Этот француз с кабильскими корнями проживает в Испании и считает себя прежде всего марсельцем, потому что «там он родился, там вырос, там начал пинать мяч». Он испытывает почти болезненную любовь к своему родному городу: «Эти воспоминания навсегда запечатлелись в моей памяти. Надо всегда возвращаться к своим корням, в свой квартал, к людям, которых ты любил. Это позволяет человеку не отрываться от земли» (Psychologies, июнь 2006 года).
Как и у многих других футболистов, повседневная жизнь Зидана устроена довольно просто. Он домосед и большую часть своего времени проводит со своими четырьмя сыновьями. Внимательно выслушивает все их рассказы, разговаривает с ними на французском и на испанском языках. Как и его отец Смаил, он любит собственноручно стричь их. Вместе они играют в саду в футбол, что тоже существенно укрепляет их взаимоотношения. Так было в Турине, так же все происходит и в Мадриде, где он сейчас живет. По просьбе сыновей Зизу обучает их игре в футбол. Кстати, очень одаренный старший сын Энцо уже играет за команду младшего возраста мадридского клуба «Реал». Но совершенно ясно одно: отец никогда не заставит его стать профессиональным футболистом. «Он там просто развлекается. Я повторяю ему, что надо как можно серьезнее относиться к овладению ремеслом, а главное, играть для души. Я никогда не прихожу по выходным на стадион, чтобы орать, стоя у кромки поля. Я не из таких отцов. Я просто хочу, чтобы игра ему нравилась, все остальное не так важно. Может, он и захочет сделать футбол своей профессией, будущее покажет» (L' Équipe Magazine, 2 апреля 2005 года).
Несмотря на то что по натуре Зидан домосед, он очень любит путешествовать: в Мадрид по делам, в Марсель к своим родителям, в Родес к родителям жены, в Париж по своим обязательствам перед СМИ или рекламодателями. А во время каникул он открывает для себя и своей семьи мир. И всегда с кинокамерой, чтобы увековечить эти моменты.
«Зидановские» вкусы тоже очень просты. Из кинофильмов ему нравятся комедии типа «Ужин дураков» Франсиса Вебера или «Это правда, если я вру» Томаса Гилу. Он также любит американские фильмы, такие как «Титаник» Джеймса Камерона или «Зеленая миля» с Томом Хэнксом. Что касается музыки, то он не пропускает концерты Мадонны, слушает Алишу Кейс, Андреа Бочелли, U2 и Крэга Дэвида. Но больше всего любит смотреть новостные программы по телевидению и есть овернтский сыр. В спорте у Зизу есть несколько любимчиков: футболист Энцо Франческоли, а также бразильцы Роналдиньо и Роналдо. Он ценит их созидательность на поле и простоту вне его. Больше всего ему нравится американский баскетболист Майкл Джордан, которого Зизу считает самым лучшим спортсменом мира. Когда газета L' Équipe назвала его лучшим спортсменом 1998 года, заявив, что он опередил лидера «Чикаго Буллс», Зизу посчитал такое сравнение «неуместным». По его мнению, Джордан играл в совершенно другом измерении. Француз любил также пилота «Формулы-1» бразильца Айртона Сенну, считая его «классным гонщиком». И наконец, он уважал боксера Мохаммеда Али за его открытую стойку и умение «танцевать» на ринге.
По-настоящему скромный, Зинедин Зидан редко выступал перед средствами массовой информации в ходе своей карьеры. В присутствии незнакомых людей он обычно замыкается. Но близкие ему люди говорят, что в узком кругу он «веселый» и «смешной». Он никогда публично не критиковал товарищей по команде или тренеров: все проблемы старался решить в раздевалке или через капитана. У Зизу врожденное уважение к иерархической лестнице.
Хотя за годы своей карьеры «дитя Кастеллана» все же сообщил довольно много сведений о себе как о человеке и футболисте. Интервью для Зизу всегда было «испытанием», пройти которое ему было намного труднее, чем сыграть сложный матч. «Я так и остался застенчивым и сдержанным, — подтвердил он. — Когда человеку хочется говорить, он делает это спонтанно. Но это вовсе не мой случай. Если бы мне предложили на выбор давать интервью раз в неделю или раз в месяц, я выберу раз в два месяца». Таким образом, всегда несколько формальная процедура интервьюирования никогда его не радовала. «Честно скажу, очень тягостно пережевывать одно и то же. То, что я могу сказать о футболе сегодня, очень похоже на то, что я скажу завтра, послезавтра, через месяц… А журналисты постоянно спрашивают меня об одном и том же, вот так. Когда берут интервью перед матчем, происходит то же самое. Не могу сказать, что это скучно, но и радости никакой не доставляет. Это похоже на помутнение разума» (L' Humanité, 2 апреля 1997 года).
Вынужденный играть по этим правилам, он все же и тут добился значительного прогресса: «Мне говорят, что с годами я стал чувствовать себя увереннее. Это так, и я этому рад. Считаю важным умение хорошо изъясняться и говорить просто. Вспоминаю об одном интервью, которое я дал, когда только приехал в Бордо. Команда была недалеко от первого места. Мне задали вопрос, и я ответил, что чемпионат страны еще не закончился, что у нас есть шансы выиграть. Как обычно говорят. И добавил то, о чем и сейчас думаю: “К тому же перед нами маячит морковка”. Не знаю, почему я это сказал… Говорил я в шутку, но очень от этого смутился. Не могу себе представить, чтобы я повторил это сегодня» (L' Équipe, 29 мая 2002 года).
Зидан очень привязан к своей семье и восхищается своим отцом Смаилом: «Трудно выразить то, как я ему обязан, и то, что бы я хотел ему дать. То, что я чувствую к нему и к моей матери, невозможно выразить словами». Приезжая в Марсель, Зидан часами разговаривает со своим папой. «Я слушаю его, потому что мой отец — главный в семье. Мы разговариваем на разные темы, он говорит о событиях в мире и стране, расспрашивает меня о внуках… Это очень приятные моменты. Когда я приезжаю в Марсель, мне хочется остаться дома, с отцом и матерью, никуда не ходить, никого, кроме них, не видеть. Мне это доставляет радость. Именно поэтому у меня в Марселе нет недвижимости, я не хочу покупать там дом. Хочу спать под крышей родителей, как в те времена, когда я был совсем маленьким» (L' Équipe Magazine, 2 апреля 2005 года).
В этих словах слышится желание восполнить те моменты, которые он не пережил из-за отъезда в Канны в возрасте тринадцати с половиной лет. И это — несмотря на любезность семейства Элино. Есть в Зидане нечто от «старой Франции», что можно выразить триадой: «Трудолюбие, ответственность, уважение». Именно эти ценности создали номера 10. «Отец всегда говорил мне: “Уважай людей. Будешь уважать их, будешь и сам уважаем”. И он оказался прав. Видя сегодня, как люди уважают меня, я убеждаюсь, что он правильно меня учил. Я стараюсь быть простым. Я одинаково здороваюсь и с очень важными людьми, и с очень простыми. У меня нет двух манер разговаривать или двух манер смотреть на людей. За это люди воздают мне сторицей» (L' Équipe Magazine, 2 апреля 2005 года).
Зидан к тому же постоянно помнит о жертвах, на которые пришлось пойти его родителям, чтобы дать возможность ему, его братьям и сестре занять достойное место во французском обществе. Эти жертвы дополнялись постоянным вниманием: в квартале Кастеллан родители никогда не оставляли его одного. Даже когда они шли за покупками в супермаркет, они всегда брали маленького Язида с собой. Эта ласковая забота проявилась и при его отъезде в Канны. Родители хотели найти сыну место для проживания в какой-нибудь хорошей семье, а не оставлять его предоставленным самому себе в центре футбольной подготовки. «Отец и мать просто спасли нас: не просто было в таком квартале, как наш, не попасть под дурное влияние. Когда твой отец работает, но зарабатывает мало, это происходит очень быстро, и “привет”! Без образования, без воспитания, без понимания жизни я бы ничего не достиг. Представляете себе: деньги, гульба, девочки… Как не потерять голову в восемнадцать лет, когда все это под рукой», — подчеркнул более чем благодарный сын Зизу (L' Équipe Magazine, 2 апреля 2005 года).
Как и его сын Зинедин, Смаил никогда не был разговорчив. Он не говорил о своих чувствах, но выражал любовь к детям поступками, знаками внимания. Как, например, покупкой бутс с шипами — первых в жизни Зинедина, когда ему исполнилось одиннадцать лет. Или экономил на всем, чтобы иметь возможность давать деньги на карманные расходы. Зидан часто ставил себя на место отца и спрашивал, как можно было воспитать детей с такими ничтожными доходами?
Вне семьи Зидан также уважал старших и был верен в дружбе, постоянно помнил о тех, кто ему помогал, окружал заботой, когда он был просто Язидом: Жане Варро, который взял его в клуб «АС Канн» в 1987 году, Жан-Клоде и Николь Элино, приютивших его на год сразу после его приезда в центр футбольной подготовки клуба «Канны». Из десятка молодых игроков, которые когда-либо проживали у Элино, Зидан оказался единственным, кто сохранил связи с приютившей его семьей: он звонит им, приезжает в гости, выражает благодарность. Зидан не забыл своего тренера из клуба «Септем-де-Валлон» Робера Сантенеро, человека, который возил его с приятелями на игры и на тренировки в своем «Рено-104» и давал им по воскресеньям деньги, чтобы они могли купить себе поесть. Так, в июле 2000 года, по возвращении из Роттердама, где «синие» только что стали чемпионами Европы, Зизу заехал в Марсель навестить родных. Один из руководителей клуба «Септем» Фернан Буа сообщил одному из его братьев, что Робер Сантенеро умирает. Они договорились о встрече. Перед клиникой «Рафаэлла» в Каннах остановился «мерседес» с тонированными стеклами. В нем был Зидан. Он сразу же направился в палату своего старого тренера на их последнее, волнующее свидание.
Чувствуя свою вину перед родителями за то, что не оправдал их надежд в учебе, Зидан очень серьезно относился к занятиям и играм на футбольных полях. Он очень рано начал работать, собираясь стать профессиональным игроком. «Когда я был маленьким, мы с десятком приятелей каждый день играли в футбол. Меня отличало то, что из всех нас только у меня одного это сидело в голове. Друзья мои любили играть, но им также нравилось ходить в кино, гулять с подружками. Я же думал только о футболе, футболе, футболе. Я и учился-то неважно потому, что только об этом и думал. Я сказал себе: “Раз я не учусь, я должен сделать это, и сделать хорошо”. Я понял, что когда человек по-настоящему чего-то хочет, он не станет пускать это на самотек, не станет отвлекаться на другое» (