мне было жарко и страшно.
Но когда откроется рот, я скажу им одно только слово:
Только одно: пошли вы все нахуй.
С интересом думаю: это я прохожу мимо жизни или же жизнь проходит мимо меня?
Читаю иногда в интернете остроумнейшие и проницательнейшие геополитические размышления в связи с сами знаете чем, восхищаюсь прозорливостью авторов, но вскоре впрочем начинаю скучать и иду колоть дрова.
Нам тут как раз вчера подвезли машину великолепнейших ольховых дров ярко оранжевого цвета на срезе. Колоть их — одно наслаждение, особенно немецким народным колуном Фольксхаммер. Увы, но в родимом отечестве секрет изготовления колунов забыт, похоже уже навсегда.
Иногда правда усаживаюсь за компьютер и пытаюсь написать что-нибудь тоже умное, но выходит совершеннейшая чепуха. Так, например, сочинил на днях историю про человека, который спрятался от всех в бородавке на собственном туловище.
Ну и так далее.
— Дяденька, дяденька! А чего они!
— А чего они?
— А они опять Империю строют. А мы договорились что больше уже никто Империю не строит. Мы честные, мы не строим, договорились же. А они строют.
— А вам чего?
— А нам обидно. Мы бы тоже построили.
— Вы бы?
— Мы бы! У нас раньше вон какая империя была!
— Да вы на жопу свою посмотрите — какая вам Империя?
— А мы похудеем, похудеем! И построим!
— Построите, конечно, а пока спать.
— Не хотииим спать.
— Ну тогда покушайте. Что там у вас — лягушку покушайте или макаронов. А потом спать.
— И сосиску!
— И сосиску тоже. И книжку читать.
Все спят. Дяденька выбирается из-под одеяла, выключает выключатель.
Стоит в темноте. Снова включает.
— О! Светло стало, — думает.
Вот и лето кончилось, как будто бы его и не было.
Солнце, когда выглянет, то вроде бы опять тепло, но не так, чтобы очень.
Как-то маловато.
А ещё я люблю наш дом за то, что всё в нём слегка непрямоугольное.
Получил с адреса на мейлру приглашение поучаствовать в передаче школа злословия.
Независимо от правдоподобности приглашения задумался: а пошёл бы я на эту передачу или бы не пошёл? Чисто теоретически.
Я однажды участвовал в совместном мероприятии с Татьяной Никитишной в ныне уже несуществующем заведении кво вадис, что было когда-то на невском. Или может быть до сих пор есть, но там уже совсем другие хозяева.
Собрались там тогда разные люди: популярный в те времена наркоман Баян Ширянов, Лёха Андреев, знаменитый тем, что подрался однажды с писателем Лукьяненко, митёк второго поколения на шэ но не Шинкарёв, писатель Житинский, ну и я в уголке. Сидели поначалу все тихо, ждали начала мероприятия, пили себе пиво. Тут значит заходит огромная такая Татьяна Никитишна, усаживается посередине и всё кругом выжигает напалмом. Потом спрашивает а где тут у вас курят, уходит за занавеску и оттуда валят гигантские клубы дыма. Потом возвращается, дожигает всё, что осталось живое и уезжает в автомобиле.
Нет, ни за что. Я её боюсь.
В деревне кончился дачный сезон. В очереди к автолавке стоят постоянные и неизменные баба Маруся, баба Тамара, баба Аня, Медведиха да Генька. «А Райка где?» — спрашивает кто-то. «На похороны уехала — пашкин Колька помер». «Так молодой же!» «А все мрут — хоть молодой, хоть не молодой».
Все снова стали внимательны друг к другу — впереди целая зима, и к кому бежать, если что — вариантов немного. «Катечка ваша вернётся ли?» — спрашивают меня. «Вернётся, — отвечаю. — Мы тут озимые будем сажать — чеснок, лук, редьку». «Мальчик у вас хороший, — отмечают невпопад. — Не капризный». Да я и сам знаю, что хороший.
Самый первый дом при въезде в деревню сняли москвичи: муж, жена и мальчик лет трёх. Собираются зимовать. К лавке пока не ходят, привезли видимо с собой припасов. Ничего, выйдут. Припасы, они рано или поздно кончаются. Посмотрим, что за люди.
Осень, совсем осень.
Сентябрь
Ура! Узнал, где я буду третьего сентября: http://livebooks.ru/page.php?id=2093
Так что если кто-то из старых или не очень старых знакомых и незнакомых там появится, то это было бы прекрасно, хотя никогда не знаешь заранее, чего получится, но, как правило, бывает прекрасно. Ну или на худой конец просто удивительно.
АПД.
Какая-то произошла путаница с предыдущим и текущим сообщениями. Наверное это можно было бы как-то распутать, но не прямо сейчас. А скорее всего и вообще не стоит. Пусть будет как будет.
Меня тут некоторые спрашивают с осуждением, мол, неужто я и вправду собрался сходить в телевидение.
А и собрался! У нас тут в деревне летом отключили все каналы, кроме первого и энтэвэ, а на остальное, говорят, покупайте тарелку за восемь тысяч. А восемь лишних тысяч тут ни у кого никогда не было и не будет, так что и смотрят все послушно эти последние два канала.
А там вдруг я! Хоть и сам не увижу, потому что у меня телевизора нет, но зато у всех остальных-то шести жителей есть. И меня сразу пропустят без очереди в автолавку, где я куплю блок сигарет оптима красных, два окорочка и бутылку водки благодать для настоек и притираний. И из центральной усадьбы Опухлики пришлют мне машину дров и баллон, полный пропанового газа.
И никто, никто уже больше не украдёт у меня колун.
Выступили вчера с Миней в заведении артефак, что где-то на б. дмитровке.
Я и раньше-то был так себе читалец вслух, а в деревне и вовсе разучился. Пора уже пожалуй окончательно прекращать это занятие. Но ничего, морду не набили и даже налили коньяку и подарили майку с надписью «Мы понаехали тут». Буду носить её в деревне.
Есть, кстати, коммерческая идея: дополнительно к этой надписи разместить благодарность «Дякую тебе, Боже, що я не москаль», «эмо сакс», портреты Саакашвили, Медведева, Буша, звезду и полумесяц, свастику, могендавид, куриную лапу, букву А в кружочке, зенит-чемпион, православный крест и пентаграмму, для того, чтобы гарантированно вызывать неприязнь в абсолютно любом месте этого мира.