Заодно посетила парикмахера, раз уж она тут. Муж велел пользоваться картой — ну, она и пользуется. Попробовала шикарную маску, которая смягчила и сделала покорными кудри. Маникюр обновила. Ну, все! Красота.
К свиданию готова.
И пусть весь мир подождет.
До пяти часов оставалось всего ничего. Ольга спохватилась и помчалась домой обедать. Иначе до фильма не успеет.
Зимин в это время получил доклад от охраны и крепко призадумался. Потому что буквально за полчаса до этого ему звонил Ибрагимов и приглашал его вместе с супругой на ипподром.
Ольга зарядилась энергией, нарядилась и стала ждать. Наконец она услышала звонок в дверь. Подошла, посмотрела в глазок — Зимин! Сердце забилось чаще.
— Привет, — сказала она, открыв дверь, и поцеловала его.
Соскучилась, словно не виделись неделю, а не полдня. Обняла за шею и еле сдержалась, чтобы не повиснуть у него на шее, как девчонка. Ей вдруг показалось, что вернулась молодость. Она идет на свидание, и не куда-нибудь — в кино! С таким мужчиной.
Он все еще в строгом костюме. Не успел переодеться после работы. Костяшки на пальцах почему-то опять сбиты. Ольга сразу это заметила, когда он снимал обувь.
— Привет.
Муж был странно задумчив и непонятно поглядывал на нее. Выражение лица непроницаемое, взгляд оценивающий, как при первой встрече. Аж мурашки по коже.
— Что? — спросила Ольга.
— Да, так…
Он пока решал, с какой стороны подступиться, чтобы вечер не испортить, Ольга уже пошла на кухню. Пекинес гарцевал рядом, выписывая круги и намекая, что он опять проголодался.
— Кофе будешь? — спросила она.
— Давай.
И все-таки задумчивый. Может, случилось что? Ольга искоса поглядывала на мужа, пока варила кофе. Разлила по чашкам, а сама стала доедать свой обед.
— Что это у тебя?
— Салат с креветками.
— И мне.
Ольга рассмеялась. Вот как у него просто! Вижу — хочу — беру. Наполеоновский замах. Как, впрочем, и всегда. «Смелость города берет».
— Сейчас, — ответила она и, отсмеявшись, принялась готовить вторую порцию на мужа. — А если бы у меня не оказалось еще?
— Поехали бы куда-нибудь.
— Не успел поесть? — поинтересовалась она и поставила она перед ним миску.
— Да. А хлеб?
— Увы, — развела она руками.
Мирослав ел и удивлялся. Вроде вкусно, но он бы такое каждый день есть не стал. Авокадо, орехи еще. Какая-то трава, много травы. Все это он попробовал и сдвинул на край тарелки. Заправка странная. Ему бы попроще. И картошки у нее дома нет, и груздей, и квашеной капусты, и хлеба не водится… Мясо бывает иногда, если повезет. Что она за существо? Инопланетянка. Или русалка.
Он когда-то видел кино про русалку, как там ее? Короче, та тоже больше по рыбе. И еще отращивала хвост в воде. Часть фильма героиня разгуливала нагишом по городу, потому он и пошел на фильм.
Впрочем, если сравнивать, то Ольга краше. Но ее он бы не стал никому показывать. Никаких мини-юбок или вываленных сисек в декольте. Пусть все это будет только для него.
— Ну как, идем? — спросила она. — Сеанс скоро.
Опять смотрит, прямо пожирая взглядом. И снова по коже как будто пробегают искры. Может, ну его, это кино? Остаться тут или поехать куда-нибудь, где можно побыть наедине.
— Ничего не хочешь мне рассказать? — услышала она.
— А, уже доложили, — усмехнулась Ольга и оперлась подбородком на сложенные руки. — Пригласил?
— Да.
Зимин не стал расшифровывать, но между ними сразу повисло невысказанное напряжение.
— Пойдешь? — спросила она.
— А ты?
— Как скажешь.
Что бы ни думал местечковый олигарх, она теперь замужем, и мнение «половины», безусловно, учитывается.
— А не скажу, то что?
— Дома останусь, — ответила Ольга. — Пекинесу когти стричь.
Мирослав поперхнулся. Женщина невозмутимо промокнула кофе со стола и встала. Чарли сидел рядом, словно понимал, что речь о нем, и преданно заглядывал в глаза в надежде на подачку.
— Ну так что?
— Не хочешь — не иди, — решил он. — Но если пойдешь, ты должна выглядеть так, чтобы все поняли, что ты замужем.
«Боевую задачу понял».
Маскироваться? Или, напротив, демонстрировать опознавательные знаки? У мужика каша в голове.
— Надеть паранджу? — рассмеялась она. — Слав! Ты серьезно? Или кольцо всем под нос совать?
— Не знаю, — он запустил пятерню в волосы и нахмурился. — Короче, чтобы никто не подкатывал. Даже мысли чтоб не было.
— Да просто поставь рядом охрану, — предложила она. — Как в музее. Слав, в чужую голову не залезешь. Но я тебя поняла. Короче, выглядеть на скачках как светская леди — так сойдет?
— Ладно, разберемся.
Он тоже встал. Правильно Поп говорит. От красивой жены одна головная боль.
С другой стороны, и радостей в жизни больше стало.
Мирослав все думал, какого черта Ибрагимов забыл в больничке. Шеф его службы безопасности нарыл, что тот приезжал к родной тетке — соседке его жены. Значит, Ольга могла с ним встречаться до этого. А говорит, что со школы не видела.
Кому верить?
Чутье подсказывало, что ей. Она ему открылась тогда, и ее отношение к Ибрагимову он знал, тут вопросов нет. Логика говорила, что надо еще раз все проверить, но Зимин решил остановиться и не лезть дальше.
Решение далось странно легко. Хотелось верить.
Поехали в «Морисинема» с пекинесом на заднем сиденье. Собаку потом оставили с охраной. Вышли, прошлись внутри. Зимин никогда раньше не покупал воздушной кукурузы, но решил взять. Даже в очереди постоял вместе со студентами и влюбленными парочками, что его изрядно позабавило.
— Тебе с каким вкусом? — спросил он, когда подошла очередь.
— Да… ни с каким.
Ольга такое не ела. Она думала, что муж хочет, а оказалось, он ей брал.
— Тогда просто с солью, — решил он. — И мороженое. Тебе какое? — опять повернулся он к жене.
— Никакое.
Это все ей? О, боже. Он все-таки взял рожок с мягким мороженым, хотя она отказалась.
Пошли на кассы. Если сначала Ольга хотела сходить на боевик, то теперь сомневалась в правильном выборе. Все-таки, фильм о преступниках, хоть и забугорных. Мужчина опять решил за нее, предложив пойти на фильм про Брюса Ли. Выбрал боевик по старой памяти. Когда-то он просто торчал от киношек с Ли, Джеки Чаном, Чаком Норрисом и Синтией Ротрок.
— Хорошо.
И места взяли на диванчике для влюбленных. Успели. Тут и время подошло.
— Так ты будешь или нет? — спросил Мирослав, стоило им разместиться. — Тает.
Ну, не умрет же она, если попробует? Мороженое из его рук показалось неожиданно сладким и холодным. У мужчины аж внутри все свело, когда она лизнула. И смотрит так мечтательно, словно витает где-то в непостижимых далях.
— Я… Господи, я со школы не ела.
Последний раз она купила стаканчик на карманные деньги, так захотелось. Она тогда была беременна, и вкусы менялись.
— Доедать будешь?
— Нет, наверное.
Стало грустно. Она гнала эти мысли прочь поганой метлой, но они все равно возвращались.
Зимин изничтожил мороженое, кинул остатки рожка в ведро, стоящее рядом, и настроился на просмотр. Только что отзвучали вступительные титры. Актер на экране оказался совсем не похож на кумира его юности и героя гонконгских боевиков. Ну да ладно. Интереснее занятие найдется.
Тем более что Ольга очень кстати придвинулась ближе, взяла его под руку и положила голову ему на плечо. Мужчина ее обнял за талию и спросил вполголоса, наклонившись к ней:
— Что в кино, а что потом?
— О, и в кино тоже?
«Поручик, да вы хотите меня распять! — Да нет, раз шесть».
Она тоже обняла его, запустив руку под пиджак, и прильнула еще теснее.
— По обстоятельствам.
Драки на экране проплывали мимо сознания. В воздухе, ставшем вязким и тяжелым, как патока, сгустилось невысказанное напряжение. Ольга на пробу провела рукой по мощной пояснице мужа. Ладонь ее скользнула вокруг и нащупала через рубашку крепкий пресс, который в ответ на ее прикосновение напрягся, а мужчина сдавленно зашипел сквозь зубы. Она вопросительно посмотрела наверх.
— Ты специально, что ли? — спросил Зимин.
— Почему специально?
Захотела — и потрогала. Все нормально, он же ее муж. «Именем Российской Федерации…» Имеет право.
— До конца сеанса почти час, — пояснил он.
— Да какая разница.
Она потянулась к нему, и он не выдержал, поцеловал. Было темно, все смотрели фильм, и людям было не до них. Ольга с трудом отдышалась, тем более что он отомстил, прижав ее к себе и запустив пятерню за лямку ее сарафана.
Под тонкой материей водолазки ничего не было. Зимин сжал сосок сквозь ткань, и Ольга тихо, почти неслышно застонала от этой запретной ласки.
— Слав… люди!
— Ладно, потом.
Будем считать, что она ответила. Мирослав отпустил, и Ольга опять чуть не простонала, таким острым было чувство потери. Он как будто стал ее частью, и расставаться не хотелось. Это было как первая любовь. Кажется, что умрешь от одного только прикосновения к любимому, и не коснувшись — тоже не сможешь жить…
«С тобой и без тебя».
Как это описать? Никак.
Она лишь сжала его руку, сидя рядом, и их пальцы переплелись в замок.
— Досматривать будем? — спросил он, не глядя на нее.
— Пожалуй, нет.
— Хорошо.
Мужчина плавно поднялся с места и потянул ее за собой.
— Куда теперь? — спросила она, проморгавшись на ярком свете в коридоре, когда они вышли из зала.
— В номера.
Ольга ткнула его локтем под ребра. Зимин взглянул вопросительно, но она невозмутимо взяла его под руку и сказала:
— Идем?
Он ее смущал. Сильно. Сегодня она ощущала себя девчонкой, как в юности. Его откровенные намеки щекотали нервы и заставляли ее сопротивляться — если не внутренне, то хотя бы для вида. Романтика постепенно переросла во что-то более серьезное.