Огорчало одно. Ольга не очень любила поддатых мужчин, так что Зимину ничего не светит завтрашним вечером. Она сбежит или отправит его в «ссылку», чтобы он проспался.
Странно. Она еще не знает, что будет после сегодняшнего откровенного разговора, и как ни в чем не бывало готовится к новоселью. Думает, как проведет завтрашний день, не ведая, чем закончится день сегодняшний.
Зимин и Калашников проявили пунктуальность и принялись названивать своим женщинам. Подруги поспешно собирались, сообразив, что засиделись.
— Привет, — с неожиданной робостью сказала Ольга, когда вышла наружу.
Она обняла мужа, стоявшего у машины. Тот смотрел странно, но от поцелуя не уклонился.
— Привет, — ответил он. — Все нормально?
— Да.
Зимин помог ей сесть и пристегнуться, и они поехали. Под колесами авто, пожирающими километры, летела трасса. Заехали к ней домой, забрали вещи и отправились в Москву.
— Что у тебя с рукой? — спросила Ольга.
Опять были сбиты костяшки. Крутит руль, так что видно хорошо.
— Ездил в спортклуб, — буркнул муж.
Уже и спросить нельзя.
— Понятно.
Что ей понятно, мужчина не понял, но сообразил, что ей просто не понравился его тон. Он был раздражен, и даже тренировка этого не исправила. Еще забыл в шкафчике печатки, которые снял с руки перед тренировкой, и пришлось вернуться. Так что еле успел забрать жену.
Ольге показалось, что случившееся утром все еще тянется следом, как дымный шлейф недовольства. На подземной стоянке она первый раз соврала ему, и он это понял. Она тогда впервые усомнилась в собственном муже.
Но… Разве они оба не поклялись? В горе и в радости. Недоверие и недомолвки убивают отношения. Так что она ему расскажет, и будь что будет.
— Устал, да? — повернулась она к нему.
— Есть немного, — уже легче ответил он.
— Ужинал?
— Не успел. Перед тренировкой нельзя.
— Ну, да.
Она его накормит, напоит и спать уложит. А потом будет спрашивать. Нет, не годится! План такой. Накормит, он подобреет, и она потом такая: смотри, что у меня есть. Нет, тоже не подходит. Потому что это не приятный сюрприз. Скорее, наоборот.
Но ужин в любом случае. Ольга давным-давно, когда занималась копирайтингом и вела анонимную кулинарную колонку, пришла к выводу, что пища — это то, что объединяет людей. Не просто забросил в топку белки, жиры и углеводы, как думают некоторые. Она поняла это задолго до повальной моды на кулинарные передачи и туризм.
Это часть культуры и то, без чего нельзя обойтись. Питание, размножение и общение. Очень часто одно перетекает в другое. За обедом решаются деловые вопросы, за ужином — свидание с продолжением…
Глюкоза поступает в кровь, и человек становится расслаблен и благодушен. Этим можно воспользоваться в своих целях.
— Ты чего? — заметил Зимин ее таинственные взгляды из-под ресниц.
— Ничего. Следи за дорогой.
Почти доехали. Если бы не это, остановил бы машину и допросил с пристрастием. Мирослав хотел ее. Такую вот, со всеми ее секретами. Хотел задрать ее простой черный свитер и стиснуть в объятиях, раздвинуть ноги и… Впиться в губы и целовать, пока она не перестанет дурить.
— Слав, — сказала она. — Я скучала.
Признание далось неожиданно легко. Он нажал на пульт, и металлические ворота начали открываться. Охранник в будке глянул мельком, узнал и пропустил.
— Скучала, говоришь… — вырулил он на подземную автостоянку под домом.
Остановился. Охрана припарковалась неподалеку на свободное место. Мирослав включил подсветку в салоне. Ольга хотела отстегнуться, но мужчина успел раньше. Щелкнул застежкой, властно обнял и притянул к себе.
— Да, скучала, — прошептала она. — Тебя целый день не было.
— Это тебя не было, — хмыкнул он и потерся колючей к вечеру щекой о ее шею. — Ты же уезжала.
— Больше не буду, — улыбнулась она. — Вещи собрала.
— Вот и ладушки.
Поцелуй, который на нее обрушился, лишил ее всех барьеров, которые она упорно строила на протяжении дня.
Глава 28
Когда муж ее отпустил, она откинулась на спинку сиденья и с трудом отдышалась. Хотелось продолжения и послать ужин лесом. И все неприятные разговоры тоже. Но…
— Слав!
— Что?
— Я хочу тебе кое-что показать.
Решилась. Решилась наконец. До последнего момента колебалась — и нырнула, как в омут с головой.
— Прямо сейчас?
— Можно потом.
А лучше никогда.
— Пойдем, ребята ждут.
Зимин прихватил с заднего сиденья ее сумку, в которой трепыхался ноутбук и какие-то бумаги. Потом попрощался с бойцами и пошел с Ольгой к лифту.
Пока поднимались, он снова не выдержал, прижал ее к отполированной стенке с поручнем и начал целовать, воплощая свой план в жизнь. Сумку на пол. Свитер выше, топ тоже, одна рука уже на ее груди, не стиснутой лифчиком, а другая сжимает ягодицы. Ольга тяжело дышит. Дергается, когда лифт останавливается, но снаружи никого нет. Просто приехали. Все время забывает, что на этаже вход только к ним.
Ногу в проем, чтобы не закрылись двери. Теперь целует Ольга. Губы ее без помады. Ее собственный вкус, нежность и странная беззащитность, даже невинность — то, что воспламеняет, и от чего он сходит с ума.
— Слав, — усмехнулась она, когда все закончилось. — Не дотерпеть до дома, да?
— Типа ты недовольна?
Женщина смущенно уткнулась ему в грудь. Чарли, который не совсем понимал, отчего люди медлят, метнулся к знакомым дверям.
— Там у тебя ничего не помнется в твоих баулах? — спросил Зимин.
— Не думаю. Но всегда можно погладить.
Вообще-то она планировала сдать вещи в химчистку, которая была тут в здании. Все здесь есть. При желании можно никуда не ездить. Очень удобно.
— Отлично! — заключил он.
Значит, можно отослать охрану. Завтра с утра перенесут сумки на квартиру. Они вышли из лифта и пошли домой.
Ольга сделала на скорую руку омлет и салат. После ужина она пошла в гостиную и полезла в сумку. Папка там. Включила ноутбук, вставила диск и включила на пробу.
«— Я же тебе говорила! — Ты не сказала, что она беременна…»
На паузу. Стоп! Стоп… Прекратить все и не слушать, иначе ее недавний ужин окажется на ковре. Нет, пусть Зимин слушает это без нее. Главное, что она убедилась в сохранности аудиозаписи.
Ее «родители» обсуждали, как испортили машину Олега. Борис велел кому-то это сделать, потому что его подбила на это Изабелла. (Если она, конечно, все правильно поняла.) Как еще понять их слова «избавиться от щенка»?
Потом Летков передумал, но дело было сделано. Ольга записала разговор перед первым побегом, до того, как ее запихали в психушку. Эту запись «потеряли» в милиции, когда она заявила на родителей. За деньги можно все. Летковы не знали, что она сделала копию.
Потом узнали. Борис был в бешенстве, но пошел на мировую. Он забывает, что у него была дочь, а Ольга делает вид, что этого разговора никогда не было.
— Что делаешь? — услышал с кухни муж и вошел в гостиную. — Кино смотришь?
— Нет.
Если бы! Ольга достала диск, отключила компьютер и закрыла крышку. Папка с документами легла на журнальный стол.
— Слав, — серьезно сказала она. — Это тебе. Я хочу, чтобы ты знал.
Зимин изучил свидетельство о рождении. Оба свидетельства. Вот это номер! Крагин до такого не докопался. Знал бы, что искать, нашел бы. А так — нет.
Ольга украдкой кинула взгляд и увидела, как он отложил документы и повертел в руках диск. Мужчина молчал и думал, а она все больше и больше напрягалась, не зная, что он скажет.
— Так-так… — протянул он и подытожил: — Понятно. Борис Борисович Летков твой отец. А мать тогда кто?
Ольга до боли стиснула кулаки, потом разжала. Зимин видел, как она напряглась. Сидит на диване прямая, как стрела, кусает нижнюю губу, смотрит вниз, на колени.
— Ну, я не уверена, — опять засомневалась она. — Но я думаю, она дочь Артура Багратуни.
— Точно?
Мирослав спросил осторожно, потому что знал — в таких делах и с такими людьми нельзя промахнуться. Хотя армяне тоже странно вели себя на ипподроме. Он потом думал об этом и все никак не мог понять, что не так.
— А ты, значит, их внучка.
— Может быть.
Она опять ни в чем не уверена. На ипподроме знала и в доказательствах не нуждалась, а теперь нет. А даже если так? Вдруг они ее знать не хотят. До этого столько лет не искали и не вспоминали, что же теперь изменится?
В этот миг она окончательно поняла, что не позвонит им. Больше никогда в жизни она не будет кому-то навязываться. Хватит! Ей достаточно Летковых, любовь которых она так и не смогла заслужить, как ни старалась.
— Что думаешь делать? — спросил он, и глаза их встретились.
— Ничего.
Странно. Мирослав понял, что опять ошибся в оценке. Он-то сначала решил, что она от него что-то хочет. Ну там, навалять этим козлам хорошенько. Во всех смыслах. Оказывается, нет. Ему стало интересно, чем она руководствовалась, когда решила раскрыть карты.
— Зачем тогда показала бумаги?
— Хотела, чтобы ты это знал.
Вот, значит, в чем дело. Тут он понял, что не так было утром. Она решалась, рассказать ему или нет. Сомневалась, не доверяла, потому и была так зажата.
«А ларчик просто открывался».
— А это что? — покрутил он в руках диск.
— Возьми. Там… Я не хочу это слушать.
Ладно. Заберет в офис и послушает потом. Сейчас неохота прерываться. Он поймал мысль за хвост и хотел довести дело до конца. Иначе картинка не складывалась.
— Хм… А как же Ибрагимов? — уточнил он на всякий случай.
— А что с ним? — удивленно вскинулась Ольга.
Резкая смена темы, однако.
— Какое у него место в этой истории?
— Они дружили. И сейчас дружат.
— Ага, дружат, — скептически хмыкнул он. — Это не секрет.
Знает он эту «дружбу». Деловые интересы держат крепче всего остального. Но стоит дать слабину, и дружба заканчивается. Ты никому не нужен. Кинут, если встанет денежный вопрос или репутация может пострадать. Случись что, все так называемые друзья сразу отвернутся.