Еще ему не понравилось, как этот м…к смотрел на его жену. Подходит ближе. Наверное, решил поинтересоваться, что да как.
— Вечер добрый, — широко улыбнулся мужик.
Ольге сразу не понравился этот атлетически сложенный, лощеный тип лет сорока. Прошелся сверху донизу сальными глазами, и она словно окунулась в грязь. Изогнув бровь, женщина одарила его ледяным взглядом.
Весь такой из себя! Часы «Бреге» на запястье, дорогущий сшитый по фигуре черный смокинг и ботинки, бриллиантовые запонки, загар из солярия, зачесанные гелем назад волосы и нафабренные усики вкупе с неестественной голливудской улыбкой создавали неприятное впечатление. Зубы наверняка вставлял на первой волне импортной стоматологии. Сразу видно, что не свои. Самоуверенный, даже слишком. Считает себя хозяином мира.
— Добрый, коли не шутишь, — откликнулся Поп.
Он никогда особо не скрывал своей неприязни.
— Приветствую, — сказал Зимин и кинул предупреждающий взгляд на зама, чтобы не зарывался.
Ольга промолчала.
— А это кто у нас такая красивая? — не обращая внимания на холодный прием, продолжал незнакомец.
— У нас? — бросила она. — Слав, это кто вообще?
С лица незнакомца исчезла улыбка. А что тут удивительного? Все должны его знать? Она прекрасно жила до сих пор без этого знания и еще не один год проживет.
— Ольга, познакомься. Это Егор Михайлович Кузин, — озвучил наконец муж. — Егор, это моя супруга, Ольга Борисовна.
Не стал говорить, что фамилия у нее другая. Пусть носом землю роет, ему полезно. А вообще он вдруг задумался, как будет представлять Ольгу своему окружению. Объяснять теперь каждому встречному-поперечному, что она не Зимина?
— Очень приятно, — плотоядно осклабился Кузин.
Ольга царственно кивнула и молча отвернулась, наблюдая за приготовлениями к аукциону. Не сказала «взаимно» — не стала лгать себе и другим. Ничего приятного для нее в этом знакомстве не было. Это на работе она держала марку; положено улыбаться и любезничать. Тут другое дело. Кроме того, по понятным причинам она была сегодня не в настроении и не хотела поддерживать светскую беседу.
Кузин выглядел бизнесменом, но от него за версту несло отголосками криминального прошлого. Или даже не прошлого, а настоящего.
— Участвуете? — поинтересовался Кузин.
— Да, — ответил Мирослав. — А ты?
— А я сегодня без бабы.
Понятно. Снова избил как грушу очередную девочку-букмекера и теперь в поиске новой жертвы, которой будет дарить цветы, целовать руки и ставить фингалы.
— Ты же вроде на певичке жениться хотел.
— Расхотел.
Вот и весь разговор.
Организатор прошелся по импровизированной сцене на месте ринга, откуда сняли канаты и поставили лесенки, чтобы можно было подняться и спуститься. Он подул в микрофон и сказал:
— Уважаемые гости нашего вечера! Разрешите перейти к самой интересной части нашего мероприятия!!!
Люди начали оборачиваться и подходить ближе к ведущему. Разговоры постепенно стихали.
— Сейчас на ваших глазах разразится настоящая битва за право обладания трофеями, которые пожертвовали наши прекрасные дамы, — продолжил импозантный мужчина на сцене. — Попрошу участниц, когда будет называться лот, подниматься на сцену.
Нарядные женщины возбужденно переговаривались со своими спутниками.
— Слав, ты не сказал, что надо будет выходить!
— Это ненадолго, — успокоил он.
Ладно, ей не привыкать стоять у всех на виду. Не сосчитать, сколько пресс-конференций она провела. Но вообще было неприятно, что Зимин так ее подставил. Они не договаривались, что придется стоять перед толпой, пока участники торгуются за лот.
Организатор начал вызывать одну за другой женщин. Одни держались с достоинством, другие терялись на сцене и глупо хихикали. За отдельные лоты разгоралась нешуточная борьба. У Ольги округлились глаза, когда за шарфик, красная цена которому тысяча, отвалили больше двухсот тысяч, и после упорной борьбы с шагом в две тысячи приз ушел к победителю, которого и расцеловала в итоге молодая женщина. Другие торги проходили быстро и скучно. Итоговые суммы сборов не превышали двадцати-тридцати тысяч.
Однако в целом вечер принес свои плоды. Если Ольга правильно подсчитала, то прибыль от благотворительного аукциона уже приближалась к миллиону. Неплохо! Особенно если все это пойдет на спорт, а не осядет в карманах организаторов вечера.
— Ольга Борисовна Леткова.
Она вздрогнула, услышав свое имя.
— Ну! — легонько сжал ее локоть Зимин. — Иди, твоя очередь.
И опять кольнуло, когда он услышал ее девичью фамилию. На смену пришла досада, когда он увидел, что Кузин заулыбался, сделав какие-то свои далеко идущие выводы.
Он залюбовался. Ольга шла вперед, словно плыла, распространяя вокруг мягкое сияние. Ноги ставит в линию, спина прямая, голову несет гордо. Сама высокая, статная, похожая на… Мирослав не знал, на кого, но на миг ощутил удовлетворение, что эта женщина — его. Вся, от макушки до пят. И кольцо на пальце тому подтверждение.
Ольга, слегка подобрав подол, чтобы не мешался, сделала пару шагов по лесенке и взобралась на сцену. Там ей сунули в руки злополучную шпильку и попросили поднять повыше, чтобы все видели. Хотя издалека стопудово все равно ничего не разобрать.
— Итак, лот номер тридцать три! Золотая шпилька с берегов Эгейского моря!!! — провозгласил ведущий.
— Какого-какого моря? — подозрительно переспросил Поп.
— Эгейского, — повторил Зимин. — Это там, где Греция и Крит.
— А… Понятно.
Где геи, короче. По мнению зама, там им самое место, недаром оттуда и пошла эта пакость. Кузьмин засмеялся, услышав их разговор, и Поп окончательно почувствовал себя деревенщиной. После этого ненависть к конкуренту только усилилась.
Ольга хотела поправить орга, что шпилька не золотая, а золоченая, но не стала. Какая разница! Оставалось сохранять невозмутимый и слегка высокомерный вид, глядя в никуда. Однако взгляд неизменно останавливался на пожилой женщине в толпе. Та не прекращала фотографировать.
— Итак, мы начинаем. Две тысячи раз, два!
Зимин поднял руку.
— Две тысячи раз, два…
Не успел ведущий сказать «три», как к игре подключился Попов. Похоже, мужчины развлекались.
— Четыре тысячи! — воодушевился ведущий. — Раз, два…
Вдруг вверх взметнулась рука Кузина.
— Шесть тысяч участнику…
— Пятьдесят, — достаточно громко, чтобы услышали, сказал Зимин и поднял большой палец вверх.
— Принято. Пятьдесят раз, пятьдесят два…
— Шестьдесят, — откровенно веселился Кузин.
— Шестьдесят раз, шестьдесят…
— Сто тысяч, — снова поднял планку Зимин.
Развлечение вышло на славу. Давно он так не веселился. Лучше было только когда он спускал пар на ринге. Ольга стояла ни жива ни мертва и ждала, чем все это кончится. Похоже, мужики состязались, у кого яйца круче.
— Сто десять, — не дожидаясь сигнала от ведущего, откликнулся соперник.
— Сто двадцать, — решил влезть Поп, чтобы разбавить.
Он догадывался, что парни будут биться до последнего, и ему ничего не достанется — да и не надо — на… ему сдалась эта шпилька? Но в любом случае уел м…ка.
— Сто тридцать, — лениво перебил ставку Зимин, хлопнув зама по плечу.
Куда влез, мол. Тот сверкнул золотым зубом и опустил вниз глаза свои хитрущие. Я не я, кобыла не моя.
— Сто тридцать раз, сто тридцать два…
— Сто сорок! — поставил Кузин.
— Егор, ты же не азартный человек, — удивился Зимин и добавил уже громче: — Сто пятьдесят!
— Сто пятьдесят раз, сто пятьдесят два…
— Сто шестьдесят! — поднял руку конкурент. — Стал азартным сегодня вечером.
Постепенно довели ставки до трехсот тысяч. Так, надоело уже. Затянулось развлечение. Пора заканчивать с этим цирком. Повеселились и хватит. Мирослав поднял руку:
— Миллион.
Ольга не помнила, как сошла с подиума. Помог муж. Он поднялся на сцену, чтобы получить свой приз, и победно поднял эту несчастную шпильку наверх. Орг тут же подскочил, поздравляя, и объявил об окончании торгов, поблагодарив всех участников за щедрые пожертвования. Оказывается, они были последними в списке. Некая вишенка на торте.
Спустились вниз. Все участники аукциона плотно пообщались с организаторами, чтобы оговорить способы оплаты и уточнить счета для перевода денежных средств. Зимин просто оставил визитку своего поверенного, чтобы вели дело с ним. Перезвонил только, чтобы предупредить, что надо перевести миллион на благотворительность.
Налоги еще спишут. Хорошо!
— Чего-то не хватает.
Ольга вопросительно посмотрела на мужа. Он наклонился, обнял ее и коротко поцеловал в сомкнутые губы. В этом поцелуе не было страсти, только принадлежность. Зимин хотел ее отметить и всем показать, что она его женщина.
— Сразу видно, молодожены.
Это сказал Кузин. В этих словах звучала плохо скрываемая зависть и удивление. Ольга хотела отпрянуть, но муж не дал, прижал к себе рукой. Их, кстати, опять фотографировали. Почему-то сейчас было абсолютно все равно. Адреналин отшумел, но все еще играл в крови.
— Поехали? — спросила она.
— Хорошо, — согласился Зимин.
— К сожалению, мы вынуждены вас покинуть, — любезно сказала женщина, хотя ни капли не жалела.
— Жаль, жаль, — улыбнулся Кузин. — Очень жаль.
Она не стала протягивать руку для прощального поцелуя. Ольге казалось, что ее вывернет от гадливости, если этот мужчина ее коснется. Интуиция ее редко обманывала. Это страшный человек. Чем дальше она от него окажется, тем лучше.
В холле подождали, пока Ольга получит свой жакет и оденется.
— Куда теперь? В кабак? — с нетерпением в голосе спросил Поп.
— Ага, — согласовал Зимин и, повернувшись к Ольге, спросил: — Ты что будешь?
— Знаешь хороший рыбный ресторан?
— Как не знать!
До смерти захотелось креветок и мидий. Гребешков, наверно, тоже. Он ее накормит, и она его, так уж и быть, простит за этот балаган со шпилькой. Ее она, кстати, уже воткнула обратно в волосы.