— Ах ты, мелкий п…с!!!
— Вуууу!!!
— О…ть.
Хозяин квартиры обозревал место происшествия. Вот же! Надо было брать матрас с каркасом-водозаборником. Кто же знал, что у них будет собака.
— У-у-у… — заныл пекинес, чтобы его спасли.
— Ладно. Живи пока.
Рука не поднималась лупить это мелкое недоразумение. Зашибет ведь.
Зимин вышел из спальни, прошел в соседнюю и притащил оттуда еще один пушистый ковер. Кинув его рядом с кроватью, чтобы впитал воду, он вернулся на кухню. Ольга, кстати, тоже на месте не сидела. Она сообщила их личной охране, и те уже звонили в двери.
— Я что сказал?! — рыкнул мужчина. — Оставаться на месте. А ты?
Мало ли что. Вдруг приключится настоящая беда, а она начнет самовольно лезть куда не надо. Тут как в армии. Слушаться и безукоризненно выполнять.
— Ну, Слав… Ладно тебе, — примирительно сказала Ольга. — Давай, открою.
Она впустила парней.
— Что там случилось? — спросила она у мужа.
— Иди, спасай свою собаку.
Ольга метнулась в спальню и обнаружила там несчастного пекинеса. Чарли жаловался на жизнь и сразу полез к ней на руки, чтобы не вступать лапами в лужу.
— Ты тяжелый, ты это знаешь? — спросила она, спасая песика и снова спуская на пол в коридоре. — Зачем ты испортил матрас?
— Вуф.
Вода между тем уже выливалась за порог. Мама мия, соседи же! У которых наверняка такой же крутой ремонт. Если протечет насквозь, они потом не разгребутся.
Ольга осмотрела пса, который тер лапой морду, и обнаружила, что у того сломан клык. Наверное, застрял в матрасе и обломился. Ох! А вот это уже серьезно. Как же она будет возвращать Чарли хозяйке? У Миры Загитовны случится новый сердечный приступ, если она узнает. Придется везти к ветеринару, наращивать, и что там еще.
— Слав, надо собаку к вету! — крикнула она.
— Ну, так вези.
— Ну и везу, — буркнула она и погладила Чарли.
Муж подошел ближе. Он отослал охранников и успел позвонить в ремонтную компанию, напугав до чертиков их директора. Зимин вкратце объяснил, в чем проблема. Тот обещал купить нормальную кровать и прислать ребят, чтобы все просушить и заново уложить ламинат.
— Может, заклеить дырку?
Она махнула в сторону кровати.
— Не поможет, — ответил он. — Там семьсот литров. Давит сильно. Это как камера на авто. Только в фирме можно запаять.
— И что, неужели ты будешь чинить? — удивилась Ольга.
— Да ну его! Воду сольем и выбросим.
Наигрался. И еще сделал себе пометку, что в хозяйстве требуются тазики и ведра. И шланг. Мало ли что. А не эти вот финтифлюшки и ароматические свечки, которые дизайнер оставил в ванной.
Ольга сказала, что переедет в понедельник, если ремонтники успеют, конечно. Зимин предложил пока перекантоваться в одной из гостевых спален, но она отказалась.
— У меня завтра планы, — прямо сказала она. — Я бы так и так вернулась домой. Так что все одно к одному.
— А что за планы? — поинтересовался муж.
— Надо на кладбище.
— Родственники?
— Да.
Интересные дела. Бабка у нее там, что ли, похоронена? Или еще кто? Ладно, пусть. Пара дней роли не сыграет.
— Чарли еще надо зуб чинить, — добавила она. — Я тут посмотрела в интернете, можно нарастить зуб. Будем лечить, как человека.
— Ого! — удивился он, до чего дошел прогресс. — Ну, давай. Тебя отвезти?
— Нет, не надо. Ребята справятся. Ты лучше тут рули.
И она упорхнула. Чарли потрусил следом к лифту.
Деньги творят чудеса. Большие деньги — еще и ускоряют явление этих самых чудес. Ольга убедилась в этом, когда повела пекинеса на прием. Вся бригада дружно ржала, пока женщина пересказывала подробности происшествия, и как пес получил травму.
Спустя три часа его выдали обратно все еще немного дурного от наркоза, зато с новеньким зубом. Дополнительно сняли камень.
— У-у-у… — пожаловался пес.
Он скулил, стонал и сопел, всячески показывая, как ему плохо. Ему там промыли желудок, прежде чем давать наркоз. Бедный пес был в шоке.
— Все-все, — погладила его Ольга. — Уже все. Сейчас поедем домой.
Смеркалось. Завтра долгий день.
Пока пекинеса лечили, она заскочила в супермаркет и купила продуктов на завтра: муки, яиц, соды, водки и риса с изюмом. Ольга собиралась варить кутью, печь блины и варить яйца. Цветы еще надо купить, но это потом, в субботу. Перед самым визитом на кладбище.
Так принято. Если бы она была верующей, то пошла бы в храм. Но она после того, что случилось, больше ни во что не верила. Если тот, кто на небе, это допустил, то как в него можно верить? Почему не помог, не защитил? Нет ответа.
Однако Олег был крещеный, так что все по правилам.
Она не была уверена, что он при жизни хоть раз пил водку, но так положено. Сама она пробовала однажды, чтобы упиться и забыться, но не помогло. Только сильнее боль. Особенно наутро. Одно она поняла точно. Пьют не для того, чтобы забыть, а для того, чтобы физическая боль от похмелья заглушила душевную боль. Для нее это не годилось.
Ольга знала, что будет жить вопреки всему и проживет долгую, полнокровную жизнь. Она не сопьется, не угодит опять в психушку. Закончит вуз. Она непременно станет журналистом, как хотел Олег. Будет жить за двоих — за него и за себя.
И раз в год они будут видеться. Люди живут, пока ты помнишь.
На ночь глядя позвонил Зимин. Ольга уже легла, так что перезванивалась лежа в постели.
— Привет, — ответила она. — Что у тебя за шум?
— Я в клубе.
Ну, точно. Голоса, и музыка играет. Развлекается без жены, стресс снимает? Ну-ну.
— Понятно.
— Как дела? — спросил мужчина.
— Нормально, лежу в кроватке.
Он представил, в каком виде, и сразу захотел приехать. Потом подумал: дела. Ладно, скоро увидятся. Перерыв даже будет полезен. Может, у него мозги встанут на место, когда Ольга будет подальше.
— А в чем? — не удержался он от вопроса.
— Ни в чем, — прыснула она и прикрыла трубку, чтобы он не слышал ее смеха.
— Точно? — не поверил Зимин.
— Ну, приезжай, проверишь.
Вообще сказала так для смеха, хотя была в ночнушке. Захотелось его подколоть. Она выпускала коготки и пробовала этого мужчину на прочность.
— Ладно, — сказал он. — Одеяло откинь.
— И?
— И погладь себя там.
— Ну тебя! — не скрывая расхохоталась Ольга. — А муж на что?
Она не уточняла, где это «там». Маршрут проложит, а ей потом краснеть.
— Хорошо, но потом не жалуйся. Приеду — проверю.
Что и как, вернее как и где он собирался проверять, она не решилась спросить, а он не уточнял. Тут Зимина отвлекли, и он поспешно попрощался.
Ольга лежала и думала. Вот вам и секс по телефону. А все почему? Потому что нельзя футболить родного мужа и потом дразнить его.
Утром Ольга встала ни свет ни заря, еще и семи не было. Они с Чарли позавтракали. Потом она выгуляла песика и начала готовиться.
Одежда — черная длинная юбка и жакет. Серая косынка, которой она повяжет голову. Сумка, куда положит все необходимое. Граненый стакан? Ох, не нашла, придется опять ехать в магазин. Ей казалось, что дома был. Стала рыться в буфете, чуть не плача, и наконец нашла.
— Ну, я же помню, что был!
Изредка использовала как мерный стакан для продуктов. Ладно, сейчас муку с молоком замерит, помоет и сразу уберет в сумку, чтобы потом не искать.
Женщина без сил присела на кухонный табурет, словно до этого гири ворочала. Руки мелко дрожали. Потом встала, налила себе стакан воды и выпила. Надо было брать себя в руки.
Она успокоилась. Когда готовишь, надо думать только о хорошем. Иначе или подгорит, или недопечется, да и вкус будет ужасный. Так что она отстраненно замешала тесто и, распустив на сковороде масло, стала печь блины. Рядом в кастрюльке уже прела рисовая каша с изюмом.
— У-у!!! — услышала она снизу.
Это пекинес подкрался к ней и принюхивался, втягивал вкусные запахи. Женщина подумала, что с одного раза ничего страшного не случится, и дала песику блинчик — один из первых, который уже почти остыл. Разорвала на куски, выложила в миску, и Чарли довольно чавкал.
— Если тебя будет пучить, я ни при чем, — сказала она. — Сам виноват.
— Вуф!
После вчерашнего лечения пекинес лег без ужина, так что сегодня наверстывал.
Яйца сварились, и Ольга отложила их на блюдо, чтобы остыли. Класть в ледяную воду — кто это только выдумал? Потом не почистишь, скорлупа пристанет намертво. Соли еще насыпать в спичечный коробок. И опять она заметалась, стала искать обычную каменную соль, а то у нее только илецкая и морская.
Ну, все.
Одиннадцатый час уже. Кладбище открывалось в девять, однако Ольга всегда старалась попасть туда ближе к полудню, чтобы не столкнуться с родными Олега. Она подспудно ощущала вину за то, что случилось. Не будь ее, сын Большакова был бы жив.
— Ко мне! — похлопала она себя по бедру.
Чарли подошел, и женщина погладила его. Возьмет с собой, пусть подышит свежим воздухом в лесу. Только у входа оставит с охраной.
Даже хорошо, что она теперь на машине. Добираться полчаса, да и участок там сложный — узкое «бутылочное горлышко». Так пришлось бы просить кого-то подвезти или ждать рейсовый автобус.
— Ладно, пора собираться.
Борис Летков и Игорь Большаков в молодости были не разлей вода. Даже разница в семь лет не помешала дружбе.
Жили они тогда рядом с Пироговским водохранилищем. Состояли в одном любительском яхт-клубе, участвовали в регате, совместно праздновали. Общее комсомольское и затем партийное прошлое… Ни за какие деньги не купишь.
Потом их пути разошлись. Оба партаппаратчика поднялись в девяностые, занялись бизнесом, поучаствовали в «прихватизации».
У Летковых практически сразу родился сын Борис, их будущая надежда и опора. А вот у Большаковых с детьми были большие трудности. Только спустя двадцать лет жена Большакова, Марина, сумела родить наследника.