оторые приносят изображения людей, борющихся со временем и богатством, тоже приходится на ощупь преодолевать бездны мрака, прежде чем они доберутся до здешних мест. Когда жена ставит на стол жареную картошку с салом, Харада как раз делает шестнадцатый круг. Он входит в вираж - левое колено едва не задевает покрытие, - и через мгновение его красный "сузуки" движется уже как по струнке, с ревом открытой до конца дроссельной заслонки и оставляет позади яркие обтекаемые фигурки соперников.
- В среду должны делать прививки, - говорит жена, - но, наверное, не доберутся.
- А если и доберутся, то закрой Бурека и суку в хлеву и отведи только Азора, - говорит Эдек.
- Они лаять начнут, - говорит жена.
- Пусть лают, - отвечает Эдек и нажимает кнопку, чтобы избавиться от победоносного Харады. Теперь из глубины атмосферы появляется поблескивающий Майкл Джексон, делает несколько движений бедрами и тоже пропадает в электронном вихре, чтобы освободить место для троих загорелых мужчин в светлых костюмах. Мужчины идут вдоль берега, а за голубой водой не видно горизонта. Ветер шевелит перистые листья пальм. Картинка меняется, и теперь один из этих типов в открытой машине пересекает расцвеченный неоновыми огнями город.
- Я не буду платить за трех собак по десять злотых с головы, - говорит Эдек и перемещает палец. На зеленой лужайке Джон Траволта наклоняет голову, разгоняется, а на него бежит черный бык. Прежде чем они столкнутся, с синего неба над горлицким районом сходит белый ангел с теннисной ракеткой, и наемные убийцы, и бронзовые ленивые женщины на лежаках, пеперминт, Лас-Вегас, Годзилла, Рурк, борцы, фильмы ужасов и порно, голубоглазые президенты, и кто дальше въедет на восемнадцатиколесном велосипеде в груду песка, семь чудес света, или сады Семирамиды, а также серфинг на Бермудах.
- И пять было бы слишком, - говорит жена.
- Кошек попрячут, - говорит Эдек. - Кошек не видно.
- Так и кошек тоже? - спрашивает жена.
- Писали, что тоже, - отвечает Эдек.
- И тоже по десять?- спрашивает жена.
- Тоже, - отвечает Эдек.
- Уж лучше утопить, - говорит жена и забирает пустую тарелку.
А потом, как всегда, все гаснет, и древнейшая тьма спускается и на Эдека, и на Качмарека, и на Хрынача, и на остальных. Сменяются сны, а она все длится и длится, и дает силы. Она смывает и затопляет события и вещи, укрепляет тела. Так было от сотворения мира и так будет, чтобы мы не умерли от чрезмерности.