Ведь песнь твоя добра.
Не вынуждай жестоко
Погибнуть до утра.
Так он сказал с тоскою,
Так был он одинок.
И потому его я
Сорвать никак не мог.
Тяну к тебе я руки,
До боли одинок.
Ах, нет любви без муки,
И так судил ей Бог!
Пастушки хотели угодить Зигфриду, и поэтому, когда он пел, они отвечали ему, воодушевляя восклицаниями:
— Чудесно!
— Еще!
— Еще!
И Зигфрид продолжал пение:
Плывет рыбак на лодке,
Так горько одному,
Что милой больше нету,
Не верится ему.
Пока сияют звезды
И ясен свет луны,
Он ждет свою подругу
Из темной глубины.
Ступает дева в лодку,
Печальна и бледна,
В одной рубашке тонкой
Пришла она со дна.
Несут их воды Рейна,
Спокойны и чисты.
Что так дрожишь, родная,
Озябла, верно, ты?
Рубашку треплет ветер,
Челнок летит стрелой.
Накинь мой плащ, голубка,
Застудит холод злой.
Простерла к скалам руки,
Нездешней белизны,
Улыбкой привечает
Полночный лик луны.
Кивает старым башням
И хочет луч звезды
Поймать рукою легкой
На зеркале воды.
Сиди спокойно в лодке,
Любимая моя!
Иначе нас затянет
Могучая струя!
Плывут навстречу лодке
Большие города,
И колокола звоны
Доносит иногда.
Вот дева на колени
Становится в челне
И очи поднимает
К небесной вышине.
Любовь моя, потише,
Бездонна глубина!
Водоворот закрутит —
Потопит нас волна!
Монахинь хор далекий
Поет в монастыре,
И догорают свечи
В церковном алтаре.
Поет молитву дева
Ее умилен вид,
Из глаз роняет слезы,
На милого глядит.
Поет рыбак молитву,
Его печален вид,
С подруги глаз не сводит,
На милую глядит.
Краснее, все краснее
Глубокая река,
Бледнее, все бледнее
Подруга рыбака.
С небес луна скатилась,
За ней звезда во след,
Глаза закрыла дева —
Не мил ей белый свет.
Родная, доброй ночи!
Родная, добрый день!
Зачем уснуть ты хочешь?
Ушла ночная тень.
Горят на солнце башни,
Шумит зеленый бор,
В нем звонко распевает
Веселый птичий хор.
Услышь скорей, родная,
Веселых птиц привет.
Рыбак глядит и видит,
Что милой в лодке нет.
Вот ласточка промчалась,
Его задела грудь.
Откуда прилетела?
Куда свой держит путь?
Рыбак лежит и дремлет,
Недвижимо весло,
Несет все дальше лодку
И в море унесло.
В младенчестве по морю
Я плыл издалека
И размышлял о жизни,
Сжимала грудь тоска.
Вот ласточка промчалась,
Шла лодка по волнам,
И пел рыбак ту песню,
Как будто пел я сам.
Некоторые из девушек-пастушек, устав от танцев и движений, клали свои руки на плечи Зигфриду. Волосы их распустились, и цветы из них выпали на землю. Когда они положили руки ему на плечи, их затопило его благоухание, исходившее от цветочных венков, которыми нимфы украсили юного Зигфрида. Влечение к Зигфриду охватило пастушек, и они стали обмениваться с ним поцелуями. Некоторые из нимф касались своими щеками щек Зигфрида, и Зигфрид предлагал им пережеванные лесные орехи из своих уст, которые девушки с великим удовольствием принимали в поцелуе.
Пока Зигфрид наслаждался обществом пастушек и нимф в танцах и играх, изумленные птицы собрались в небесах. Луна, пораженная чем-то вроде вожделения, стала наблюдать за танцами и играми Зигфрида с девушками и пришла в полное изумление. Пастушки молились, чтобы получить Зигфрида в супруги.
И он наслаждался с ними в точности как супруг. Он исполнил их желание. Когда же Зигфрид увидел, что пастушки устали от танцев с ним и наслаждений, он тут же провел своими ладонями по их лицам, чтобы прогнать их усталость. Отвечая на доброту и радушие Зигфрида, пастушки и нимфы взглядывали на него с любовью. Благотворные прикосновения рук юного Зигфрида переполняли их радостью. Их улыбающиеся лица сияли красотой.
Все девушки вместе с Зигфридом вошли в речные воды, чтобы снять усталость после проведенной ночи. Гирлянды из лесных цветов, украшавшие их шеи, порвались, пока девушки обнимали Зигфрида, и цветы приобрели красноватый оттенок. Шмели жужжали вокруг, собирая с цветов нектар. Зигфрид и пастушки вошли в речные воды. Они совершенно забыли себя, играя в воде, наслаждаясь обществом друг друга и прогоняя ночную усталость. Улыбаясь, пастушки стали брызгать водой на Зигфрида, и Зигфрид тоже развлекался этим. Пока Зигфрид наслаждался, перекидываясь шутками с лесными нимфами, птицы стали осыпать их цветами. Так птицы выражали восхищение прекраснейшему Зигфриду.
Затем Зигфрид внезапно оставил общество пастушек, и те стали повсюду искать его. Нигде не найдя, они испугались и почти потеряли рассудок от любви к нему. Они могли только с большой любовью и нежностью думать о развлечениях Зигфрида. Поглощенные этими мыслями, они утратили память, и перед их увлажненными глазами стали разворачиваться развлечения Зигфрида, его прекрасные речи, обращенные к ним, его объятия, его поцелуи. Испытывая такое влечение к Зигфриду, они стали подражать его танцам, походке, улыбке, как будто бы они сами стали им. Отсутствие Зигфрида свело их всех с ума; каждая стала верить, что она сама — Зигфрид. Вскоре все они собрались вместе и стали громко повторять имя Зигфрида, бродя по лесу в поисках его.
И вот пастушки и лесные феи стали расспрашивать деревья и растения о Зигфриде. В лесу росли большие и маленькие растения; и девушки обращались к ним с такими словами:
— Дорогое дерево крепкого лесного ореха, видело ли ты, как проходил здесь сын славного короля Зигмунда, смеясь и играя? Он украл наши сердца и оставил нас. Если ты видело его, просим тебя, скажи, куда он пошел.
— Дорогое дерево, и вы, цветущие деревья, видели ли вы Зигфрида, юного Зигфрида, проходящего здесь? Он исчез потому, что мы возгордились…
Девушки знали, почему Зигфрид исчез. Они понимали, что когда наслаждались обществом юного Зигфрида, они думали о себе, как о самых счастливых женщинах во вселенной, и поскольку они возгордились, Зигфрид тут же исчез, чтобы укротить их гордыню.
Затем лесные феи стали обращаться к кустам и другим растениям:
— Дорогие цветы и травы, должно быть, ко всем вам прикасался юный Зигфрид, когда проходил этой дорогой. Видели ли вы его?
— О вечнозеленая сосна!
— О кусты смородины!
— Вы все очень добродетельны, если Господь Бог посадил вас на берегу реки! Зигфрид, должно быть, проходил здесь?
— Пожалуйста, будьте так добры, скажите нам, куда он пошел?
Затем девушки стали смотреть на землю, по которой проходили, обращаясь к ней так:
— О дорогая планета Земля, мы не знаем, через какие покаяния и суровые испытания ты добровольно проходила, чтобы нести на себе сейчас следы ног юного Зигфрида. Ты очень весела, эти радостные деревья и растения — волосы на твоем теле. Зигфрид, прекрасный и отважный, где он?
— Скажи нам!
— Скажи!
Так обращались юные лесные феи и пастушки к бесчисленным деревьям и растениям, а потом повернулись к прекрасным ланям, ласково смотревшим на них.
— Зигфрид, сам Зигфрид, — говорили они ланям, — наверное, проходил здесь, иначе вы не были бы так довольны и не смотрели бы на нас с таким сочувствием…
— Будьте добры, скажите, каким путем пошел он?
Затем некоторые из пастушек стали обращаться к другим пастушкам и лесным феям:
— Дорогие подружки, почему вы не расспросите эти растения, которые прижались с таким ликованием к зеленым соснам, поросшим Мхом, как будто бы те — их супруги?
— Наверное, ногти Зигфрида задевали эти цветы?
— Иначе почему бы они чувствовали такую радость?
Пастушки искали Зигфрида повсюду, а когда устали, они заговорили так, как будто бы потеряли рассудок. Они могли найти удовлетворение только в подражании различным времяпрепровождениям Зигфрида. Одна из них изображала ведьму Путану, а другая, играя роль Зигфрида, приникала к ее груди. Еще одна пастушка изображала демона, а другая богиню птиц, которая унесла маленького Зигфрида. Так лесные феи сходили с ума от разлуки с Зигфридом. Они расспрашивали о нем растения и деревья. В некоторых местах они нашли отпечатки знаков с подошвы. Увидев их, они воскликнули:
— О, вот отпечатки знаков на стопах Зигфрида!
Они пошли по следам, но вскоре увидели другую цепочку следов рядом с первой и стали сокрушаться.
— Дорогие подружки! Посмотрите только! Кому принадлежат другие следы?
— Они идут рядом со следами сына Зигмунда.
— Это, без сомнения, Зигфрид проходил здесь, и рука его обвивала какую-то другую нимфу!
— Нам следует понять, что эта нимфа служила Зигфриду с большей любовью и нежностью, чем мы!
— И потому, хотя он оставил нас, он не смог оставить ее общество!
— Он забрал ее вместе с собой!
— Она пьет нектар поцелуев Зигфрида, оставляя нас нашей скорби!
— О, подружки, посмотрите только! Вот здесь мы не видим следов этой нимфы…
— Наверное, на земле здесь было много сухих колючек, и Зигфрид взял ее к себе на плечи.
— О, она так дорога ему!