— Ты приехала из Англии?
— Из Великобритании, — машинально поправила она и тут же удивленно уставилась на него. — Откуда-откуда?
— Ты же уезжала в Лондон.
— Ах, вот как…
Все ясно. Вот какую легенду состряпали Летковы, когда она сбежала.
— Давай потом поговорим. Слав, это Евгений Круглов, мой школьный друг, — вспомнила она о приличиях. — А это мой муж Мирослав Зимин.
— Очень… приятно, — растерянно пожал руку мужа ее бывший одноклассник.
Он только-только обратил внимание на кольцо на руке женщины.
— Пришла посмотреть на фотографии матери? — спросил он.
— Да.
Изабелла приближалась. И… Боже, боже мой! По правую руку от нее медленно, степенно шел Борис Летков. Наверное, он приехал на открытие выставки. У Ольги чуть не остановилось сердце, а потом снова забилось.
Думать о платье. Об однокласснике. О чем угодно…
— Спокойнее, — сказал Мирослав, наблюдая, как побледнела жена.
— Легко сказать.
Ладно. Говорит, способна ворчать на него, значит, все путем. Нормально. Юрист подошел. Попов прекратил рассматривать фотографии с бойцами у входа и тоже двинул к ним. Они дружно и слаженно, как единое целое, двинулись навстречу хозяевам галереи. Люди расступались в стороны на их пути.
Встретились в центре большого прямоугольного зала. Подскочила официантка с подносом, но Ольга жестом отослала ее.
— Здравствуй, Ольга, — сказал Борис.
— Добрый день.
Она не будет желать ему здоровья. Ольга, вздернув подбородок и выпрямив спину, сверху вниз взглянула на мужчину. Она вдруг поняла, что Борис удивлен не меньше нее. Неужели не знал, что она придет? Изабелла его не предупредила?
Выглядел он, признаться, не очень. По сравнению с прошлой встречей на ипподроме — более усталым и даже больным. Лицо бледное, носогубные складки и морщины у глаз особенно бросаются в глаза, седина не выглядит благородной, скорее, выдает возраст. Кровеносные сосуды в глазах расширены. Он резко сдал менее чем за неделю. Ольга усилием воли задавила в себе робкие ростки жалости. Чужого пожалела бы, но не его. Она перевела взгляд на Изабеллу.
Та чувствовала себя не в своей тарелке. Она забыла сказать мужу, чтобы он не приезжал из загородного дома. Мысли о мерзкой девчонке поглотили все, вытесняя здравый смысл и мешая думать. Когда приехал Борис, женщина чуть не закричала, заметавшись по служебной подсобке. Увидела машину в окно, хотя ждала совсем не его. Потом отдышалась и вышла, улыбаясь гостям.
Визит мужа мог сорвать ей все планы. Изабелла рассчитывала побеседовать с Ольгой и Зиминым наедине.
Но они приехали не одни, а с целой сворой своих цепных псов. Охрана, какие-то мужчины в свите… Наверное, с портфелем — это юрист, который ей звонил. А второй кто? Выглядит как плебей, настоящая деревенщина. Даже дорогой светлый костюм сидит, как на корове седло.
Девчонка, как обычно, красуется. Откуда в ней столько тщеславия? Уцепилась за своего мужика. Мерзкое отродье!
— Здравствуй, Оля, — повторила она вслед за мужем. — Как поживаешь?
— Твоими молитвами, — улыбнулась Ольга и так же свысока смерила ее взглядом.
Молодая женщина крепче сжала руку мужа.
— Красивые фотографии получились, — заметила она.
— Рада, что тебе понравилось, — услышала она в ответ.
Изабелла от похвалы скривилась, словно лимон проглотила.
— Ну… — тихо скомандовал Зимин.
— Мы хотим их купить, — сказала Ольга. — Все, что есть. Деньги пойдут на благотворительность.
— Да-да, — ответила Изабелла. — Ольга, я… мы с твоим отцом хотели с тобой поговорить. Наедине, — покосилась она на Зимина и остальных.
— Он мне не отец, и мы с тобой прекрасно это знаем, — улыбнулась Ольга. — Не дергайся так… мама. Можешь говорить. Мой муж знает все.
— Все?!
Что она вложила в это слово, оставалось только гадать. Пожилая женщина до последнего не верила, что Ольга решится рассказать мужу. Это же… позор! Скандал. Она бы не решилась. Он ее вышвырнет на улицу пинком под зад. Забеременеть на школьной скамье! Наверное, он не подозревает, что девчонка бесплодна. Вон как зыркает, прямо волком смотрит. Охраняет свою собственность.
— Да, все, — спокойно сказала Ольга. — А, впрочем, место действительно неподходящее для беседы.
— Ольга, ну, что ты? — попытался утихомирить ее Борис. — Хватит. Столько лет уже прошло.
— Как будто вчера было, — вернула она посыл. — Я отлично все помню… папа.
Мирослав смотрел и не верил, что его жена отпочковалась от этих уродов. Они же разные совсем. Есть такие люди. Ударят в спину и на другой день улыбаются, как ни в чем не бывало. Он в своей обычной манере сначала наблюдал. Было интересно смотреть, как эти двое дергаются, не зная, что делать.
— Ажно вша на сковородке, — вдруг сказал Поп. — А, паря? Эка прихватило.
— Тише, — махнул рукой Зимин. — Борис Иванович, мой юрист подготовил договор на покупку снимков. Здесь есть место обсудить это подробнее? То, что на стенах, мы заберем прямо сейчас, если не будет аукциона.
Он демонстративно игнорировал тещу. Ольга ощутила, как его рука обвилась вокруг ее талии, и сразу почувствовала себя увереннее. До этого была бравада, а теперь она ощущала себя как за каменной стеной.
— Пока я тут, — вставила она. — Ты что-то хотела сказать. Возможно, другого случая не представится.
— Ольга! Хватит позорить нас, — не сдержалась Изабелла. — Ты вышла замуж за этого…
— Изабелла! — осадил ее муж. — Что с тобой? Веди себя прилично.
— Да, что это с ней? — усмехнулась Ольга.
Вопрос был риторическим. Она стыдилась Ольги. Всегда стыдилась, сколько та себя помнила. Раньше, будучи ребенком, Ольга это до конца не понимала. Теперь все встало на свои места. Она кукушонок, дочь нелюбимой невестки. Багратуни обязаны рассказать, что тогда случилось. Кусочки мозаики встают на свои места. Ольга как будто возвращает себе свою настоящую жизнь взамен поддельной, которой до этого жила. Нельзя всю жизнь прожить во лжи.
— Знаешь, папа, я немного тороплюсь. У нас сегодня намечен визит к Багратуни, — подарила она Борису еще одну улыбку, от которой холодок опять пробежал у него по спине. — Я бы не хотела заставлять людей ждать. Давай уладим вопрос со снимками поскорее.
— Хорошо, — тяжело уронил Борис. — Как скажешь. Значит… Ничего не изменилось.
— Нет.
Ольге стало невыносимо находиться тут. Она задыхалась.
— Слав, я погуляю тут, посмотрю фотографии. Справишься без меня?
— Конечно. Иди, развейся, — ответил он.
Она развернулась и пошла прочь.
Изабеллу чуть удар не хватил, когда она услышала фамилию Багратуни. Кооператоры! Торгаши, подзаборные попрошайки, которые только вчера спустились с гор. Неужели Ольга с ними как-то связалась? И со своей блудной мамашей, ее невесткой, которую она с первой встречи возненавидела.
— Борис! — в панике воскликнула она, обретая дар речи, когда Ольга отошла на несколько шагов. — Борис!!! Сделай же что-нибудь!
— Тише, дорогая, — властно сказал тот.
Он произнес это с той особенной интонацией, которая говорила: еще слово, и ей не поздоровится. Что-то было не так, поняла пожилая женщина. Что происходит? Почему Борис вдруг стал таким сговорчивым? Почему молчит, а не прогонит зятя взашей?
— Изабелла, иди с юристом. Думаю, ты выручишь неплохую сумму за фотографии, — так же ровно, монотонно сказал муж. — Мне надо поговорить с зятем.
Фактически это был приказ. Она на негнущихся ногах удалилась, пару раз оглянувшись. Изабелла хотела знать, о чем муж говорил с Зиминым.
Ольга рассматривала снимки. Да, действительно, талантливая работа. Хотя… Имея хорошую профессиональную камеру и сделав сотню-другую снимков, легко выбрать из серии самый удачный. С другой стороны, только камера не делает человека фотографом. Нужен особый взгляд и глазомер. Надо точно угадать, где и когда нажать на кнопку. Ведь недаром фотографию называют «искусством выбора».
До того, как Борис ушел с головой в бизнес, а Изабелла в благотворительность и светскую жизнь, она увлекалась фотографией. Все старые снимки в альбомах были сделаны ею, а не в фотоателье. Ольга в детстве тайком разглядывала снимки своего покойного «брата», не подозревая, что это был ее настоящий отец.
— Красота-то какая, — сказал Попов, которого отправили проследить.
— Да, Антон Николаевич. Очень красиво.
Ни убавить, ни прибавить.
— На стену повесишь?
— Не знаю, — честно ответила она.
— Твои-то брезгуют нашим об-чеством.
— Да. Простите.
— Тебе-то что каяться?
Прошлись дальше, потеснив каких-то расфуфыренных женщин. Они сразу смолкли, когда Ольга со спутником подошли вплотную. Не ее ли обсуждали? Или просто от нее исходили некие флюиды застарелого страха, обиды и горечи, которые чувствовали окружающие люди. Надо успокоиться. Так нельзя.
— Чем такие родители, лучше никаких, — сказал вдруг мужик.
— Согласна.
Она повернулась к нему, и Попов поразился. Его словно поддых ударили. Какая пронзительная, трагическая красота! Плохо ей, а стала как будто еще краше от своих переживаний. Брови-крылья сошлись у переносицы, глаза сверкают от не пролитых слез, на скулах горит румянец. Губы кусает. Говорят же: не родись красивой, а родись счастливой. Не про нее ли сказано? Муж о ней печется, совсем голову потерял.
Но вообще хорошо, что купил акции. Умеет парень деньги делать. Даже в такой ситуации извлекает прибыль. «Хвоста накрутит супостату и не забудет про зарплату».
— Муж твой все сделает как надо. А ты не печалься, — сказал он вслух. — Охрана у тебя хорошая.
— Ох… Думаете, посмеют?
— А кто их разберет? — махнул он рукой. — Береженого бог бережет.
Брилев совсем затих, вслушиваясь в разговор. Ваня-малый переглядывался с напарником, не привыкнув к таким делам, но тот помалкивал. Сторож спит, охранник бдит. Обстановка напряженная. Телохранитель сам не понимал, что не так. Может, не сейчас и не сегодня, но что-то затевалось, и ему это не нравилось. Чуйка его редко подводила.