— Уже иду, — откликнулся он.
Вышли. Вдруг жена ахнула.
— Как не вовремя.
— Что такое?
— Стрела.
Конец ее невесомым чулкам. Где-то зацепила, и вот результат. Как же быть? Запасных нет.
— Минуточку.
Как раз вышли в холл, и Зимин жестом подозвал администратора.
— Аня, да? — прочел он на бейджике. — Нужны чулки или колготки, — указал он на Ольгу. — Цвет как… Такой же.
Девчонка с бейджиком умчалась, словно носить чулки для гостей для нее самое обычное дело.
— Ой, как не вовремя, Слав.
— Фигня. Пять минут подождут.
Не «фигня». Ибрагимов нарисовался, слышал их разговор. Смотрит на ее ноги. Неприятно.
Девушка вернулась, подала пластиковый пакет, и Ольга ушла вслед за ней в какую-то гримерку. Девушка ее оставила, а вот Зимин не торопился уходить.
— Слав, выйди, — попросила она, внезапно ощутив неловкость.
— Да ладно тебе, — сказал он, обжигая ее взглядом. — Переодевайся.
— Ну, хватит.
Она резко развернулась на месте. Взгляды скрестились: ее возмущенный и его заинтересованный. Зимин сделал шаг, другой навстречу и молча забрал у нее из рук упаковку с колготками. Ольга вдруг ощутила, как ее подняли и усалили на узкий гримерный столик, больше похожий на полку.
Зимин уперся коленом в табурет и, взяв жену за лодыжку, задрал ей юбку. Ольга тихо ахнула, глядя на это. Он так же спокойно и невозмутимо принялся скатывать сверху вниз сначала один чулок, затем другой. Она ослабела, сердце часто забилось. Между ног все сладко свело от желания.
— Все, Слав. Дальше я сама, — охрипшим голосом сказала она, пытаясь воззвать к голосу разума.
Его рука вдруг нырнула под юбку. Пальцы прошлись по бедру, подбираясь выше, и у нее прервалось на миг дыхание. Зимин отодвинул табурет в сторону и встал у нее между ног, вжимая Ольгу в зеркало спиной и на ходу расстегивая пояс.
— Слав, не надо… — слабо попыталась возразить она, хотя знала, что надо.
Очень надо. Она хотела того же самого. Но люди ждут. И… Черт, в коридоре кто-то ходит, дверь не закрыта, ключ от гримерки ей та девушка не оставила. В узкую щель пробивается свет. Перегородки тонкие, как картон, дверь хлипкая. Все слышно. Они не умеют тихо.
В любой момент сюда могут войти. А даже если не войдут, все отлично поймут, чем они только что занимались.
Это было как ушат холодной воды. Всякое желание продолжить пропало.
— Нет! — сказала она и уперлась руками в грудь мужчины. — Нет, я сказала!!!
— Да ладно.
— Слезь с меня. Отпусти, — чуть тише сказала она, испугавшись, что в коридоре услышат. — Ну, Слав, правда хватит.
Зимин навалился, и тут она действительно разозлилась. Какого черта? Ей лестно, конечно, что она вызывает у него желание. Но всему есть пределы. Она не резиновая кукла для секса. Захотел — поимел.
Всему свое место и время. Он ее не уважает, если не понимает, что для женщин все иначе. Она не хочет.
— Отпусти, черт побери! — вырвалась она.
Он не удерживал.
— Ладно, переодевайся, — махнул рукой.
Вместо званого ужина Ольга, впервые сославшись на головную боль, поехала прогуляться.
Плевать, что подумают друзья и партнеры мужа. Оставаться было невыносимо. Надо было обдумать случившееся. Ребята отвезли ее на берег Москвы-реки. Поздно уже, первый час ночи, ветер крепчает, но уходить неохота. Делается легче, и кажется, что все будет хорошо.
А как хорошо? Почему хорошо? Непонятно.
Она просто медленно идет сама не знает куда. Воздухом дышит, на воду смотрит и на купола вдали. До ночи бы так бродила, если бы ее не окликнул муж.
— Оль! Долго мерзнуть будешь?
Обернулась, хотела сказать какую-нибудь колкость — и все слова исчезли.
Зимин приехал за ней. Не на ужине сейчас, а с ней. Улыбается, но смотрит испытующе. Не знает, какого приема ожидать от нее.
Что-то привез. В одной руке картонная подставка, в гнездах которой стоят тумблеры с кофе. А в другой… Мороженое?
Глава 35
— Чей-то она? — спросил Поп, когда они оказались в ресторане.
— Да, так… — ответил Зимин.
Кажется, он перегнул палку, привыкнув к бесстыдным и безотказным бабам. Причем в высшем обществе их было не меньше, а то и больше, чем везде. Со скуки бесятся, на мужиков кидаются. До певицы у него были любовницы, и ни одна из них не отказалась бы заняться сексом в необычной обстановке. Плевать, что могут застать врасплох посторонние. Это подстегивало чувства и возбуждало еще сильнее.
Самое забавное в этом то, что инициатором обычно выступала женщина, а не он. Любят они нервы щекотать. А, может, хотят переплюнуть всех остальных «бывших» в своей раскованности. Можно подумать, это его удержит или остановит, если он захочет уйти. От всего можно устать, и со временем все приедается.
Но сегодня он сам вдруг сделал первый шаг. Причина в том, что ему просто сносило крышу от одного присутствия жены. Еще одна — желал поставить на ней свой знак, тавро, пометить и заявить на нее права. Слишком много мужиков смотрело на нее сегодня вечером.
— А ты чего? — не отставал зам.
— Да ничего!
Попов не так прост, как кажется. Смотрит пытливо, ждет ответа. Он, может, и деревенский, но интуиция работает. Видит людей насквозь, все их телодвижения и мысли. Но тут совет не требовался.
— Извини, сам все решу со своей женой, — уже более миролюбиво сказал Зимин.
Он просто отвык от общения с обычными — читай, приличными — женщинами. Сначала принял отказ Ольги за женскую блажь, но потом дошло. Стеснение и стыд. Самое настоящее, неподдельное смущение было написано у нее на лице. Испуг, когда услышала кого-то за дверью.
Вечное «что подумают люди». Это с ним она готова на все, но не на публику. Все это не для толпы.
Верно.
Для Ольги это было унизительно. Она не могла расслабиться в неподходящей обстановке. Дошло не сразу, но был подобный опыт в молодости. Не у него, а у приятеля. Тот походя поделился подробностями своей личной жизни, и девка потом чуть руки на себя не наложила. Сравнивать, конечно, глупо, но определенные параллели прослеживаются.
— Подарок ей сделай, она и подобреет. Идем, штоле? — поторопил заместитель. — Не расскажешь ведь.
— Нет.
Зимин не обсуждал свою личную жизнь даже с друзьями.
— Все под контролем, — сказал он вслух.
В зал уже потянулся народ. А он стоит, размышляет. Пора идти.
Сели за стол, поздравили друг друга с удачным завершением турнира. Зимин выпил кофе в ресторане, договорился встретиться с нужными людьми в другой раз и свалил. Душа была не на месте.
Помчался в «меркьюри», но все было закрыто.
— …ля.
Ни одного работающего ювелирного в такое время. Надо было раньше кому-нибудь поручить. А теперь звонить поверенному, чтобы тот поднял на уши дистрибьютеров, как-то не с руки.
Мирослав постоял у закрытой двери, подумал, и тут его осенило. Это ведь тоже привычка — задабривать женщин украшениями. Светские «львицы» привыкли к дорогим знакам внимания.
Ольга, конечно, не откажется, но на самом деле ей нужно совсем другое. В кино ей, например, понравилось. Цена вопроса семьсот рэ, а сколько радости!
— Алло, Вань, где вы? — набрал он Брилева.
Тот сообщил. Совсем рядом! Пять минут езды. Но не идти же мириться с пустыми руками?
Город не спит. Рядом кафе, рестораны. Парочки сидят, пьют кофе, общаются… Зимин подошел к стойке, тоже оплатил кофе и уселся ждать свой заказ.
— Кофе для Славы и Ольги, — объявила девушка в переднике и кепочке, поставив на стойку два подписанных стакана на поставке.
Заказчик встал с места и подошел к стойке.
— Что-нибудь еще?
— Мороженое.
— Какое?
Глаза разбежались, так что он попросил выбрать девушку на свой вкус. Женщина женщину поймет, это факт. Продавщица уложила в пластиковую креманку с крышкой ванильное мороженое с раскрошенным печеньем.
Зимин подумал и взял еще разных пончиков, а также небольшой, будто кукольный торт. Это домой.
Мириться, что ли, прикатил? Похоже на то.
А вот она не готова — прямо сейчас. Хотелось его проучить и немного помучить. Такое вот иррациональное, эгоистичное желание. Настроение царапучее. Подойдет поближе — получит полновесный удар за все хорошее.
Зимин поставил кофе на каменный парапет, вьющийся вдоль реки, и протянул жене упаковку с мороженым. Ольга машинально взяла, посмотрела и сунула ему обратно в руки.
— Ты что, думаешь, можешь откупиться мороженым?!
— Ничего я не думаю.
А сам подумал: на…уа он так старался? Ладно, поглядим, насколько ее хватит. Сделал шал ближе и встал позади нее.
Ольга отвернулась, обняв себя руками и глядя на реку. Что угодно, лишь бы его не видеть. Иначе наговорит всяких обидных вещей, о которых потом будет жалеть.
— Слав, это вообще выходит за всякие рамки.
— Перестань. Все нормально, мы женаты.
Он опять ее не понимает. Не в сексе дело, а в отношении.
— Слав! — молниеносно развернулась она. — Жена, да? Ты меня совсем не уважаешь.
Женщина дернулась, чтобы уйти, и сделала шаг в сторону, чтобы обойти его.
— Брось, — сказал он, делая последнюю попытку к примирению. — Хватит дуться. Уважаю. Понял, осознал.
Она сердито фыркнула. Странное какое-то извинение. Но большего она не дождется. Муж обнял ее свободной рукой, не давая уйти. Ольга снова оказалась окутана его теплом. Вырываться вдруг расхотелось. Стоять бы так целую вечность вместе.
— Дай, — вдруг сказала она, сменив гнев на милость.
Раз уж принес. Ванильное. Открывает крышку… Запах такой одуряющий, что она сейчас умрет, если не попробует. Дрожащими руками распечатывает пластиковую ложечку, берет немного и… Нектар и амброзия! Пища богов. Это все от нервов. Хочется сладкого и вредного.
— Подкуп при исполнении, — уже более миролюбиво сказала она.
— Ты ж не на работе, — хмыкнул он.
— Ты меня портишь, — призналась она смущенно.