Зимин мысленно выдохнул, когда Базиль на миг задержал взгляд черных глаз на Ольге и отвел, потеряв к ней всякий интерес.
Недоброжелатели говорили, что Базиль бабами не интересуется. Болтунов вскоре после таких предъяв находили в реке с грузом, привязанным к ногам. Или те вовсе пропадали без вести. В общем, был этот мужик мрачным, как сыч, и жил бобылем. Ни женщин, ни детей. Хотя до первой ходки был женат, как говорили. Также говаривали, что жену он в аффекте убил вместе с любовником, застав их вместе на месте преступления. Прямо как в анекдоте. Муж в командировку, жена «налево».
После этого, впрочем, из тюрьмы он почти не вылезал, попадая туда с завидной регулярностью. Прослыл мужиком принципиальным, на зоне отказывался работать и практически жил в карцере, завоевал авторитет. В девяносто седьмом последний раз вышел и уже не садился. Имел дела с тихвинскими, затем переехал в Москву, где вращались самые большие деньги и крупный бизнес.
А по виду и не скажешь. Милейший благообразный человек, чем-то напоминающий киношного Пуаро. Даже усики такие же. Только взгляд пристальный и острый, так и хочется отвести глаза.
Охрана его сидела за соседним столиком, изображая, что пьет кофе. Базиль обедал. Он поднял руку, согнув ее, и щелкнул пальцами. Тут же подскочил «халдей», приставленный к их столику.
— Меню! Мирослав, что будешь? Рекомендую рыбу, она здесь чудо как хороша, — сказал Базиль.
Ольга смотрела удивленно, не понимая, что за человек перед ней. Руки татуированные, видно же! Не скрывает. Но на зека не тянет. Маникюр, ногти полированные. Одет с иголочки в двубортный костюм и дорогие ботинки. Говорит по-французски, опять же, или просто использует в речи расхожие выражения.
— Оль, ты рыбу будешь?
— Да нет, — решила она воздержаться.
От воспоминаний снова подкатила к горлу тошнота. Интересно, Багратуни еще там или ушли? Она сидела спиной к проходу и не знала, а оглянуться не решалась. Элементарно трусила. Вот она какая, оказывается, «тварь дрожащая». Она боялась, что не решится отказать этим людям, хотя разум подсказывал держаться от них подальше. Лучше думать о другом.
— Может, салат? — задумалась она. — Капрезе.
Женщина передала меню мужу, и тот сделал заказ. Мясо, кто бы сомневался.
— Как дела? Что тут у вас, встреча? — спросил Базиль.
— С родственниками жены, — ответил Мирослав.
— А они кто? Это, что ли, Летковы? Не похожи.
Значит, старый хрыч изучил досье.
— Багратуни, — отрицательно мотнул головой Зимин. — Может, слышали?
— Может, и слышал.
Принесли заказ.
— Пятипалых говорит, проблемы у тебя, — начал Базиль и покосился на женщину. — Не хочешь завтра встретиться?
— Можете говорить при ней.
— Так доверяешь?
— Так или не так, а доверяю.
— Ну, смотри, — снова задержал на ней взгляд мужчина. — Кузя имеет три дочерних фирмы, а по факту это его компании, там «свадебные генералы» верховодят. Они подрядчики. Там по тендерам большие деньги отмываются. Откаты идут обратно.
— Знаю, — Зимин все еще не понимал, к чему ведет Базиль.
Да, Кузин не дурак. Он тоже не полагался целиком и полностью на игорный бизнес. Всегда надо иметь запасной вариант. Подставные лица ему нужны, чтобы свалить на них вину, если схема раскроется.
— Так вот. Отжать не проблема. Сделаем. Что дальше? — спросил Базиль.
— Война, однако, дальше.
Вопрос в том, какими методами. Сейчас не девяностые, но все же… Сама перспектива не радовала.
— Вот и я о том же. Он же не смирится с потерей.
— Зато ослабнет, — ухмыльнулся вдруг Зимин, окрыленный перспективой. — Друзья отвернутся, потребуют свою долю, чтобы выйти из бизнеса.
Крысы побегут с тонущего корабля. Конечно, по слухам так была «крыша» в администрации города, но и они отвалятся, если поймут, что ловить нечего. Может, избавятся от Кузи, и сразу заглохнет расследование?
— Слав, — тронула руку мужа Ольга. — Извини, что вмешиваюсь в разговор. Чем эти «дочки» занимаются? Тендеры государственные, я так понимаю?
Ей пришла в голову одна мысль.
— Да, а что?
— Аудиторскую проверку бы им. На целевое использование бюджетных средств. КРУ и налоговой. И все. «Дочки» не смогут работать в таких условиях.
— Что? — удивленно посмотрел он на жену.
— Тебе юрист то же самое скажет.
Ольга уже была не рада, что вмешалась. Просто… просто большим мальчикам почему-то не терпится устроить разборки. А ей хочется покоя. Воспитание у Летковых наложило свой отпечаток, как и последующая работа. Есть много вполне легальных способов расправиться с конкурентами, не прибегая к бандитским методам.
— Се манифик! — вдруг улыбнулся ей друг мужа. — Очень изящно и по-женски.
Она сначала смутилась и немного рассердилась на это «по-женски», которое отдавало откровенным сексизмом. А потом вдруг поняла, что этот мужчина не смеется над ней, а действительно восхищается.
Зимин тоже невольно восхитился. Тут хвост прижмут и «строительным» фирмам, и покровителям в администрации. Одним выстрелом двух зайцев. Но…
— Не получится, — с сожалением сказал Зимин. — У него в администрации свои люди. До проверки просто не дойдет.
— Ну, может, у кого-то из комиссии родственник «присядет», присмотреть надо будет в СИЗО, — улыбнулся Базиль. — А, Мирослав? Ведомства разные, никто им не указ. Проверят.
Ольге стало страшно. Значит, кого-то подставят, чтобы надавить на чиновников и инициировать проверку. Зачем она только влезла! Черт!!! Дура набитая, держала бы язык за зубами.
— Если только так. Но он все равно наедет, — помрачнел ее муж. — Как ни крути. Слышали бы вы, что он на последней встрече нес.
— Мне передали. Сучий потрох, совсем зарвался! — воскликнул Базиль и, повернувшись к женщине, извинился: — Эскюзе муа, мадам.
— Се не рьен, месье, — машинально ответила она, махнув рукой.
Не за что. Кажется, она начинает привыкать к его своеобразному стилю общения.
— Значит, под тебя все еще копают? — снова обратился он к Зимину.
— Так точно.
— Насколько глубоко?
— Расследование уже второй месяц идет. Думаю, это его работа.
Ольга слушала и с трудом сдерживалась, чтобы не задать вопрос. Что за расследование? Ладно, доедут до дома — там все узнает. Или в машине. Не дотерпит же! Ее муж во что-то вляпался и погружается, и она с ним? О, боже.
— Ну, пусть идет, ты же не дурак попадаться, — махнул рукой Базилевский.
Ольга совсем ошалела от таких разговоров и, так и не доев, принялась за чай. Друг мужа сменил тему и принялся увлеченно обсуждать скачки. Стало ясно, что он не азартен, просто ему интересно наблюдать. У него был племенной жеребец, и тут до Ольги дошло, о чем они договариваются.
— Слав! — шепотом сказала она.
— Ага, жеребенок твой на подходе.
— Ой…
— Я думал, ты на продажу, — сказал Базилевский.
— Что вы, Василь Иванович. Это как ребенка продать. Вот, жене уже пообещал. Свадебный подарок.
— Хороший подарок.
Ото всех этих переживаний и новых впечатлений Ольга немного отошла после встречи с родственниками. Стало легче. У нее будет жеребенок. Маленький, смешной, стоящий на дрожащих ножках. Она будет его любить.
Главное, чтобы все получилось. Вдруг мужа посадят. Не хотелось бы. Вообще ее не радовали его противоправные дела. Противозаконные? Все может быть. Окружение такое, что сомнений практически не осталось.
Доели, допили. Вместе вышли. Охрана Зимина и Базилевского синхронно обступила их. Ольге снова стало не по себе, словно затевалось что-то нехорошее.
На улице Базилевский отъехал первым. Ольга решила постоять, подышать. Стемнело. А у нее там Чарли не гуляный. Надо скорее домой.
Накатила запоздалая горечь. Воздуха не хватает, хотя ласковый осенний ветер бьет в лицо. Зимин ждет, а она стоит на месте.
— Сейчас, Слав. Минуточку.
Ну, вот, Леткова. Узнала? Узнала. Смысл? Да никакого. Еще передавали из рук в руки, как игрушку, не думая, что ей самой надо. Только два раза она решила сама. Один раз, сбежав и разорвав связи с семьей, и в торой, когда решилась на авантюру с браком.
Все ее используют. Кристите Багратуни хочется покоя и налаженной жизни, и ради этого можно бросить дочь. Уговорить себя, забыть, что сделали Борис с Изабеллой. «Ах! Обмануть меня не трудно. Я сам обманываться рад». Точно так же захотели покоя и «обманулись» Артур с Ануш. Так проще.
Стало страшно, словно ее душили. В горле ком. Ольга схватилась за шею, на которой сомкнулись невидимые руки, и очнулась только тогда, когда по тротуару покатились жемчужины.
— Ах! — упала она на колени и чуть не расплакалась, принялась собирать.
Рассыпала неловко. Бросила, встала. Муж помог подняться. Это же был его подарок, и вот. Нет больше ожерелья.
— Хватит, — обнял он ее. — Забей, новое купим. Завтра прямо с утра поедем и купим.
Муж гладил ее по спине, и боль отступала.
— Такого же точно не будет, — сказала она, понимая, что это каприз, но ничего не в силах с собой поделать. — Я хочу это.
— Ой, все! Можно подумать.
Рука у нее на лопатках замерла.
— Это как машина, Оль. Разбил — новую купил.
— Но я же не покупала, — вполне резонно возразила она. — Ты мне его подарил. Так здорово было! Оно мне нравилось.
Зимин наконец сообразил, почему Ольга так сокрушается.
— Ну, хочешь, заплачу «халдею», пусть собирает твои бусы с фонарем.
— Не надо, — поняла она, какую глупость сморозила, и обняла мужа в ответ, положив подбородок на его плечо.
Вот как все происходит, оказывается. Ты живешь, встречаешь кого-то, спишь с ним, и вдруг — бац, любовь. Бусы рассыпались. Странно так. В голове звон и пустота, а в груди огонь. Тает вековой лед, который там навсегда поселился. Сердце бьется. В животе все опускается, как на американских горках, и вдруг взлетает наверх.
И неважно, кто он, какой он, почему он такой. Просто любовь. Без условий. Не благодаря и не вопреки.