По понедельникам я ездил в посёлок нефтяников и лениво сдавал экзамены. И был, между прочим, принят на обучение. Да-да, мальчики и девочки, не заплатив ни одной копейки. Я вас не агитирую в те времена ибо времена были довольно хуёвые, это я был молодец, но, тем не менее, такие фокусы были тогда ещё вполне возможны.
Да, а причём тут французский социалист Ромен Ролан и так и не выебанная мной юная девушка?
Я тут давеча в городе случайно обнаружил на полке эту самую книжку, открыл. Никогда не нужно перечитывать тех книг, которые читал, когда тебе было шестнадцать лет. Но вот ведь какое чудо: иногда можно. «Слава тебе, Мартын святой, в делах застой, не к чему и надсаживаться». Мы с этим Кола Брюньоном уже практически ровесники: ему пятьдесят, мне сорок шесть.
И про соседскую девушку Ласочку я уже понимаю ничуть не хуже, чем он. «Первая, кого любишь, это и есть настоящая, подлинная, та, кого должен был полюбить; её сотворили светила, чтобы нас утолить. И, должно быть потому, что я её не испил, меня мучит жажда, вечная жажда, и будет меня мучить всю жизнь».
Пафос, да? Да. Но зато правда.
Долго придумывал для себя повод, чтобы пройтись до соседней станции. Ну не пойдёшь же просто так? В магазин? Так продуктов же дохуя. Сигарет ещё восемь пачек нескуренных. Водки не хочу. О! Придумал: пива хочу. И мороженого. И лимон к чаю. И гороху, обязательно гороху — поставлю в декабре настаиваться такое пузыристое гороховое вино, от которого французы с фальшивым своим божоле, единожды это гороховое вино попробовавши, ушли бы дрочить и плакать.
Я очень люблю эту дорогу. Пять километров туда, пять обратно. Если бы я был скрупулёзным человеком, я бы рисовал на стене палочки, чтобы не пропустить тот момент, когда я по этой дороге обойду вокруг Земли по экватору.
Я знаю на этой дороге каждый пень и каждую ямку. А вот тут слева (если май) растёт земляника. А тут справа — мухоморы размером со спутниковую тарелку. Я их не употребляю, но уважаю за беззастенчивое хамство.
Тут вот болотце, там в июне черника, каковая, увы, никак не отделима от комаров. А лесной комар — он не городской, у него один шанс из миллиона и потому он не вынюхивает, где там повкуснее, а втыкается с лёта, куда нос попадёт.
Да, а вот и бутылка. Охота, креплёная спиртом. Может таки пригласить соседа в гости, налить ему грамм двести для анестезии да и ёбнуть тем, что осталось, по черепу? Побыть, то бишь, минут пять гринписом, хотя и не уважаю я эту организацию.
А впрочем да и хуй с ним. Дома ждёт холодная постель, тёплый компьютер и обсирающийся от восхищения Степан.
Всё идёт по плану.
Раньше я придерживался такого мнения, что самое главное из того, что делает невозможной совместную жизнь мужчины и женщины — это не сексуальная несовместимость или разница темпераментов, а разное представление о Прекрасном. Ну, можно это назвать мировоззрением.
И теория эта очень хорошо подтвердилась при первом моём браке. Помню, незадолго до похода в загс я честно предупредил свою будущую супругу о том, что никогда в жизни у неё не будет машины, дачи, квартиры, норковой шубы и поездок в гэдээр и чехословакию.
Будущая жена была тогда совсем юна и легкомысленно решила, что я это так пошутил.
Но через пару уже лет, слегка повзрослев, она поняла, что это была не шутка. И не потому что я испытывал к этим предметам какое-то отвращение, а потому что они мне были просто не интересны.
А, да, про квартиру я, впрочем, тогда соврал — в результате нелепых катаклизмов при разрушении союза нерушимого она мне досталась практически даром.
Да, и после того, как я однажды сел в поезд и уехал навсегда, я уже окончательно убедился в незыблемости утверждения из первого абзаца этого сообщения.
А тут как-то раз задумался в очередной раз над своей никчемной жизнью и долго собирал лоб в складки, пытаясь совместить изящную теорию с неказистой практикой. И понял, что теория эта никуда не годится.
Вот взять, например, мать моего нежно любимого мальчика. Во всём этом огромном и бесконечном мире нет ни одного предмета, по поводу которого у нас с ней не было бы категорически противоположных мнений. Я терпеть не могу эзотериков, а она православных. Она не прочитала ни одной моей книжки, а я не понимаю, зачем нужно копать грядки в ботаническом саду, когда не вскопан свой собственный огород. Я не представляю себе пищу без лука, а она его не переносит ни в каких видах. Однажды мы два дня не разговаривали из-за разных трактовок творчества поэта Пастернака.
И при всём при этом и ею и мною давно побиты личные рекорды совместного проживания. Сегодня, кстати, очередная годовщина. Привет Александру Сергеевичу Пушкину (что-то очень много приветов я стал посылать).
И вот когда же, как не сегодня, нужно было разругаться при помощи электрической почты по поводу вот этого безобразия: http://www.fytowall.ru/?
Там про растительные стенки, которыми мать моего ребёнка с увлечением занимается уже года два. Мне сама идея этих стенок в принципе нравится, но, блядь, нельзя же вывешивать в международной сети интернет вот эти грязные размазанные жыпеги. Сейчас чай не девяносто третий год, когда максимальная скорость модема была четырнадцать четыреста килобит и каждый килобайт был на счету.
Нет, спорит, говорит, что всё прекрасно.
Это была реклама зелёных стенок, если кто не понял. Бесплатная, но не очень бескорыстная. Про любовь, в общем.
Хорошо-то как:
Я піду до річеньки
Стрічати зірочки, (звёзды, если кто не понимает)
Зазирать як падають,
Ловити їх жменями.
Наберу у пазуху
Оцих бризок-вогників
Затанцюю радісний,
Зрадію до смерті.
Спасибо Саше Силаеву.
Ходили тут с гостями в соседнюю деревню.
Дорога не очень долгая, но и не очень короткая. По пути задумались: а вот почему на псковщине нет ни единого ишака (один из гостей практически мой земляк, то есть возрос в городе Чимкент)? Ведь ишак в четыре раза компактнее лошади, жрёт в два раза меньше, а грузоподъёмность у них примерно одинаковая.
Тщательнео обдумав эту загадку, мы пришли к такому выводу, что ишаков тут нету потому, что им неоткуда тут взяться.
В связи с чем у меня родился проект. Вполне, между прочим, осуществимый.
Итак: я еду в Чимкент, покупаю там двух ишаков (мужчину и женщину) и отправляюсь на них к себе в деревню. Это около четырёх тысяч километров. Скорость ишака примерно равна скорости пешехода, так что, если проезжать по пятидесяти километров в день, плюс неизбежные остановки, путешествие займёт около трёх месяцев.
Пробег этот будет посвящён укреплению российско-казахстанской дружбы и будет проходить под двумя флагами: триколором и жёлтой юртой на синем фоне (вид сверху). Рекламные места на боках, лбах и даже жопах животных продаются за очень большие деньги. Это вам не поездка на каких-то сраных джипах до Владивостока для того, чтобы эти джипы потом публично обосрать. Тут всё честно.
Экипировка:
1. Фотоаппарат. Согласен на Никон D3s. Семь тысяч долларов — не такие уж большие деньги. Кенон и проч не рассматриваются. Хотя, впрочем, согласен и на Хассельблад с цифрозадом. Тридцать пять — тоже не очень много для такого благородного дела.
2. Ноутбук для ежедневного отправления отчётов в интернет. Особых предпочтений не имею, так что объявляется тендер.
3. Палатка, мешок, рюкзак — это ладно уж по знакомству возьму у дяди Ромы.
4. Хорошо бы ружо или карабин от отечественного производителя, а то мало ли чего. Рассматриваются Ижевск и Тула.
5. Хороший GPS. Ибо ишаки не любят ходить по асфальту. См пункт 2.
6. Справку от санитарного врача Онищенко для пересечения животными границы.
Остальное — мелочи. Маршрут по настроению. Приплод от ишаков — только личным знакомым даром.
Встретили тут давеча бабушку, которая толкала в горку тачку с двумя небольшими брёвнами для фундамента теплицы.
Ну, помогли, конечно, докатить тачку до дома. Бабушка по дороге рассуждала: «Ох, плохо, мальцы, дай вам Бог здоровья, без мужика в деревне. Я-то своего сама в гроб загнала. Пяздела всё, пяздела. Знала б, как всё будет, так слова бы не сказала. Гулял бы, бил бы — молчала бы. Только бы живой был. А вот двадцать лет уже мучаюсь».
Заплакала. Мы скинули брёвна у неё во дворе и пошли дальше. Чего тут возразишь.
Дремучий менталитет, хуле там.
Да, извините уж, но опять реклама для ограниченного контингента.
Часа через три я выдвигаюсь к станции, потом в Москву проездом, потом в Ростов, который на Дону, где в воскресенье буду давать в заведении Подземка (понятия не имею, где это) в семь часов вечера небольшую гастроль. Подробнее вот тут.
Гастроль эта связана не столько с жаждой наживы, сколько с желанием повидать некоторых ростовских знакомых.
Поначалу меня сильно и даже очень сильно напрягла заявленная цена за вход в 350 рублей — я ведь не Гришковец и не Жванецкий, но, подумавши, нашел себе оправдание: в эту цену входит однако книжка про дикую жизнь гондваны, которую я сам, когда нужно её кому-нибудь подарить, покупаю в доме книги за триста тридцать рублей, плюс выступление замечательного ансамбля Церковь Детства, так что, может быть это и не так уж сильно по-хамски.
Ну и про ишаков, пока не уехал.
Так вот. Когда я был маленьким дурацким мальчиком, который не выговаривал ровно половину букв русского алфавита (тридцать три делите пополам без дробей сами — это не моя проблема), я читал книжки из замечательной серии про всякую географию — Тура Хейердала, Пири и Амундсена, Обручева и этого, как его, забыл фамилию, который залез на Эверест, а потом отстригал у себя ножницами пальцы на ногах. Я с наслаждением читал про закупку где-то в Перу бальсовых брёвен, съеденных со слезами на глазах собак, и про не то норвежца, не то датчанина, который на плоту Кон-Тики пошел на корму посрать и получил по жопе акульим хвостом.