Самость может быть рассмотрена в качестве высшего проявления душевной целостности, тотальности сознания и бессознательного. Она предстает в виде цели развития, осуществляемого помимо сознательных суждений. Она же является содержанием естественного процесса, протекающего, как правило, вне сознания.
«Самость – это наша жизненная цель, ибо она является наиболее полным выражением той роковой комбинации, которую мы называем индивидуальностью».
В понимании Юнга Самость есть точка нового равновесия, которая, в силу своего положения между сознанием и бессознательным, предопределяет жизнедеятельность человека.
Если удается перемещение от Я, как центра сознания, к Самости, как новому центру, то такое перемещение формирует личность, которая испытывает страдания лишь на низших этапах своего развития, в то время как на высших этапах она становится безразличной и к горестным, и к радостным событиям.
Самость связана с достижением целостности и единства личности. В этом смысле она сродни процессу индивидуации, то есть процессу самостановления, самоосуществления человека. Она является символом истока и целью индивидуационного процесса, а в конечном счете и целью жизни.
Для Юнга Самость – это психическая тотальность. Ее можно приравнять к древнеиндийскому понятию «Атман» или древнекитайскому понятию «Дао».
Самость не что иное, как психологическое понятие, выражающее сущность человека. Все первопроявления его душевной жизни начинаются в этой точке.
Все высшие и последние цели сосредоточиваются в ней. Олицетворением Самости может служить Меркурий как единство духа и души, воды и огня.
Являясь высшей точкой духовного развития человека, Самость представляет собой тот общезначимый идеал, который граничит с понятием «Бог». В концепции Юнга «Самость» и «Бог» выступают как тождественные понятия. Не случайно, описывая Самость, он замечал, что она в равной степени может быть названа «Богом внутри нас» или «сосудом для милости Божией».
Но Юнг вовсе не имел в виду обожествление человека или разжалование Бога. У него речь шла о некоем парадоксе, а именно о том неустранимом парадоксе, когда человек пытается охарактеризовать то, что превосходит возможности его разума. Во всяком случае, по его мнению, ничто не может отличить Самость от образа Бога, кроме веры, недоказуемой и не подлежащей обсуждению.
Рассматривая традиционную фигуру Христа, Юнг говорил о ней как об аналоге психической манифестации Самости. В мире христианских идей Христос, по его мнению, несомненно, представляет Самость. Как историческое лицо, Христос единовременен и уникален, но как Бог, он универсален и вечен.
«Подобным образом и самость, как сущность индивидуальности, единовременна и уникальна, но как архаический символ, она есть образ Бога, а потому универсальна и вечна».
Таким образом, Самость в трактовке Юнга – это совершенное выражение того, как складывается судьба не только отдельного человека, но и всех людей, когда они дополняют друг друга до целостного образа.
Самость охватывает мужское и женское, светлое и темное, духовное и хтоническое (материальное).
Если Я человека полностью поглощено его Самостью, то это ведет к психической катастрофе, поскольку образ целостности остается в бессознательном и разделяет его архаическую природу, а сознание подпадает под контроль бессознательного фактора, в результате чего нарушается адаптация Я к окружающему миру.
Если, напротив, Самость полностью поглощена Я, то в этом случае также наступает психическая катастрофа, поскольку упование человека на собственное Я оборачивается самонадеянностью сознания и недооценкой силы бессознательного.
Это означает, что при гармоничном развитии человека одно не должно подменяться другим или растворяться друг в друге. Напротив, бессознательное и сознание должны дополнять друг друга до достижения целостности человека, которая представлена Юнгом в виде архетипа Самости.
Таким образом, при достижении единства и целостности личности Я остается центром сознания, а Самость – центром всех ее проявлений, включая сознательные и бессознательные импликации.
Реализация Самости ведет к конфликту между двумя противоположностями, а именно между завершением и совершенством. Поэтому терапевтическая цель аналитической психологии состоит в том, чтобы не столько добиться разрешения всевозможных внутрипсихических конфликтов, связанных с обретением Самости, сколько привести пациента к состоянию «приблизительной целостности, лишенной совершенства», поскольку индивид может стремиться к совершенству, но будет страдать от чего-то действующего во имя его завершенности.
Мандала
Для того чтобы лучше понять свои фантазии и сновидения, Юнг начал рисовать появляющиеся в них образы. Эти рисунки были помещены им в «Красную книгу», которая имела сафьяновый переплет и по форме напоминала средневековую рукопись. Наряду с различными воспроизведенными им образами в «Красную книгу» он поместил также рисунки с изображением мандалы.
Первоначальный опыт обращения Юнга к мандале был связан с тем, что, не находя объяснения своему внутреннему состоянию, однажды он попытался изобразить свое состояние в виде маленького круга, который каждое утро стал рисовать в своей записной книжке. Эти зарисовки давали ему возможность видеть то, что происходило в его душе.
В изображении различных кругов Юнг усматривал самого себя и хотя до конца не понимал, что это может означать, тем не менее полагал, что его мандалы имеют смысл и много значат для него.
«Я был убежден, что в них самое существо предмета, и со временем они объяснят мне, что же со мной происходит. Я представлял себе это так, как если бы я и мой внутренний мир были монадой этого бесконечного мира, и мандала составляет эту монаду, микрокосм моей души».
Какое-то время Юнг продолжал рисовать мандалы. Впоследствии он даже не мог вспомнить, сколько кругов он нарисовал. Однако, по мере того, как число рисунков увеличивалось, к нему пришло понимание того, что мандала является неким центром, к которому он стремился в своих поисках чего-то наиболее существенного. Мандала предстала перед ним как олицетворение индивидуальности и самодостаточности.
Несколько лет спустя Юнгу приснился сон, суть которого он попытался отразить в нарисованной им мандале. Через какое-то время он снова нарисовал ту же картинку, в центре которой находился золотой дворец. К его удивлению, по форме и выбору оттенков эта мандала напоминала собой что-то китайское. Очевидно, речь шла о проявлении бессознательного, поскольку незадолго до этого Юнг получил от известного в то время синолога Рихарда Вильгельма рукопись даосского трактата «Тайна Золотого цветка», в котором золотой дворец отождествлялся с центром всего сущего.
Углубившись в содержание присланного ему трактата, Юнг нашел в нем нечто сходное с его идеями о мандале как центре сосредоточения развития. Это придало ему уверенность в том, что он не одинок в своих восприятиях происходящего и находится на верном пути в поисках самодостаточности, самости.
В дальнейшем Юнг пришел к пониманию того, что мандала, которая изображается в форме ритуального круга, магического круга с вписанными в него крестами, ромбами и квадратами или обнаруживается в алхимическом микрокосмосе, является типичным примером архетипа. Она может быть оформлена посредством рисунка, пластики, танца.
Мандала встречается в сфере религиозных обрядов, а также в области психологии – в сновидениях, фантазиях, состояниях психической диссоциации. В процессе психотерапии пациенты подчас рисуют нечто похожее на мандалы. Подобные изображения связаны с тем, что пациенты или видят их во сне, или чувствуют острую необходимость компенсировать свой психический разлад при помощи представления об упорядоченной цельности.
Мандала выступает в качестве символа, дающего представление о всеобщности и единстве, об упорядоченности и целостности душевного мира. В восточных мандалах их центры обычно содержат одну из религиозных фигур, будь то Шива или Будда, а также символическое изображение божественных сил.
«Мандала означает круг, а точнее, магический круг, и эта символическая форма широко распространена не только на Востоке, но и у нас, особенно в Средневековье, чему мы имеем множество свидетельств. Специфически христианские мандалы утвердились в раннем Средневековье. Большинство из них изображают Христа в центре и четырех евангелистов в четырех кардинальных точках».
Чаще всего мандала характеризуется кругом, четвертицей, квадратурой круга. Если культовые мандалы обнаруживают ограниченное количество типичных мотивов в качестве своего содержания, то индивидуальные мандалы имеют неограниченное количество мотивов и символических намеков.
С точки зрения Юнга, в целом мандала означает целостность человека, его божественную сущность, божественное начало.
«Мандала – это архаический образ, существование которого мы прослеживаем на протяжении тысячелетий. Означает он целостность Самости, или целостность «внутреннего человека», – если прибегнуть к мифологическому способу выражения – возникновение в человеке божественного начала».
Мандала – это символ целостности, представляющий собой компенсацию раскола и соответственно возвещающий преодоление его. Этот простейший набросок образа целостности непроизвольно навязывается воображению, чтобы дать человеку представление о противоположных сторонах, их борьбе и примирении.
Истинная мандала всегда представлена внутренним образом, который постепенно строится активным воображением тогда, когда нарушено психическое равновесие, возникает необходимость разобраться в чем-то. По мнению Юнга, мандала способна оказывать значительное терапевтическое воздействие на того, кто ее составляет, поскольку она представляет собой попытку объединить противоположности, воссоединить разрозненные части в некое целое, навести мосты между отделенными друг от друга психическими процессами.