Сходил, как у нас тут выражаются, в грибы.
Встретил необычайное количество гигантских мухоморов. Однако же не стал следовать советам В.О. Пелевина и поэтому никаких зиккуратов и богинь не наблюдал, за исключением разве что соседской козы, которая, завидев меня, совсем как женщина присела на корточки и напустила огромную лужу.
Обнаружил также невообразимое количество маслят (хоть жопой жри, как говорили в моём детстве), но нам, за нынешнее лето вусмерть перекормленным грибами, маслёнок кажется грибом презренным и недостойным к нему нагибания. Из приличных же грибов нашлись четыре подосиновика и один белый: слишком мало для засушки и слишком много для еды — глаза бы мои уже на эти грибы не смотрели.
Каждые минут пятнадцать снимаю с окошка и выношу на крыльцо для отпущения разнообразных бабочек: крапивниц, адмиралов, павлиньих глазов, траурниц и разных других неопознанных. Откуда их столько и зачем они мне? Я ведь чай не Набоков.
Вобля. Бабочки улеглись спать, теперь пошли шершни. Самый маленький с мизинец, самый большой — со средний палец в положении фак-ю.
Они чего — вообще все решили зимовать в нашем доме?
Следующими, видимо, будут крысы и кроты. Потом волки, совы, лисы, зайцы и барсуки. Ну а к февралю придёт селиться, как говорит маленький мальчик, Кабам со своей личной Свынёю и десятком полосатых поросят. Хорошо, что хоть Медведь зимой сам по себе спит.
Высыпал собаке-степану останки грибов с картошкой из бесконечного казана.
О, как горько и укоризненно посмотрело на меня оскорблённое животное! Но ничего — сожрало и не поморщилось.
Ну ладно — завтра к утру приедет человек Лёша на машине, так куплю этому лживому охранителю кило ливерки в Опухликах, хотя он и не заработал.
Вот вчера, например: пришёл сосед, а это уёбище хоть бы тявкнуло. Ну ладно, у уёбища есть небольшое оправдание: когда тут иногда никого нет, то этот сосед эту скотину кормит. Но должна же быть субординация! Пока я здесь — я хозяин, а он обязан подавать сигнал о любом движущемся в пределах его слуха и нюха предмете.
А не хочешь подавать сигналы — так это на здоровье. Мы никого не неволим. Вон тебе прямо за околицей лес с двоюродными родственничками.
Да, а сосед приходил занять пятьдесят рублей. Я не первый уже год живу в этих краях и очень хорошо знаю, какой тут предмет стоит пятьдесят рублей. «Слушай, — сказал я ему, — вот дам я тебе пятьдесят рублей. Ты поедешь в Отрадное, нажрёсся там самогону, а на обратном пути ёбнесся на своём мотоцикле об берёзу. А мне потом тебе яму копать, да?»
Сосед задумался: «А ведь и правда: кроме тебя, копать некому».
Помолчали. В каком-нибудь кинофильме в этот момент обязательно нужно было бы вставить тоскливый звук от виолончели. Но у нас тут виолончелей нету и звука никакого не получилось.
Растопил в честь приезда гостей баню.
Печка в бане поначалу довольно изрядно дымит до тех пор, пока, как мне объясняли, в трубе не пробьётся некая воздушная подушка.
Из-под пола вылезло столько бабочек, что я выносил их горстями.
Баня же, истопленная на чистой берёзе — это самоубийство и кровавый пиздец. Я обычно разбавляю берёзу ольхой, но тут привалила целая машина вдольжелезнодорожных вырубок, так что можно не экономить.
Я сначала думал, что подохну, но потом ничего — аклиматизировался. Не знаю, чего уж там подумали соседи, но крики, стоны и вениковый хлёст наверняка можно было услышать даже из проходящего в четырёх километрах поезда в город Львов. Вообще я так думаю, что русская баня придумана для того, чтобы русские люди хоть как-то отрабатывали свою вековечную вину перед прогрессивными народами.
Да, а самое удивительное действие бани выразилось в том, что после выпитых по её окончанию, как это положено у приличных людей, по пятьдесят и потом ещё по пятьдесят, разговор зашёл не про баб, как это обычно бывает среди половозрелых мужиков, а про детей.
Силы были неравны. Единственный бездетный участник беседы изложил известный тезис про то, что, прежде, чем рожать детей, нужно состояться как личность и обеспечить будущему потомству гарантии для того, чтобы это потомство не стало гопнегом, блядью и быдлом.
Мы же, то есть один новоиспечённый отец и я, довольно уже староиспечённый, утверждали, что дети приходят в эту юдоль печалей и слёз сами по себе и им просто нужно дать возможность не стать гопнегом, блядью и быдлом несмотря ни на что.
Каждый, впрочем, остался при своём мнении, но мирно, без мордобоя.
Ещё в прошлом году, перегрызши бывало цепь, собака степан реял по трое-четверо суток по всей деревне, издавая с интервалом в пять минут характерные звуки с омерзительным козловским подвыванием в трёх местах одновременно. После того, как ему удавалось заебать абсолютно каждого жителя нашей и соседней деревни, он усталый, но довольный возвращался домой.
Вчера же, сжалившись, я отпустил его с цепи, пока ещё тепло. Ну и что: сбегал степан в соседний двор для того, чтобы оскорбить свою мать, потом в соседнюю деревню для того, видимо, чтобы нахамить отцу своему, погавкался с пахомовыми псами и доебался до жирного полутакса Тобика. Обоссал всё вокруг и всего-то через три часа пришёл в позе самого нижайшего смирения проситься обратно на цепь.
Ибо мышь или крот — они, конечно, вкуснее, чем макароны, но не гарантированные. А тут будка обустроенная, быт налажен, да и вообще как-то привычнее. Ну и макароны, опять же, пусть и невкусные, но зато каждый день.
Одним из неисчислимых преступлений человеческого рода перед природой, его матерью, является выведениее неестественных животных себе на потеху: для ловли лис, зайцев, помещения в бюстгальтер или прыжков через искусственно созданные препятствия.
Выведя безобразных этих существ, человечество не поленилось снабдить их самым худшим из того, что в самом себе накопило: теперь эти животныые болеют неврозами, шизофренией, язвой желудка, сенной лихорадкой и мировой скорбью. Они не могут выйти на улицу без того, чтобы без жилетки и ботиночек не заболеть воспалением лёгких или катаром верхних дыхательных путей.
Для них создана целая индустрия из ветеринаров и дорогостоящих артефактов, ибо иначе они не выживут.
И тут вновь появляется собака степан, который и есть та самая собака, предкам которой, очень-очень дальним, однажды когда-то позволили остаться во дворе. Которая жрёт то, что дадут, спит в снегу и честно исполняет свою обязанность: облаять того, кто не принадлежит к нашей стае для того, чтобы хозяин стаи знал, что к дому подошёл чужой и вышел с топором.
Как объяснить собаке, кто тут является хозяином стаи — на этот счёт у собачьих психологов мнения разделяются. Я же не стал мудрствовать: однажды, когда степан прошлой зимой взялся среди ночи громко жаловаться на нелёгкую свою собачью жизнь, я вылез из-под тёплого одеяла (кто вылезал, тот знает, как это непросто), обул сапоги, подошёл к будке и пнул его со всего размаху сапогом по рылу.
Каковое деяние, наверняка уголовно преследуемое в культурных странах, возымело очень положительное педагогическое воздействие, как-то: собака степан раз и навсегда понял, что фамилия его начинается очень-очень далеко за последней буквой греческого алфавита. И ценность его туловища по нынешним рыночным расценкам не то, чтобы нулевая, а скорее отрицательная.
Как очень верно сказал почтальон Печкин: «Таких, как Вы, троих на шапку нужно».
А он же, Степан, умный, что-то там соображает. По-своему, по животному, но уж наверняка не хуже нас.
Наблюдал возле сарая поучительную картину: шершень, намертво влипший в паутину, с аппетитом пожирал хозяина этой паутины.
Как говорил один, утонувший в сортире, поэт-сквернослов: «Наутро там нашли два трупа». Или их было три? Лет уж тридцать произведение про Луку Мудищева не перечитывал ибо незачем его перечитывать.
Всегда интересно: а вот откуда в голове иногда вылезает какая-нибудь непомерная хуйня?
Вот сегодня утром опять же приснилось, что певица Сурганова дала мне послушать диск, на котором Борис Борисович Гребенщиков поёт песни ансамбля сплин на немецком языке.
Ну и надолго уже завершая тему собаки-степана, скажу, пожалуй, про него пару коротких похвальных слов.
В отличие от какого-то терьера, которого мы однажды собирались было взять в дом, с паспортом и фамилией, в которой было слово «фон», этот гопнег и быдло Степан мгновенно понял, кто в этой стае является пусть не вожаком, но самым ценным её представителем.
Мысль о том, что этого маленького и беззащитного мальчика можно укусить или даже просто показать ему зубы, когда этот мальчик дёргает его за уши или садится на него верхом, Степану просто не может прийти в голову, потому что такой мысли не бывает.
Блядь, как же заебали уже предложения написать в моём жж про какую-нибудь торговую сеть или онлайновую игрушку.
Я не скажу, что мне не нужны деньги ибо они мне пиздец, как нужны, но даже у такого беспринципного человека как я таки есть несколько неприкасаемых ценностей.
Посылать их нахуй индивидуально — слишком много чести. Посылать оптом — так они ж мой жж не читают, они просто коврово бомбят по блогояндексу.
Объясните мне, пожалуйста, дорогие менеджеры среднего звена, почему вы (ну ладно, не вы, а ваши коллеги) так бесконечно уверены в том, что всё на свете поддаётся монетизации, то есть превращению в говно? И какая вам, то есть им, наступит радость, если всё на свете будет говно?