— Извините, что так вышло, — сказала она. — Мне надо в «Метрополь», но так, чтобы никто не увязался.
— Мы обязаны сообщить руководству, — сказал Брилев.
Хозяйка, которая осталась без присмотра на полчаса, заставила их поволноваться.
— Это пожалуйста, — улыбнулась она. — Мирослав Иванович знает о встрече, только не знает, где именно она назначена.
В просторном зале с высоким витражным потолком было светло. Несмотря на дневное время, горели яркие люстры. В центре журчал выложенный мрамором фонтан с золотым купидоном. На подиуме девушка наигрывала что-то ненавязчивое на настоящей арфе. Приятно пахло свежей выпечкой, крепким чаем, хрустящими скатертями, дорогими духами, кожей, полиролью… Люди уже собирались на обед. Здесь были и гости отеля, и просто посетители за деловой встречей.
Когда Ольга вошла сюда, то почувствовала себя немного не в своей тарелке. Вот если бы одеться иначе! Ладно. Пусть она выглядит как клерк или юрист средней руки, так даже проще. Она сюда пришла по делу. Кроме того, охрана как бы намекала на ее статус. Сразу же подскочил администратор.
— Леткова. Мне назначено, — сказала она. — Столик зарезервирован за Большаковым.
Она немного опоздала. Ее подвели к столу, стоящему у фонтана. На миг показалось, что мраморные прожилки в нем — это рыбы, как в том самом сне. Ольга моргнула, и наваждение исчезло. Вода как вода, камень как камень.
Игорь Николаевич поприветствовал ее. Она присела. Заказали чай, который почему-то подали с маленьким расписным самоваром. Женщина радовалась, что он стоял между ними. Не нужно смотреть прямо в глаза, когда она будет говорить собеседнику неприятные вещи. Он узнает, как умер его сын.
— Попробуйте сдобу, она здесь очень хороша, — сказал Большаков.
— Я не ем хлеба.
— Олег говорил об этом.
— Да?
Ничего удивительного в этом нет. Почему бы юноше не заговорить с родителями о своей любимой девушке? Интересно, Олег бывал здесь? Или просто к слову пришлось? Ольга отвернулась и стала смотреть падающую сверху воду.
— Он хотел вас однажды угостить, — словно читая ее мысли, предался воспоминаниям пожилой мужчина. — Потом вспомнил и отдал все матери. Она тогда сидела на диете и раздарила все соседям.
— Понятно.
Она отломила кусочек плюшки и попробовала. Поминают так, наверное. Надо съесть то, что любил покойный. Запив застрявшие в горле крошки, Ольга подняла с пола портфель и достала оттуда пакет.
— Тут копии документов и диск, — сказала она. — У вас больное сердце, слушайте осторожно. Если не хотите, то я скажу, что там.
— Все настолько серьезно? Что там такого, чего я не знаю?
— Слушайте, Игорь Николаевич. Больше я к этому возвращаться не желаю. В день смерти Олега он отправился в наш загородный дом в сопровождении Жени Круглова. На развилке, где случилась потом катастрофа, они разделились и ддоговорились встретиться через час. Женя на велосипеде поехал в сторону водохранилища. Когда он вернулся, Олег был уже мертв. Машина разбилась на развилке по пути обратно. Да вы знаете… — она жестом пресекла вопрос. — Женя позвонил в милицию с автомата, но не рассказал, куда Олег поехал. Борис и Изабелла все скрыли. Я думаю… Думаю, наш механик тоже причастен. Кто-то же повредил тормоза? Но точно я не знаю. Слуги соврали, что Олег не приезжал. Я тогда была на занятиях у репетитора и не знала, кому верить. Потом я… Изабелла заставила меня сделать аборт.
— Аборт?!
— Да, я была беременна. Полтора или два месяца. Точно не знаю, наверное, но…
Она снова погрузилась в пучину кошмара, который все никак не мог ее оставить.
— Я не хотела, меня обманули, что-то вкололи. Я сбежала, потеряла сознание, попала в больницу. Потом… Дома я услышала, как они обсуждают… В кабинете у отца. Аудиозапись на диске. Срок давности истек, привлечь и посадить не получится. Но все равно бесполезно, там его фамилия не звучит. У меня тогда не приняли заявление и упекли в психушку.
— В психушку?
Она наконец посмотрела прямо в глаза мужчины.
— Простите меня! Простите… Я боялась. Я так боялась, вы себе не представляете. Их боялась, а вас еще больше. Это ведь из-за меня все случилось.
Ольга ждала, ждала, что же что-то скажет, что начнет ее обвинять, но седой, словно сдувшийся и постаревший в одночасье человек молчал.
— Я так виновата перед вами! Простите меня, если сможете, — сказала она. — Это все из-за меня. Я не должна была встречаться с Олегом. Я пойду.
Женщина хотела встать, когда услышала:
— Бедная девочка.
Глава 9
Большаков осознавал, что она права. Тогда бы он ее не пожалел. Сын погиб, у жены случился инфаркт, и та оказалась в больнице на грани жизни и смерти. Он мог в сердцах сотворить что угодно.
Это сейчас он многое понял. Время не лечит, но дает возможность посмотреть со стороны и во всем разобраться.
Сильная девочка, слабая женщина. Он смотрел на нее и понимал, что ни в чем ее не винит. Это просто судьба. Она прошлась по ним катком, и Ольга просто стала ее орудием. Его сын не мог ее не любить.
Она же такая… Нет, не просто красивая, таких кругом полно. Одухотворенная, сильная, цельная. Несет свой крест, но не сдается. Не сломалась, не спилась. Работает и живет вопреки всему. Даже сейчас она сидит перед ним с покаянным видом, кусает губы, чтобы не расплакаться, но держится. Потом, вздохнув, выпрямляется и отводит взгляд в сторону. Видно четкий профиль. Ольга уставилась на фонтан и стала неуловимо похожа на женщину с картин старых мастеров.
Так подробно Большаков-старший мог рассмотреть ее только в юности, когда она бывала у них в гостях. Потом — мельком на фотографиях в ежегодном отчете, так что не мог составить свое мнение. На кладбище, где она навещала сына, на обеде, когда они обсуждали судьбу ее родных…
Ольга стала старше, но осталась той самой девочкой из прошлого, что пряталась внутри роскошной, шикарной женщины, в которую она превратилась. С возрастом она расцвела, стала более открытой и уверенной в себе. Но иногда, вот, как сейчас, взгляд карих глаз с поволокой — словно у олененка на прицеле.
У кого поднялась рука? Как посмели? Ты, на небе, как же ты допустил?
Большаков смотрел и думал, какой бы у них с Олегом был ребенок. Красивый и умный, это без сомнений. Рожденный с любви. Внук. Ему бы сейчас было…
Не судьба.
— На тебе лица нет, — сказал он, обратив внимание на то, как побледнела женщина. — Воды?
— Все в порядке, — снова взглянула она ему в глаза.
Сердце бьется уже реже, и она снова может дышать. Ольга еще не до конца осознала, что все закончилось. Все как обычно — сначала паническая атака, а потом мучительный откат. Такое часто бывало с ней поначалу, когда все только случилось. Стоило вспомнить, подумать, представить, и она превращалась в дрожащего трусливого зайца. В ней смешались воедино удивление, бессильная злоба, гнев, страх, боль и обида. Почему это случилось? Почему именно с ней, а не с кем-то другим?
«Почему я?»
Ответа нет. Но она была рада, что наконец-то поговорила с отцом Олега. Это долгие годы давило на нее тяжким грузом. Теперь она освободилась от тяжести, которая была на душе.
— Выпей, — сказал Большаков, налив ей чаю и бросив в тонкую фарфоровую чашку с золотым ободком три куска колотого сахара.
Она сначала хотела отказаться… и взяла. Сидела, молчала, грела о чашку ледяные руки и пила мелкими глотками, успокаиваясь и постепенно приходя в себя.
— Спасибо, — наконец сказала она.
Щеки ее слегка порозовели.
— Не за что.
— Мне пора, — покосилась она на выход из зала.
Позвонит мужу уже оттуда, чтобы предупредить, что она освободилась и на работу сегодня не вернется. Встретятся дома.
— Я отберу у него компанию, — сказал Большаков. — Но этого…
— Мало, — закончила она за него.
Всегда будет мало. Ничем не искупить то, что случилось.
— Правильно. Ты понимаешь, — кивнул он. — Поешь, надо быть сильной.
Они сделали заказ. Ольга украдкой расстегнула жакет, который ей стал мал и мешал дышать полной грудью. Она смотрела на текущую воду и постепенно успокаивалась. Все пройдет, и это тоже.
Большаков достал бумаги из конверта и начал их изучать прямо тут, в ресторане, не дожидаясь, пока вернется домой. Ксерокопии свидетельства о рождении и дубликат его удивили. Имени приблудной невестки Летковых он не знал.
— Багратуни? — переспросил он.
Ольга вздрогнула.
— Да, я их внучка.
Это сильно меняло дело. Фирма Большакова имела в прошлом контракт с «Багратионом» на возведение четырех торговых центров и логистического узла для распределения продукции в регионе. Игорь Николаевич лично имел дело с Айвазом Багранутни, племянником владельцев.
Надо было подумать, как это использовать. По слухам, причиной недавней паники на бирже послужил вброс инсайдерской информации о том, что контракта между «Багратионом» и холдингом «Лето» не будет. Сразу напрашивался вопрос, почему.
— Багратуни знают про тебя и Летковых? — спросил он.
— Да.
Вот и ответ. Это все объясняет.
— Ешь семгу, — добавил мужчина, увидев, что она практически не тронула то, что на тарелке. — В другом месте такого не подадут.
Она послушалась, но ее вдруг замутило, да так, что впору выбежать на свежий воздух. Перенервничала, наверное. Для токсикоза рановато.
Не думать. Пока не думать. Завтра утром все решится. Да-да — нет-нет. Почему-то «да» пугало больше. Ольга сама не знала, почему. Может быть, она настолько привыкла к мысли, что не может иметь детей, что не могла представить, как это, и не хотела раньше времени давать себе эфемерную надежду на чудо.
И потом… Зимин. Что он подумает? В день бракосочетания он обсуждал контрацепцию, значит, детей не планировал. Справка еще эта дурацкая! Могут возникнуть вполне закономерные подозрения. Он может подумать, что она намеренно поймала его в ловушку, или, что еще хуже — обманула и носит ребенка от другого мужчины.