Доре только одно из многочисленных проявлений слабоволия женщин, которое демонстрирует «истерическую несовместимость», а также «вероятно, не столь серьезно принимаемое taedium vitae» (т.е. отвращение от жизни) (стр. 101). И, не предприняв настоящего серьезного обследования, он поставил пациентке только на основе ее описания отдельных признаков заболевания диагноз в смысле психоневроза. При этом органическая сторона приступов кашля Доры представлялась ему, например, только как нижнее «наслоение» психики – как бы «песчинка... вокруг которой моллюск образует жемчужину» (стр. 152). «Последствием» было то, что он вовсе не занялся сначала физическими симптомами или показаниями, а неуклонно следовал за своей теоретической предпосылкой, согласно которой единственным шансом на излечение должно было быть устранение ее психических маневров уклонения. Похоже на то, как будто бы Фрейд даже не позаботился о том, чтобы подвергнуть свою пациентку обычному физическому обследованию; скорее он готовил ей исключительно мучительный психический процесс.
Джанет Малькольм в своей книге о «психоанализе как невозможной профессии» установила следующее:
«Фрейд обращался с Дорой как со смертельным врагом. Он спорил с нею, ставил ей ловушки, загонял ее в угол, бомбил ее толкованиями, не давал спуску, был – в своей манере – таким же невыразимым, как какой-либо из людей из круга ее пагубной семьи, при этом он зашел слишком далеко и, наконец, заставил ее уйти».13 (Дора бросила анализ через три месяца).
Как пример можно взять реакцию Фрейда на высказывание Доры, что она сравнительно недавно болела аппендицитом. Фрейд попросту отбросил этот медицинский диагноз и самовластно решил, что «перитифлит» на самом деле реализовал «фантазию родов» (стр. 169), которая выражала ее бессознательные сексуальные желания. Относительно ее астматических симптомов он хоть и признал связь с аналогичным состоянием ее отца, все же, это только опираясь на «предположение», что Дора когда-то случайно подслушала, как ее отец при супружеском совокуплении тяжело пыхтел (стр. 149). Следовательно, ее нервный кашель должен был быть не чем иным, как нерешительной женской любовной песней. Фредерик Крюс пишет об этом в эссе о «пути познания Фрейда»:
«В похотливом ходе мысли Фрейда отныне дурманящие эротические спекуляции представляли больший диагностический интерес, чем очевидные симптомы болезни».I4
Крюс продолжает:
«Подобная роману история случая Фрейда, в которой он играет роль не знавшего ошибок сыщика Дюпена из произведений Эдгара Алана По, полна не терпящих возражений протестов на счет Доры. Одна из ее – очевидно оправданных – жалоб касалась того, что ее неверный своей жене отец молча способствовал сближению супруга его любовницы с его дочерью – ситуация, в которой, без сомнения, меньше всего виновной была ошеломленная и запуганная девушка. Однако Фрейд исходил из того, чтобы доказать, что проблемы Доры были вызваны преимущественно ее собственным внутренним миром. Когда он услышал, например, что она много лет тому назад однажды ощутила сильное отвращение, после того как этот еще моложавый мужчина привлекательной внешности «сексуально атаковал ее», он сделал вывод: «В этой сцене поведение четырнадцатилетнего ребенка уже в общем и целом истерично. Любую личность, у которой какой-либо повод к сексуальному возбуждению вызывает в основном (или даже исключительно) чувство неудовольствия, я, не раздумывая, рассматривал бы как истеричную, никак не учитывая того, способна ли она образовывать соматические симптомы или нет». (именно так!)».15
Фрейд полагал, что женщины с невротическими проблемами были почти с уверенностью мастурбантками, и что не следует ожидать никакого прогресса, пока не удастся выманить у них исповедь в этом вопросе. Так как он перенял правило Флисса, что частые рецидивы энуреза якобы имели своей причиной мастурбацию, он принуждал Дору, чтобы та признала, что она в ее детстве – в более позднем возрасте – страдала ночным недержанием мочи, и он пытался, кроме того, внушить ей, что ее «катар» (т.е. здесь fluor albus) «преимущественно указывает на мастурбации» (стр. 146). То же самое должно было касаться ее «спазмов желудка».
Другой пример навязчивой потребности Фрейда находить сексуальное объяснение для любого проявления поведения, – это его предположение, что Дора тем, что она волочит ногу, только выражает свое внутреннее беспокойство о лежащем в основе ее фантазии родов (эту фантазию придумал только сам Фрейд, тогда как сама подвергающаяся лечению женщина энергично протестовала в ответ на это предположение) «неправильном шаге» [который, к сожалению, не был таковым] (стр. 168 и на следующих страницах). Можно обнаружить много других похожих абсурдностей в описании Фрейдом именно этого случая, в котором он, без сомнения, навязывает своей пациентке толкования, которые исходят скорее из его собственных комплексов. Это лишь несколько доказательств той манеры, в которой Фрейд лечил Дору. Можно представить себе, как такое отношение аналитика подействовало на эмоционально неустойчивую девушку восемнадцати лет, которая выросла в зловещем семейном кругу, не имела поддержки со стороны отца, и к которой приставал со своими предложениями похотливый и агрессивный друг ее отца. Вместо того чтобы найти теперь помощь и сочувствие – как ожидалось – у невропатолога, она встретила враждебного и крайне решительного противника, единственной целью которого, кажется, являлось унижать ее и добиваться от нее признаний о мотивах и действиях, которые были ей самой абсолютно чужды. Если это действительно является прообразом фрейдистской психотерапии, то не должно удивлять, что она часто ухудшает состояние пациента вместо того, чтобы улучшить его.
В заключение этой главы мы еще хотели бы заметить, что как раз существование альтернативных теорий и методов лечения представляется чрезвычайно важным для оценки психоанализа – причем и как теории, и как метода лечения. В науке даже плохая теория лучше, чем полное отсутствие теории; так как плохую теорию можно улучшить и исправить, но если теории вообще не существует, то есть опасность заблудиться в путанице несвязанных фактов. С лечением дело обстоит похожим образом: любой вид терапии предположительно лучше, чем ее полное отсутствие, так как любая терапия, по меньшей мере, пробуждает в пациенте надежду – если он знает, что для него что-то делается, ему, конечно, легче дается верить в возможность излечения. Если у нас есть теперь альтернативные теории и методики лечения, то мы в то же время обладаем простым методом проверки их эффективности. Так можно сопоставить одну теорию с другой, установив с помощью экспериментов, какая из них соответствует имеющимся фактам. То же самое подходит и для методик лечения. Если мы владеем альтернативами, то мы можем сравнить их друг с другом и проверить, какая из них превосходит другую и насколько. C этой целью мы в дальнейшем обсудим несколько теорий, представляющих собой альтернативу психоаналитической теории Фрейда, причем мы хотим также кратко коснуться вида лечения, которое исходит из соответствующей теории. Такие сравнения должны рассматриваться в качестве оценки психоанализа как просто необходимые; ведь они не только увеличивают наш запас знаний, но также позволяют нам дать более определенную оценку как теоретической, так и практической ценности психоанализа, чем это было бы возможно при отсутствии таких альтернатив.
--------------------------------------------
S. Freud (1916-17) Vorlesungen zur Einführung in die Psychoanalyse: 28. «Die analytische Therapie», G. W. Bd. 11; цитируется по StA I, стр. 443.
S. Freud (1918b) «Aus der Geschichte einer infantilen Neurose», G.W., Bd. 12; цитируется по StA VIII.
K. Obholzer (1980) Gespräche mit dem Wolfsmann – Eine Psychoanalyse und ihre Folgen, Reinbek: Rowohlt (engl. Übers. London 1982).
S. Freud (1918b), указ. соч.,S. 149.
S. Freud, указ. соч., стр. 193.
S. Freud, указ. соч., стр. 188f.
K. Obholzer(1980),указ. соч.,S. 37.
H. F. Ellenberger (1973) Die Entdeckung des Unbewußten, 2 Halbbände, Bern/Stuttgart/Wien: Huber (Orig. engl. 1970).
E. N. Thornton (1982) Freud and Cocaine: The Freudian Fallacy, London: Blond & Brigg.
S. Freud (1911c) «Psychoanalytische Bemerkungen über einen autobiographisch beschriebenen Fall von Paranoia (Dementiaparanoides)», G.W., Bd. 8; цитируется по StA VII.
H. H. Strupp/S. W. Hadley/B. Gomes-Schwartz (1977) Psychotherapy for Better or Worse: the Problem of Negative Effects, New York: Aronson.
S. Freud (1905e) «Bruchstück einer Hysterie-Analyses G.W., Bd. V; номера страниц последующей цитаты по StA VI.
J. Malcolm Psychoanalysis: The Impossible Profession.
Fr. Crews The Freudian Way of Knowledge.
Fr.Crews, указ. соч., (Цитата Фрейда из 1905e, указ. соч. стр. 106).
ТРЕТЬЯ ГЛАВАПсихотерапевтическое лечение и его альтернативы
«Кто начинает с уверенности, закончит тем, что усомнится; а кто начинает с сомнения, закончит уверенностью».
Фрэнсис Бэкон
Примерно до 1950 года психиатрия и психология преимущественно соглашались с утверждениями психоаналитиков о том, что они могли успешно лечить невротических пациентов, даже более того: что только они могли добиваться длительных успехов лечения. Хотя в адрес общей психоаналитической теории и звучали критические голоса, все же, даже они были довольно приглушенными, и можно было сказать, что психоанализ в те времена плыл в основном потоке психологического мышления в том, что касалось обсуждения вопросов личности, неврозов и социальной психологии вообще. Эта ситуация изменилась, когда несколько критиков приступили к проверке наличествующих доказательств эффективности психоанализа и психотерапии, и при этом не обнаружили данных, которые были бы в состоянии подкрепить претензии психоаналитиков. Среди тех, кто пришел к выводу, что психоаналитикам не удалось доказать свои утверждения, были такие специалисты как П. Г. Денкер, К. Лэндис, А. Солтер, Дж. Уайлдер, Дж. Зубин и – вероятно, самый значительный из всех – Дональд Хебб, будущий президент Американской психологической ассоциации (АПА). Рост этого движения был очень хорошо описан Аланом Каздином в его книге об «Истории поведенческой модификации».1