Ольга слышала после расставания от общих знакомых, что он работал корреспондентом на крупном телеканале. Но особо не вникала. Ни к чему ворошить прошлое. Если уж рвать, то сразу.
И вот теперь ее бывший стоит перед ней, улыбаясь и протягивая руку, а она не знает, что дальше делать.
— Ну, вы общайтесь, осваивайтесь, — покровительственно похлопал Ковылев нового сотрудника по плечу. — Зайдете потом завизировать документы.
Он вышел легкой походкой, и было заметно, что зам главного чрезвычайно доволен собой.
— Хорошо, — кивнул Максим.
Ольга все еще пребывала в растерянности, хотя внешне взяла себя в руки. Стоило заместителю директора исчезнуть, как она снова потеряла самообладание.
— Макс, что ты здесь делаешь? — повторила она.
Он смотрел на нее и не мог насмотреться. Столько лет прошло, а она не меняется. Не увяла, а расцвела с возрастом. Так хорошее вино с годами становится только лучше.
— Хотел тебя увидеть, — наконец ответил он. — Данила рассказал, что видел тебя на боях в «октагоне».
— Каменев? Комментатор?
— Да, он.
Значит, тот ее узнал во время встречи и рассказал другу.
— И ты решил вот так… — расширились у нее от удивления глаза. — Зачем?
Не вовремя все.
— Не знаю. Хотел узнать, как ты.
— Макс, какой в этом смысл? — мягко, словно увещевая, спросила Ольга. — У меня все хорошо. Ты это хотел знать? Зачем было идти сюда работать? Если это из-за меня, то зря.
Латышев рассмеялся. Все-таки он вещь в себе. Кажется, она опять не смогла его просчитать. Он ее отпустил тогда, сказал «лети». Не стал удерживать любой ценой, хотя очень не хотел расставаться. Ольга всегда поздравляла его мать на праздники. Такое внешне цивилизованное, полное скрытой боли расставание… Она тогда рыдала в подушку одинокими ночами и вспоминала, вспоминала.
Было грустно не столько от самого расставания, сколько от несбывшейся мечты. Она сделала больно близким людям, когда отвергла их, и это, как обоюдоострый нож, тоже ее ранило в самое сердце.
Теперь боль притупилась. Женщина поняла, что брак излечил ее и от этой болезненной привязанности, хотя общие воспоминания и чувство вины осталось.
— Я кое с кем не поделил студию, — сказал Латышев. — Кофе тебе принести? Попьем, расскажу, как я сюда попал.
— Спасибо, — ответила она и добавила: — Лучше чай.
Мужчина вышел, а она начала распаковывать ноутбук, выкладывать документы и старый ежедневник из портфеля. Хорошо, что не выкинула тогда в сердцах. Вот и пригодился. Список телефонов она не нашла на привычном месте и распечатала заново.
И вообще в кабинете многое изменилось. Вещи не на своих местах, кое-каких папок на стеллаже не хватает, в ящиках стола бардак, обертки от шоколада и всякий хлам. Не похоже на Макса, который отличался аккуратностью, граничащей с педантизмом.
Что же здесь творилось в ее отсутствие?
Она присела, подключив к ноутбуку сетевой кабель, и привычно ввела пароль. В доступе отказано. Набрала снова, решив, что надо сменить раскладку клавиатуры. Снова не вышло.
— Что за ерунда!
— Ты будешь без сахара? — уточнил вернувшийся Латышев, который помнил ее вкусы.
— Да, спасибо. Поставь с краю стола.
Макс придвинул поближе стул и поинтересовался, чем она занимается. Женщина ощутила всем телом тепло, хотя он ее так и не коснулся, просто наклонился над столом, чтобы видеть, что творится на мониторе.
— Пароль скажи мне, — попросила она.
— Если бы я еще его знал.
— Бардак! — констатировала она. — Ты первый день, что ли?
— Так и есть.
До этого, получается, хозяйничал кто-то другой. Она спросила, но Максим не видел своего предшественника, вернее, предшественницу, которая отработала две недели и сбежала.
На сайт теперь не войти, пока админ не даст пароль. Или… Что, если… Ольга проворно перевернула коврик для мыши и увидела с той стороны стикер с записанным логином и паролем.
«Элементарно, Ватсон!»
Все то же самое, что у девочек в бухгалтерии, которых ругали за такие памятки, но они все равно продолжали так делать. Ольга попробовала и обнаружила, что пароль все еще действует. Зайдя в сеть, она показала Максу его директорию и общую папку, куда скидывать пресс-релизы для админа.
— Обычно он сам оформляет новости на сайте раз в неделю, но если будет занят или что-то срочное, то придется тебе, — сказала Ольга. — Вот теперь можно пить чай.
Было неловко и одновременно приятно снова видеть этого мужчину. Сразу оживали воспоминания. Все-таки столько лет вместе. Поразительно! Она даже помнила, где у него родинка. Справа, сразу за воротником, чуть выше ключицы — родимое пятнышко в форме звезды. Все, кто видят первый раз, думают, что это татуировка.
Ей нравилось прикасаться к ней губами, когда… И цепочка от крестика, которая сейчас скрыта воротом и галстуком. Образок свешивался ей на лицо, когда… Черт! Даже запах его она отлично помнила. Кожа, цитрусовый одеколон и он сам. Все-таки люди — немного животные. От этого не избавиться.
Не надо об этом. Это просто «химия», которая осталась, хотя с отношениями давным-давно покончено.
— Как поживает твоя мама? — спросила она, чтобы заполнить неловкую паузу, и отхлебнула чаю.
— Хорошо, открыла еще один парикмахерский салон. Третий по счету, — улыбнулся он. — За все давно отвечают управляющие, но она никак не успокоится.
Максиму было приятно слышать, что Ольга не забыла о его матери.
— Рада за нее, — искренне ответила Ольга, зная, как Элла Александровна мечтала об этом. — Передавай ей привет.
Женщина была талантливым мастером. Всю жизнь она стригла и красила жен партаппаратчиков и работников госплана, а потом и жен бизнесменов-олигархов. Она вполне могла себе позволить вырастить ребенка без отца. Получается, ее мечта сбылась. Бизнес, сын. Дело только за внуками. Ольга тогда не стала портить эту мечту и ушла сама.
А ведь он так и не женился. По крайней мере, на руке не видно кольца.
— Вот, возьми визитку, — протянул он ей карточку. — Может быть, соберешься к ней сделать прическу.
— Может, и соберусь.
Когда-нибудь. Да, надо им увидеться. Столько лет прошло, аж не верится!
Это ведь Элла Александровна привила ей изысканный вкус. Когда они впервые встретились, этой активной, яркой женщине никто не давал тогда шестьдесят лет. Она научила девушку краситься, пользуясь только хорошей косметикой, которую тогда было не достать, элегантно одеваться и ходить на каблуках. То, что начала Изабелла, закончила несостоявшаяся свекровь, отполировав ее, как бриллиант, который так и остался без достойной оправы. До недавнего времени.
— Значит, ты вышла замуж, — издалека начал Макс.
— Как видишь, — опять смутилась Ольга и шевельнула рукой, так что сверкнули бриллианты на обручальном кольце.
— Все нормально? — пытливо взглянул он ей в глаза. — Помощь не нужна?
— Нет! Что ты! — вскинулась она и добавила: — Спасибо. Правда все хорошо.
Макс, Макс… Ее верный рыцарь. Наверное, Латышева тоже смутили подробности ее скоропалительного брака с последующим увольнением. Надо его успокоить, а то влезет не в свое дело.
По уму бы сейчас все бросить и отказаться от двухмесячного контракта. Но здравый смысл ей внезапно отказал. Они отправились в отдел кадров за документами, потом к директору. Ольга хотела, чтобы завизировал он, а не Ковылев, морду которого лишний раз не хотелось видеть.
Сошлись на том, что она присутствует на работе полдня, при необходимости полный день с доплатой, поездки в область и выступления оговариваются отдельно. Ее задача — ввести нового специалиста в курс дела, со всеми перезнакомить, свести с нужными людьми в СМИ и коллегами в охраняемых подведомственных организациях.
— Что теперь по плану? — спросил Макс.
— Сейчас, — поковырялась она в своем старом ежедневнике, посмотрела сайт и поняла, что они в полной…
«Сосите генерал», — гласила транслитерация на русском под названием филиала «Сосьете Женераль», с которым они сотрудничали. И так по всему тексту, в том числе и на сайте, где, очевидно, бывший пресс-секретарь обновлял новости о сотрудничестве. Господи! Правильно Николаев всполошился. Кто-нибудь обязательно заскринит, как было с «институтом белочек», и выложит на пикабу, чтобы люди поржали. Потом не отмоешься. Не будет же новый работник каждому объяснять, что это не он такое сотворил.
— Короче, ты читаешь проект договора, исправляешь и заливаешь нормальный пресс-релиз вместо этого безобразия. Полную версию сначала мне, а потом на визу главному, — сказала она. — Кстати, а что ты уволился с телеканала? Надеюсь, не из-за меня?
А то с него станется.
— О, это долгая история, — уклонился от ответа Максим. — Потом расскажу. Просто все так совпало, что я свалил.
— Раз долгая, работаем до обеда, потом расскажешь.
Тут она вспомнила, что обедает с Большаковым.
— Ох, извини. Пообедать не выйдет, — поправилась она. — Тогда завтра.
И она вышла, чтобы позвонить Большакову-старшему.
Чтобы выбраться из здания, пришлось попотеть. Папарацци крутились у главного входа. Даже полиция не могла ничего поделать. Машины отогнали, но сами остались дежурить и ждать, когда она выйдет.
Ольга нашла выход. Когда со служебного входа отъехал уазик, никто не обратил внимания. Женщину высадили за поворотом. Она заранее позвонила охране и предупредила. Пока встревоженные охранники выруливали, отрывались от преследования и возвращались обратно, женщина успела отовариться в аптеке.
— Вам какой тест, обычный или электронный? — спросила провизор.
— А какие есть? — уточнила Ольга, нагнувшись к окошку.
В итоге покупательница взяла три вида. Так, на всякий случай… Мало ли. Для полной и безоговорочной уверенности: да или нет. Накануне она читала про ложноположительный и ложноотрицательный результат и решила, что сделает несколько тестов. Когда женщина вышла, у входа ее уже поджидали охранники.