Ого…
Я наматываю на нее свои мысленити: вспоминаю нашу марсианскую высадку, будто она случилась вчера. Вспоминаю вечер в своей комнате с ним, словно это было сегодня. Вспоминаю то, что однажды сказал президент Кеннеди: «Мы решили лететь на Луну не потому, что это легко, а потому, что это трудно».
Думаю, я наконец понял. Это очень похоже на любовь, правда? Это трудная работа, но если не сдаваться и продолжать двигаться вперед, наградам несть числа…
Медленно развязываю бечевку на свертке.
Это полароидная фотография в рамке с его каминной полки: та, на которой он вывел слово «ДОМ».
Переворачиваю ее.
И улыбаюсь.
На обороте два слова:
«Твоя очередь».
Авторское примечание
15 декабря 1973 года Американская психиатрическая ассоциация (APA) изменила ход истории.
После долгой и упорной, казавшейся заведомо проигрышной битвы, которую вело Движение за освобождение геев, APA официально убрала гомосексуальность из «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам». Проще говоря: впервые в истории человек, идентифицированный как квир[84], стал считаться «нормальным».
Я узнал об этом первопроходческом движении в то время, когда друг дал мне посмотреть одну из серий «Этой американской жизни» под названием «81 слово». Она прекрасно рассказывает об этой борьбе, усилиях и итоговом судьбоносном решении, которое некоторые считают рождением современного движения ЛГБТК2+. Так было посеяно семя истории Джонатана.
Это произошло в 2014 году, когда я приближался к концу десятилетнего международного тура, играя главную роль «Гея-Иисуса» в «Теле Христовом» Терренса Макнелли. Краткая предыстория: повествование пьесы выдержано в духовном, уважительном и душевном тоне, является пересказом истории Иисуса, где он – гей, живущий в техасском городке Корпус-Кристи в 1950-х годах. Хотя постановку сопровождали «противоречия», их с легкостью затмили любовь и поддержка зрителей: впервые люди ЛГБТК2+ смотрели историю, на которой выросли, поданную через их точку зрения.
Я, гей, воспитывавшийся в Сент-Луисе в католической семье, слышал от церкви, что мне в ней не место, поэтому никогда не ощущал глубокой связи с духовностью. Но пока мы путешествовали по миру, выступая, я видел отражение собственной истории в каждом человеке, которого мы встречали, и именно тогда начал понимать глубокую врожденную боль, которую ощущают люди ЛГБТК2+. Впервые в жизни я не чувствовал себя одиноким.
Во время поездки я знакомился с людьми из ЛГБТК2+ – всех профессий и конфессий, включая представителей сообщества Двух Духов (Two-Spirit). Мне стыдно признаться, что я, будучи открытым геем, так мало знал о них – и, если уж на то пошло, обо всех остальных буквах, которыми представлена наша квир-радуга. До меня дошло: хотя мы все говорим о своей инклюзивности, отдельные сообщества внутри квир-идентичности могут чувствовать себя крайне обособленными. Я захотел изменить эту ситуацию для себя.
Я присутствовал на первом пау-вау[85] Двух Духов американских индейцев, проживающих в районе залива (BAAITS) в 2015 году, и моя жизнь разительно изменилась. Я смеялся, плакал, был скромным свидетелем того, как коренные американцы и их союзники сходились и были вместе в гармонии, мире и любви. Я – не индеец и не могу быть участником сообщества, но, будучи приглашенным, ощутил, как оживает моя собственная духовная связь с бытием гея-мужчины, чуть ли не в первый раз в жизни.
Хотя это сложная и многослойная конструкция, здесь я ее упрощу: понятие «два духа» используется некоторыми представителями американских индейцев / коренных американцев как общий термин для разнообразия – как гендерного, так и сексуального. Его предложила в начале девяностых годов группа лидеров коренного сообщества в противовес колониальной терминологии, созданной в качестве дополнения, а не замены для индейских языков, в которых уже есть название для небинарных коренных жителей Америки.
Быть «двоедушником» – эксклюзивное право коренных народов, сохраняющих контакт со своими традициями, и, хотя они в общем отождествляются с ЛГБТК2+, это делают не все. До колонизации «двоедушники» играли в сообществах особую роль как целители, балансируя между мужской и женской сторонами. Христианство отняло эти роли у более чем 500 племен, и сегодня движение сосредоточено на стараниях вернуть себе голос, такой же авторитетный, как в доколониальном обществе.
В 2015 году гастроли пьесы завершились, и начался мой путь как писателя. Тогда и вспомнился исторический момент в 1973 году, решение APA убрать гомосексуальность из списка психических заболеваний. Я начал изучать мировые события того года и месяцев, предшествовавших этому декабрьскому дню, прочел об «оккупации Вундед-Ни», или Раненого Колена, – еще одного события, о котором ничего не знал и которое разительно изменило жизнь коренных народов Америки. Я всегда верил, что легче всего учиться, сострадательно выслушивая других и наблюдая за ними; стараться распутывать собственные истории и трудности с помощью людей и вещей, выходящих за рамки нашего опыта. Так эти две истории органично сплелись в моем сознании и превратились в книгу «Зигги Стардаст и я».
Этот роман – художественный вымысел, а не просто рассказ о том времени, и, хотя я старался по возможности блюсти историческую точность, в повествовании позволил себе несколько вольностей. В жизненном пути Джонатана сохранен очень реальный момент: мало того что его считали психически больным, так еще и лечебные процедуры были официально признанной формой «терапии отвращения». Казалось бы, за сорок лет мы могли бы вынести урок из истории. Но она повторяется. Снова.
Несмотря на то, что я пишу эти строки в 2019 году и с тех пор мы добились невероятного прогресса, сообщество ЛГБТК2+ по-прежнему борется за полное равенство, а «терапия отвращения» по-прежнему легальна в 34 штатах США, не говоря о многочисленных государствах в разных частях света. Сколько бы их ни оставалось, этого слишком много, и ситуация должна измениться.
История Джонатана – одна из тысяч. Ущерб, нанесенный человеку таким лечением, оставляет вечные, иногда неизлечимые шрамы. Если в настоящее время вы сами переживаете какую-то часть истории Джонатана или знаете человека, оказавшегося в сходном положении, в первую очередь обращайтесь за помощью. Отличное место для начала – Trevor Project. Вам нужно знать, что вы не одиноки. Для вас есть сообщество. Мы здесь!
История может повторяться, но она дала нам понять, что, когда сообщества способны выступить единым фронтом, перемены не только возможны, но и неминуемы. Со своей стороны я верю, что «двоедушники» – основа сообщества ЛГБТК2+: их врожденная способность уравновешивать мужское и женское начала, целительная посредническая роль может в конечном счете сплотить всех нас, как бы мы себя ни определяли – как квира или как союзника. Надеюсь, однажды вы побываете на BAAITS или другом региональном пау-вау «Двух Духов», чтобы ощутить это на собственном опыте.
В любом случае помните: выбор за вами. Вы можете принимать участие в переменах не только путем мобилизации и протеста, но и слушая и узнавая уникальные точки зрения других и просто будучи собой. Пожалуйста, не тратьте на бесполезные старания быть кем-то другим ни единого вздоха! На это просто нет времени.
Благодарности
Если бы я попытался поблагодарить каждого, кто сделал этот миг во времени возможным, пришлось бы писать еще один роман на 120 000 слов, а потом ломать голову, как его издать. Но вот имена нескольких выдающихся людей, которые заставили книгу стать реальностью, без которых эти слова так и дрейфовали бы в пространстве.
Спасибо моему Патронусу-агенту и Близнецу-двойняшке, Барбаре Поэлле: за то, что не махнула на меня рукой. За то, что всегда верила в меня, особенно когда я сам в себя не верил. За то, что каким-то образом знала меня лучше, чем я сам. За то, что танцевала со мной под рождественские песенки в июле, и смеялась со мной до колик в животе, и плакала до тех пор, пока мы не начинали снова смеяться. За то, что подбадривала и поддерживала (во всех моих невозможных формах) и любила меня с того дня, как много лун назад мы встретились. «Ты пахнешь мылом Lever 2000?» – спросила она. (И угадала.) Без твоего вечного терпения, напора и безусловной любви я бы, несомненно, продолжал хлопать крылышками, сидя все на том же месте на Честер-авеню.
Моему Божественному Редактору Стейси Барни – за то, что ты каким-то образом отыскала историю, которую я действительно хотел рассказать, в том фантастическом спутанном клубке, который я тебе отдал. Пусть я вдохнул в эту историю жизнь, зато ты обнаружила душу. Навеки благодарен за твой блестящий ум и гений, за вдумчивые и осторожные замечания, за мудрость и воодушевленную любовь к этим двум ребятам и особенно за то, что побуждала меня становиться лучше не только как писателя, но и как человека.
И невероятному коллективу Penguin – за то, что свели в единое целое все прекрасные составляющие: Дженнифер Клонски – за всегдашнюю защиту, Лиззи Гуделл – за то, что она выдающийся публицист, Кейтлин Таттероу – за доброту, которая помогала мне сохранять организованность и спокойствие, Роберту Фаррену – за внимательную редактуру, Дейву Копке – за чудеса типографского набора, Жаклин Хорнбергер и Синди Хоули – за их мастерство в вычитке текста, Кристи Радвилович – за дизайн дивной обложки, Томашу Мро – за поразительный рисунок, на который я по-прежнему порой смотрю с благоговением.
Моим друзьям из BAAITS: за то, что обеспечили священное и безопасное пространство для всех; за то, что помогли снова обрести радость в те времена, когда я был потерянным; и за все, что вы дали сообществу ЛГБТК2+ и миру в целом. Исполнять свое служение рядом с вами – честь и привилегия. Особенное спасибо Дереку Смиту и Роджеру Куну за их «двоедушную» чувствительность в вычитке и замечаниях, за ободрение и поддержку. Прибыль от продаж книги идет на проведение ежегодного пау-вау BAAITS, помогая выполнять миссию инклюзивной любви ко всем людям.