— Слав? Что с собакой будем делать?
— О, черт… — он окончательно потерял контроль за ситуацией. — Ладно, привезу тебя и увезу. Все равно завтра смотреть новый дом.
— Дом?
— Ну, квартиру.
Он остановился, пропуская ее на улицу. Ольга вышла и осмотрелась. Совсем стемнело. Поежилась: резко похолодало. Осень вступала в свои права. Тренч остался в машине. Зимин скинул пиджак и накинул ей на плечи. Увидев их, из машины вылезла охрана. Чарли сорвался с места и побежал к ним.
— Ты ремонт, что ли, закончил? — спросила Ольга.
— Да.
— Поздравляю!
— Иди сюда.
Мужчина притянул ее к себе за руку, но целовать не стал. Просто обнял и тут же отпустил. Пекинес мешался под ногами. Они пошли к машине.
Пока ехали, Зимин перебирал каналы на радио.
— Ой-ой! Стой, — попросила Ольга. — Оставь вот это.
— Нравится?
— Да, очень.
Играл дудук. Наверно, Дживан Гаспарян. Она просто обожала эти тоскливые, протяжные напевы. Сразу хотелось куда-то в горы, и воображение рисовало виноградники, старинные развалины и бесконечное небо.
— А ты в Армении был?
— Не был.
— И я, — тоскливо вздохнула она.
Мечтаешь, мечтаешь. А потом ожидания сталкиваются с жестокой реальностью. И в итоге берешь «горящий» тур на неделю в Египет или Турцию. Может, и к лучшему. Вдруг мечта при ближайшем рассмотрении окажется совсем неприглядной?
— Хочешь съездить?
У него интерес всегда был прикладным и предметным, а не абстрактным. «А вот я бы… Когда-нибудь…» Хочется и едешь. Деньги есть, отчего не прокатиться?
— Хочу! — неожиданно для себя выпалила Ольга.
— Заметано.
Будет ей свадебное путешествие. А, значит, ему, а, значит, им. Ничуть не хуже Тая, куда он до этого хотел с ней слетать.
Глава 20
В отеле они поужинали. На сей раз без помех, хотя Ольга невольно поежилась, когда шла через зал. К счастью, знакомых они не встретили. Просто сделали заказ и ели, переглядываясь и улыбаясь.
Во взгляде Зимина скользило предвкушение. Ольга же не торопилась, словно дразнила его.
Снова накатило ощущение бесконечного счастья.
Самое настоящее свидание с продолжением.
Удивительно.
Иван Брилев вышел из машины и закурил. Напарник остался за рулем. Пекинес заворчал и встал на задние лапы, выглядывая через окно. Иван ему открыл, и пес спрыгнул за землю.
— Погода портится, — сказал человек.
— Вуф! — согласился пекинес.
— И жрать охота.
— Вуф-вуф! — поддержал Чарли и вывалил язык.
Хозяева в ресторане, потом неизвестно, до скольки будут зависать в отеле. Вторая пара их сменит ближе к полуночи. Вообще-то начальник службы безопасности настаивал на двух связках, однако Зимин отказался. Зря.
По уму бы двоих на сопровождение, а еще двоих на транспорт кинуть. Но Мирослав Иванович не любил, когда стоят над душой.
Летом на него было покушение. Подорвали автомобиль. Виновников нашли, но, как считал Крагин, на заказчика они так и не вышли. Подозрения пали прежде всего на их конкурента — Кузина.
— Все, иди обратно, — сказал охранник.
Он подсадил мелкую псину, помогая вернуться обратно в теплый салон автомобиля. Ну, дела! Думал, телохранитель — оказалось, собачий охранник.
Теперь ждать.
Потом, после ресторана, они с мужем идут рука об руку, чтобы взять номер.
Ольга ждет. Кажется, что администратор безумно медленно заполняет бумаги.
Наконец-то! Вожделенный ключ. Карточка прячется в кармане у мужа.
А потом его руки и губы, который мучают и распаляют, пока они поднимаются на лифте, и от нетерпения просто сходят с ума… Потом выйти и сдержаться на миг, пока не войдут незнакомые постояльцы, и двери кабины не закроются, снова оставляя их наедине на своем этаже. Потом — писк замка и хлопок двери, когда муж не глядя закрывает ее пинком.
Шелест одежды, которая падает на пол, пока они избавляются от нее на ходу. И долгожданная прохлада простыней под спиной.
— Слав!
— Сейчас, погоди.
Но как, когда ждать совсем не хочется? Пальцы сами сжимают ткань, впиваясь в простыни. И когда за всем этим следуют долгие поцелуи, наполняет такое пронзительное счастье, что хочется плакать.
— Ты чего?
Мужчина приподнялся на миг, не понимая, что с ней происходит. А ей просто хорошо, только и всего.
— Иди сюда, — притянула она его голову к груди.
Зимин поцеловал ее — туда. Прямо в ореолу, ощущая, как твердеет и напрягается сосок. И в другую, и между, и ниже, спускаясь к животу… Приподнялся, поцеловал в губы так, что снова закружилась голова, и раздвинул ей ноги, вторгаясь в святая святых.
Он снова медлит, входит так неспешно, что она вдруг впивается ему в спину пальцами.
— Быстрее!
— Командуешь?
Ему смешно. Зимин все и всегда делает по-своему, а не так, как ему говорят. Но тут, пожалуй, сделает исключение. Он целует ее, проникая все глубже и глубже в ее податливую сладость, овладевая ею так, как она сейчас хочет — быстро и стремительно. А она в награду сжимает в кольце своих ног и рук и целует, как последний раз в жизни. И внутри сжимается так, что ему сносит крышу.
— Не уходи… Слав!
Очередное вторжение вырывает из нее стон. Это земная радость. Другой им не дано.
— Не уйду.
Во сне она оказалась в том месте, где реальность встречается с фантазией.
Живые и мертвые могут поговорить, потому что никто и никогда не умирал.
Но не говорят. Почему? Никто не знает ответа.
У нее на руках ребенок — не чужой, а свой. Но Олега рядом нет.
Она зовет его, зовет, но он уходит прочь и машет ей рукой.
Ей? Не им. Ребенка на руках тоже нет. В ладонях пустота.
От тоски и от боли утраты хочется плакать.
Мама Таня зовет обедать. Море шумит за оградой. Светит солнце.
За окном лают собаки и слышно охрану. В кабинете темно. Сквозь портьеры пробивается лунный свет.
Ольга роется в сейфе, без разбора кидая в сумку тугие пачки денег, перетянутые банковской лентой. Туда же летят документы. Прочтет позже.
Свидетельство о рождении. Два. Два свидетельства. Круг света от фонарика останавливается на именах и датах. Они отличаются на целый год. Места выдачи разные.
Имя первое в графе мать. Кристина Артуровна Леткова. И отец — Борис Борисович Летков.
Имя второе — на дубликате. Изабелла Юрьевна Леткова. И отец — Борис Иванович Летков.
И везде, везде имя ребенка — ее имя.
Все-таки заночевали. Но не допоздна, просто после секса всегда тянет поспать. Зимин встал и подошел к окну. Захотелось покурить. Потом вспомнил, что бросил.
А чего вдруг решил начать заново?
Потому что, мать его за ногу, Ибрагимов. Пока вопрос не решится, и он не отвалит, покоя не будет.
Может, перевезет жену со старой квартиры на новую, и вообще не будет шансов на встречу. Да, так будет лучше всего. А на ипподроме пусть облизывается. Не для него цветет.
— Слав? — услышал он голос Ольги.
— Да! Проснулась?
— Уже.
Она прошлепала босиком в гостиную, подошла к мужу и поцеловала его в щеку. Он запустил пальцы ей в распущенные волосы и заставил поцеловать как надо, в губы.
— Сколько времени? — спросила она, когда мужчина отпустил.
Мирослав поглядел на нее. Раскраснелась, хотя на смуглой коже не сильно заметно. Губы распухли от поцелуев, карие глаза сияют. Так и хочется опять затащить ее в койку и не выпускать до утра.
— Одиннадцать.
— Вечера, да?
Он махнул рукой. А то не видно. Темень за окном. Жена заметила, что он не в духе, и опять прильнула. Ластится, думает, он сразу забудет обо всем. А вообще да. Забыл. Просто увлекся.
— Давай в душ или собирайся. А то застрянем тут опять, — осторожно отодвинул он Ольгу от себя. — У тебя псина внизу дожидается.
Ольга захохотала.
Боже. Пекинес их обоих выдрессировал меньше чем за неделю. Пляшут под его дудку. Даже Зимин. Вот уж от кого не ожидала. Этот мужчина казался ей жестче и непреклоннее. Однако он умел договариваться и находить общий язык с другими. Даже с животными.
— Ладно, коли не шутишь.
Действительно, пора возвращаться. Потом наверстают. Надо только дождаться, когда соседку выпишут. Интересно, что скажет муж, когда она переедет вместе с пекинесом? Вещи еще надо отложить на первое время. А это — время. Сборы всегда отнимают прорву времени.
Ольга решила не тратить время на душ: дома сходит. Она оделась и выглянула в гостиную, где мужчина, все еще одетый только в «боксеры», расхаживал туда-сюда и с кем-то говорил по телефону.
— Я готова!
— Быстро ты.
— А ты?
— Сейчас.
Он прошел мимо в спальню, на ходу ее снова обнял, коснулся губами щеки и отпустил, скрывшись за дверью. А она все стояла, прижав ладони к горящим щекам, и думала о нем.
Начальник службы безопасности Крагин доложил, что была попытка взлома их игровых серверов. Кто-то пытался получить доступ к учеткам игроков и данным по ставкам.
Отдел «К» отметался сразу, так как им было проще получить санкции и просто изъять сервера и физические носители информации. И часть работ была бы проведена через провайдера.
Значит, конкуренты. Кто настолько хотел заполучить персональные данные игроков и информацию по ставкам? Там ведь и «серые» суммы светились, которые они легализовали и выводили через учетки. Это же компромат и готовые материалы для уголовного дела!
Проще спросить, кому это выгодно.
Кузину — в первую очередь. И подполковнику Бессонову, который под них копал. Он бы тоже не отказался от такой информации. Может, конкурент хотел ее доставить менту на блюдечке с голубой каемочкой.
— Семен Семеныч, — подумав, сказал Зимин. — В органы не обращаемся, ищем сами. Может, это все инсценировка, чтобы нас вынудить пойти на контакт. Или самодеятельность отдельных лиц. Кибератака — только повод.