В последние годы была выдвинута новая гипотеза, которая бросает абсолютно иной свет на то забытое слово «aliquis». (Неприятная) история начинается с «разоблачения», что у Фрейда была тайная любовная связь с Минной Бернайс, сестрой его жены. Как очень хорошо известно, любовная жизнь Фрейда была большей частью цепью разочарований, которая началась с воздержания во время его четырехлетних ухаживаний за Мартой Бернайс и продолжалась в ограничениях, которые ему приходилось соблюдать на протяжении первых девяти лет их брака, когда она большую часть времени была беременной, кроме того, часто болела, и не была таким образом доступна для ее мужа в сексуальном отношении. Наконец – после ее шестой беременности – пара приняла решение если вовсе не прекратить сексуальные отношения в семье, то хотя бы значительно их ограничить, так как супруги решили, что не хотят больше родов и детей.
Теперь возникло предположение, что растущий интерес Фрейда к сексуальной сублимации, к эдипову соперничеству и зависти к пенису был в очень большой степени вызван его личной биографией. В годы ранних «открытий» он, кажется, в своих снах страдал от прямо-таки жутких страхов того, что его кастрируют, что его лишат сексуальных прав на его жену, и что его дети изувечат его половые органы. И как раз в это время Фрейд начал завязывать связь со своей золовкой – так, во всяком случае, сообщал об этом К. Г. Юнг, бывший (более молодой) друг Фрейда и позже его соперник. Это обнародовал, в свою очередь, ученик Юнга, американец Джон Биллински, раскрывший, что Юнг при первом посещении им Фрейда в Вене встретился с Минной, которая исповедовалась Юнгу, что она чувствовала себя виноватой из-за своей любовной связи с Фрейдом. Биллински цитирует Юнга, который, мол, узнал от нее, что Фрейд любил ее, и что их отношения действительно были очень интимными. Он – Юнг – был якобы шокирован этим открытием, и даже в более поздние годы он еще помнил о душевных муках, которые он, по его словам, перенес в то время. (Эта реакция Юнга кажется нам, однако, поразительной, ибо он сам, как известно, отнюдь не был противником внебрачных отношений.)
Вся эта история, наверное, едва ли представляла бы интерес (кроме как для жадных сплетников), если бы несколько лет назад два писателя, Оливер Джилли и Питер Суолес, не пришли к мысли, что молодой еврей в анализе слова «aliquis» был вовсе не случайным попутчиком Фрейда, а – им самим! Авторы полагают, что Фрейд и Минна вместе поехали в августе 1900 года в Италию, она уступила там его ухаживаниям и забеременела. Однако основное свидетельство этого подозрения якобы состоит в том самом толковании «aliquis». По мнению Джилли и Суолеса, не кто иной, как сам Фрейд был очень обеспокоен тем, что Минна могла бы передать ему очень плохое сообщение; так что вовсе не итальянская дама ждала наступления месячных, а собственная золовка Фрейда.
Но и это еще далеко не все подозрительные обстоятельства, которые Суолес находит для подкрепления этого предположения. Есть выделяющиеся сходства между молодым человеком в этой истории и персоной Фрейда: оба были евреями, оба испытывали постоянное разочарование вследствие антисемитизма в Австро-Венгерской монархии, и оба были очень честолюбивы. Кроме того, молодой человек, очевидно, был знаком с некоторыми из психологических публикаций Фрейда, даже с относительно недоступными работами о бессознательном забывании. Больше еще, он мог цитировать из Энея, так же, как Фрейд, и он, кажется, знал других авторов, которых ценил Фрейд, как мы знаем. Он осматривал церковь в Триенто и видел хранившиеся там реликвии Святого Симона, которые как раз Фрейд видел раньше с Минной. И в беседе он даже использовал для замены слова «воплощения» метафору «новые издания», которую сам Фрейд несколько раз уже использовал в своих работах. В конце своей статьи Суолес уверенно вызывает на спор всех тех, кто все еще предпочитал бы стоять на той точке зрения, которую – как он думает – отныне нужно рассматривать в качестве эксцентрической, а именно, что нужно доверять высказываниям Фрейда. Они должны были бы привести реальное доказательство того, что «молодой человек» существовал где-нибудь еще, кроме как в фантазии Фрейда.
Если бы эта история была правдива, это в действительности придало бы интерпретации этой вербальной ошибки совершенно новый аспект, и якобы чудесное выявление «скрытого» комплекса в другом человеке стало бы еще гораздо более понятным, не в последнюю очередь с учетом собственных сознательных страхов Фрейда. Но правдоподобна ли такая интерпретация? Послушаем Аллана Элмса, который принял «вызов» Суолеса и после тщательной перепроверки доказательств задал несколько очень критических вопросов, которые делают это предположение в целом весьма маловероятным. Итог его поисков показал, что этот молодой человек существовал на самом деле и находился в указанном месте и в указанное время. Суолес якобы даже упомянул его имя, но не принял всерьез возможность того, что он и мог бы быть тем самым молодым человеком. Имя его было Александр Фрейд, и был он младшим братом Зигмунда.
В обширном материале, который Элмс представляет в защиту своего противоположного мнения, прежде всего, примечательно то, что Александр Фрейд был известным бабником, что он знал публикации Фрейда (даже не очень доступные), только недавно путешествовал за границу, столкнулся с Фрейдом в указанное время и в остальном подходил к описанию. Само собой разумеется, любой вывод, к которому можно прийти сегодня – спустя так много времени после этого происшествия, не может быть основан ни на чем ином, кроме как на предположении. Возможные внебрачные романы Фрейда, по существу, не очень интересны, разве только в том плане, что они показывают его теорию в особенном свете. Все-таки Суолес и Джилли решаются утверждать, что существенные компоненты сексуальных теорий Фрейда можно понять, только опираясь на эту предполагаемую любовную связь с Минной. Для Джилли ясно, что представление Фрейда об инцесте окрашено, если даже не полностью вдохновлено как раз сексуальными отношениями с сестрой его жены, Минной Бернайс, и Суолес находит корень всей теории эдипова комплекса Фрейда «кровосмешенческой» любовной связи.
Ну, даже если человек, о котором идет речь в истории, был Александр Фрейд, а не сам автор, мы все еще должны были бы рассматривать весь анализ «aliquis» как нуждающийся в новой интерпретации. Фрейд был, без сомнения, знаком с жизненными обстоятельствами Александра, гораздо больше, чем это могло бы произойти при случайном знакомстве в поезде. И вследствие этого его мысли почти неизбежно исходили бы из известного факта, что Александр славился как любитель женщин, и как бы естественная интерпретация должна тогда была принимать во внимание возможность того, что его Inamorata ждала месячных и опасалась, что они не наступят.
Чтобы покончить с этой довольно туманной любовной интрижкой, я хочу еще привести заключительный комментарий Элмса, который, по-моему, действительно разумным способом подводит итоги всей этой бури в стакане воды: Фрейд представил довод, что бессознательное желание кровосмешения заблокировано бессознательными табу, так что эдиповы эмоции выражаются большей частью не в настоящей кровосмешенческой связи с членом семьи, а в фантазии, неврозе и сублимированном поведении. В 1900 году Фрейда гораздо больше интересовали фантазии об инцесте, чем сам инцест. Он мог фантазировать о Минне, но до сих пор не всплыло ни одно надежное свидетельство, что он действительно когда-нибудь осуществил такие фантазии. Во всяком случае, ему не была нужна Минна, чтобы стать особенно чувствительным к вопросам вожделения инцеста. У него всегда была его мать!
Вероятно, мне надо было бы включить этот эпизод в главу о «Фрейде как человеке», все же, он показался мне важнее для представленного здесь (само)анализа ошибки по Фрейду. Все-таки я хотел бы напомнить об уже установленном в той первой главе тезисе, что события в личной жизни Фрейда очень важны для развития психоанализа, и неважно, были ли они стимулированы любовной связью с Минной или же его фантазиями о своей любимой матери.
-------------------------------
S. Freud (1900a) Die Traumdeutung, GW II/III; Studienausgabe II, стр. 577 (оттуда также взяты все номера страниц для «Толкования сновидений», если не указано иное).
H.B. Gibson (im Druck) Sleep, Dreaming and Mental Health.
J. N. Adams (1982) The Latin Sexual Vocabulary, London: Duckworth.
C. S. Hall (1953) The Meaning of Dreams, New York: Harper.
D. Foulkes(1982) Children’s Dreams: Longitudinal Studies, New York: Wiley.
S. Freud (1901b), GW IV; Fischer Taschenbuch Nr. 68 (оттуда также последующая цитата).
V. Fromkin (1980) Errors in Linguistic Performance: Slips of the Tongue,' Ear, Pen, and Hand, London: Academic Press.
S. Timpanaro (1976) The Freudian Slip: Psychoanalysis and Textual Criticism, London: N.L.B. (Orig.: ital. 1974); (оттуда также последующие цитаты).
ШЕСТАЯ ГЛАВАЭкспериментальное исследование теорий Фрейда
«Склонись робко перед фактом, словно малое дитя, будь готов оставить любое мнение, любой предрассудок, покорно следуй за природой к любой пропасти – иначе ничего не узнаешь и ничему не научишься».
Томас Генри Гексли
В предшествующих главах мы увидели, что Фрейд с успехом отказывался использовать два важных, а также надежных научных метода, чтобы с их помощью проверить свою теорию. Он возражал, с одной стороны, против применения клинических опытов – с использованием как экспериментальных групп, так и контрольных групп – посредством которых можно было бы оценить эффективность психоаналитической терапии, хотя он обосновывал научную ценность своих теорий, все же, как раз тем, что его терапии были успешны. С другой стороны, он отказывался признавать важность подробных и квалифицированных наблюдений за детьми для подтверждения своих психосексуальных теорий развития. Но существует еще третий метод, который применяют ученые, чтобы подкрепить свои теории, а именно экспериментальный. При этом экспериментатор варьирует одно единственное отдельное условие, которое, как он предполагает, является существенным для данного феномена, и наблюдает, какое воздействие оказывает измененная ситуация на феномен как так