— Слав, это такая грязь, — сказала Ольга. — Ты правда хочешь в это влезать?
— Так уже влез по твоей милости, — усмехнулся он. — А ты, значит, не рада.
— Даже не знаю.
Муж и жена — одна сатана. Два сапога, и оба левые. Она хотела, но не могла. А он не хотел, но пришлось принять меры.
Он старался, затеял все это еще в воскресенье, а она даже спасибо не в силах сказать. Получается, тот разговор про акции, который она слышала краем уха, касался ее родственников. Ольге в тот день было не до того, но теперь она припоминала телефонный звонок, и все детали головоломки становились на свои места.
— Слав… Не стоило. В смысле, оно того не стоит.
Пальцы их переплелись.
— Какая ты добрая, — усмехнулся он. — Всех прощаешь?
— Не в этом дело.
Есть вещи, которые простить нельзя. Но… Ладно, в любом случае он сделал это ради нее. Никто еще такого не делал. Странное чувство, словно нежданный подарок. И это вовсе не акции — черт с ними! — а то, что Зимин думал в тот миг о ней.
— Спасибо.
— Пока не за что. Надо скупать еще, — проворчал он, отпуская ее и принимаясь за кофе. — Какой-то м…к перехватил акции. Но это дело времени.
Значит, все пока повисло в неопределенности.
— Как с жеребенком, короче, — заключила она и улыбнулась.
— Типа того.
Он так конкурентов когда-то давил. Тех, кто замахивался на большее и хотел расширяться в столицу из регионов. Славное было времечко.
Зимин заметил, что она уже доела, и похлопал себя по бедру поверх «боксеров». Ольга изогнула бровь и фыркнула. Ну, чисто кошка. Ее зовешь, а она смотрит на тебя как на…
— Ну, как хочешь, — сказал он.
Женщина плавно поднялась с места, обошла стол и приземлилась к нему на колени. Захотела — подошла. Не потому, что он заставляет, а как бы сама. Вот что у нее творится в голове? Не угадаешь.
— Ты допил? — спросила она.
— Да, а что?
Ничего. Он всегда пил с сахаром, и Ольга это знала. Три ложки. Там на донышке остался глоточек. Маленький. С не растворившимися кристаллами. Сладкий, вкусный, запретный… Ничего ведь не случится, да? Если чуть-чуть. Она потом снова зубы почистит.
И поцелуй потом тоже горько-сладкий, ароматный и греховный, как кофе.
— Слав! Мы же не торопимся на работу? — спросила она.
— Нет.
Соблазняет. Свежая после душа, волосы еще не совсем просохли. Рассыпаются под его руками, как тонкие спирали. Под рубашкой, как оказалось, ничего больше нет. Убедился сам.
Как же сладко она выдыхает, когда он ее там касается. Сразу становится влажной, прогибается в пояснице и сжимает его ладонь между бедер. Чувственная, раскованная женщина, только его, и больше ничья. Все это только для него.
— Расслабься. Не сжимай ноги, — сказал он.
Ольга послушно развела бедра, прикрытые рубашкой. Ткань скользнула совсем рядом с его рукой, по-хозяйски лежащей на входе в ее лоно. Женщина вздрогнула от наслаждения. Прикосновения дурманили разум, заставляя забыть обо всем…
Зимин провел рукой, расстегивая пуговки, и рубашка сползла со смуглого плеча. Он поцеловал ее туда, и Ольга на миг затаила дыхание. Муж проложил дорожку поцелуев по ее шее, не прекращая медленно ласкать снизу и распаляя все больше и больше.
Он снова взял ее, как тогда на даче.
Не дотерпел. Невозможно сдержаться, когда она рядом. До спальни они просто не дойдут. Отлично понимал, что совершает ошибку, что она может не так понять, что это ему так хочется, не ей. Но она вдруг соглашается, льнет к нему и делает все, что он велит.
Встает, вопросительно смотрит и ждет. Разворачивается, опустив глаза и скрыв за ресницами чувства. Щекочет его своими кудрями и прогибается от поцелуев в шею. Подается к нему, сполна ощущая его готовность, когда он прижимается сзади и крепко сжимает ее бедра. Ей нравится, и он это знает.
Она тоже хочет его. Прямо сейчас.
Сила взаимного притяжения так велика, что нельзя остановиться.
Все случилось прямо тут, на месте. Ольга впивалась пальцами в спинку тяжелого дубового стула, а он овладевал ею сзади. Она ощущала всем телом каждый тяжелый, глубокий толчок, который ее пронзал.
— Слав!
Остановился. Замер на миг, коснувшись ее плеча, и заставил обернуться. Женщина приподнялась, и они снова жадно поцеловались. Его рука нырнула в расстегнутую рубашку. Зимин погладил ее плоский живот, прижал к себе сильнее, так что их бедра опять соприкоснулись. Он был целиком внутри, как в ножнах.
Больше никого не надо.
Только она.
Для него.
— Да, так…
Толчок.
— Умница…
Еще и еще. До дна.
Наслаждение нарастало и ширилось, заполняя все тело от макушки до пят. Ольга стонала от каждого движения, плавилась под его руками, сливалась с ним в единое целое и теряла себя, чтобы возродиться вновь.
И когда они достигли пика, было хорошо, как никогда прежде.
Потом они перебрались в спальню. Шли, поминутно целуясь.
Их бурный роман только набирал обороты. Медовый месяц продолжался.
Есть, оказывается, своя прелесть в быстром, спонтанном сексе. Ольга раньше не понимала этого, и вдруг дошло. Просто надо, чтобы рядом был тот самый, «правильный» мужчина. С ним можно. Приятно все, что бы он ни делал. Теряешь голову от случайного прикосновения, взгляда, слова, жеста… Нравится подчиняться и подчинять его себе, понимая, что он без тебя не может. И она без него тоже.
Есть зависимость, но страха нет. Только полное доверие. Бесконечное желание брать и отдавать.
— Господи, хорошо-то как, — простонала Ольга, упав на кровать, и тихо рассмеялась.
Муж рухнул следом, так что застонали пружины, и притянул ее к себе. Мысленно он согласился с ней. Кайфово. Причем так, что неохота вообще выбираться в офис.
Попов некстати звонит, интересуется, в котором часу ждать. Мирослав собрался, сосредоточился, переговорил, а потом отключился и бросил телефон на тумбочку. Благословенная тишина.
Они лежали лицом друг к другу. Зимин вальяжно, расслабленно, прикрыв глаза и ни о чем не думая, а Ольга, напротив, напряженно размышляя о том, что случилось. Значит, муж нашел рычаги давления на Летковых. Это хорошо. У нее в свое время этого не было. Можно договориться, припугнуть компроматом, но не более того.
Пока у них деньги и власть, она никто. Не акционер, не деловой партнер, а просто дерзкая, непокорная девчонка, которая пошла против их воли.
— Знаешь, что самое ужасное? — вдруг сказала она, глядя на мужа. — Полная беспомощность. Ничего нельзя поделать, ничего не изменить. Все куплено. Когда у тебя нет денег и власти, ты никто.
— Знаю.
— Откуда? — удивилась она и тут же дошло: — А, поняла… Извини.
— Да нормально все.
От его ленивой расслабленности ни осталось и следа. Вспомнил, как это.
Один раз попался по глупости и не смог договориться. Второй раз сознательно сделал выбор. Братва оценила. Вышел по УДО — ждут, все пучком. Настоящие друзья. Только так и можно проверить, кто есть кто.
Проще согласиться и взять все на себя, иначе упекут в пресс-хату. Наутро или признательное, или вынесут инвалида. А то и повесят на проводе, и будет очередной суицид. А все почему? Потому что у «начальника» власть есть, а у тебя ее нет. Власть казнить и миловать, сажать и отпускать. Все покупается и продается. Занес денег побольше — посадят кого надо. Откупился — отпустят.
Это он уяснил раз и навсегда, и теперь у него бабла и связей выше крыши. Так спокойнее. Сейчас война ведется другими методами.
— Досье мое небось читала?
— Нет. Не читала.
Зимин на миг удивился: как так? Другая бы на ее месте давно покопалась в грязном белье, узнала все подробности, будь такая возможность. Они знакомы всего ничего, и осторожность не помешает.
Даже он. Тем более он. Перед тем, как штамп в паспорте поставить, все про нее разузнал. А она нет.
— Почитай на досуге, — сказал он, вставая с постели.
— Чуть не забыл, — сказал Мирослав уже в прихожей. — Есть два приглашения. Одно от Артура Багратуни, другое от Изабеллы Летковой. Оба на пятницу.
— Ох!
Ольга растерянно уставилась на него.
— Если не пойдешь, я тебя пойму. Схожу один.
Он не стал ждать ответа, застегнул пиджак и вышел, захлопнув дверь. Ольга присела на пуфик. Чарли, повиливая, вышел в прихожую и сел рядом.
— Вот это пердимонокль, — погладила она его. — Что делать? Как думаешь?
У нее целый день на размышления.
— Фу-у… Увуф… — тяжело отдуваясь, ответил пес.
— Вот и я так думаю.
Послать их всех к лешему в пешее путешествие. Хотя… Насчет Багратуни она еще подумает. Опять пришла мысль: они знали! Судя по их реакции на встрече, знали, что у них есть внучка, знали про Леткова, но ничего не предпринимали. Даже когда она выросла, жили рядом и не испытывали желания встретиться. Почему? Ольге было интересно. Пока не узнает, не успокоится.
Она бы сходила к ним в гости хотя бы для того, чтобы спросить и посмотреть в глаза. С другой стороны, кто поручится, что они не такие же моральные уроды, как Борис и Изабелла? Может, ей еще повезло, что она не осталась с матерью.
Вопросы множились, нарастая, как снежный ком.
И… и…
Что-то не давало покоя.
Поцеловать! Она забыла его поцеловать перед уходом.
Почему-то для нее стало очень важно сделать это. Привыкла. Это как знак: ты мой, а я твоя. Муж ушел так поспешно, что она не успела. Сакральный, тайный алгоритм действий был нарушен, как будто что-то вдруг пошло не так, но что? Какой-то холодок пробежал между ними. Диссонанс, фальшивая нота, которая вкралась в их гармонию. Ольга это чувствовала.
Он не хотел обсуждать неприятную тему? Нет, вряд ли. Этот мужчина не из тех, кто пасует перед трудностями. Наоборот, он встречает их лицом к лицу. Просто решил, что все необходимое уже сказано? «Краткость — сестра таланта». Это про него.
Может, он просто торопился на встречу, а она себя накручивает. Женщина невольно поймала себя на не свойственной себе мнительности.