— Вуф… — процокал по паркету пекинес и уставился на них темными влажными глазами.
— Тише.
Приглушив свет, он вышел из спальни, покормил мелкого поганца и даже прибрал за ним. Тоже «своя» зверюга, привык. Сидит, свесив набок язык, виляет, радуется чему-то. Служит.
Потом с «одноразового» телефона Зимин позвонил Серому. После встречи на даче две недели назад они не разговаривали. Киллер ждал своего звездного часа.
Мирослав Зимин давно бросил курить.
Не потому, что пошла мода на здоровый образ жизни, а понял, что на ринге дыхалки не хватает, и в один прекрасный день перестал.
Но сегодня сделал исключение, достав «гостевые» сигареты из шкафчика на кухне. Он жадно затянулся, и, не почувствовав прежнего удовольствия, затушил бычок в пепельнице.
Просто нервы.
Сегодня все решится.
Он держался до последнего. Занимая выжидательную позицию, Зимин всегда давал конкурентам шанс подумать и пойти на попятный. Проще заключить перемирие, чем вести войну. Но враги обычно принимали это за слабость. Зря. Ему до смерти надоела эта бодяга с покушениями и заказными расследованиями. Вразумления не помогли. Оставалось только одно.
Паршиво, однако… Прав был батя насчет него.
Депутат заксобрания Иван Иванович Мякишев накануне долго и нудно выяснял отношения с супругой, на которую была записана львиная доля его имущества, убеждая ее передать все по дарственной сыну.
У великовозрастного мальчика за тридцать были серьезные проблемы в бизнесе. Аудиторская проверка началась нежданно, негаданно. Никто не предупредил Мякишева. Какая-то подстава! Но тендеры, которые он помог получить сыну, зависли в воздухе, потому что шла проверка всей финансовой деятельности строительных фирм за два года. А тут еще информация пришла, что настоящая причина проверки — конкурентная борьба делового партнера сына, Егора Кузина, с неким Зиминым.
Попытка разобраться по-быстрому провалилась.
Мякишев-старший был в шоке. Он уже успел забыть, как решались вопросы еще пятнадцать-двадцать лет назад. Устранить конкурента — и вся недолга.
Будучи трусоватым, он предпочитал решать проблемы сына деньгами. Кого надо задобрит толстой пачкой «в конверте», кому-то перечислит на кипрский счет. Баш на баш — услуга за услугу во властных структурах. Где-то замолвит словечко — вот и нет проблем.
Но это…
Мякишев боялся. Он был просто в панике. По его мнению, надо было сбросить балласт и избавиться от фирм, повесив все долги и преступления на бухгалтеров и исполнительных директоров. Благо, сынок числился генеральным, но в дела особо не вникал, прожигая жизнь в ночных клубах. А реальные работники имели право подписи и могли понести наказание.
Не впервой, чего уж тут. Депутату было плевать на других, когда речь шла о сыне.
Всю жизнь нянчился с ним. От девок отмазывал, когда те заявления писали в милицию, или избитые сыном парни вдруг становились из потерпевших обвиняемыми, получая реальные сроки. Находил «крышу» для бизнеса, чтобы фирму сына не трогали. Так и на Кузина наткнулся, кстати. Прикрывал растраты, возмещая все из собственного кармана.
Жена бы помогла сыну начать все с нуля, однако она, зная характер сына, не доверяла ему средства. Так что Иван Иванович, ничего не добившись от супруги, с которой проживал раздельно, засобирался домой.
— Валера, подгони машину, — набрал он личного водителя.
— Иван Иванович, да! Я уже вас жду.
Мякишев спустился по лестнице, покидая ставший негостеприимным дом. Толстый депутат тяжело отдувался, хотя шел вниз, и утирал пот со лба батистовым платочком. Тучные телеса народного избранника были следствием его разгульного образа жизни.
Впрочем, его это не смущало. Пока есть деньги и власть, кого это волнует? Любовница вдвое моложе смеется, стерва, что когда-нибудь он ее раздавит, но тут же затыкается, когда он грозится заблокировать карточки.
Выйдя за ворота, он увидал своего водителя, который курил рядом с автомобилем.
Валерий Михайлович Пушков был его доверенным человеком. По специальности не только шофер, но и опытный автомеханик. Умеет молчать. Делает, что скажут. Полностью зависит финансово. Приятно с таким иметь дело.
Депутат пригрел его пятнадцать лет назад, поручая разные деликатные дела. Например, доставить что-то, минуя почту и курьеров. Совершить наезд на неустановленной машине и укатить вдаль, не оставив улик. Возить хозяина к любовнице, держа при этом язык за зубами и не выдавая тайну супруге. (Та узнала сама, наняв частного детектива.)
У личного водителя долго и тяжело болела жена, на лечение которой уходили огромные деньги, так что депутат купил его верность с потрохами. Раньше Пушков работал у какого-то бизнесмена в Мытищах, но после одного дельца ему пришлось оставить работу.
— Валера, трогай, — сказал депутат.
Водитель услужливо распахнул перед ним заднюю дверцу БМВ, сел на водительское сиденье и завел мотор.
Прогремел взрыв.
Ольге увидела во сне Олега Большакова.
Обычно он снился ей таким, как много лет назад. Но теперь он уже не был юношей, став выше и возмужав. Но она все равно его узнала, не могла не узнать. Ее первая любовь, как-никак. На миг стало горько, что она его забыла и теперь с другим.
— Привет, — сказал он и спросил: — Пойдем гулять?
И протянул ей букет алых роз. Женщина поднесла их к лицу и вдохнула тонкий аромат. Ахнула, уколовшись о шипы, и выступила кровь. Олег взял ее за руку и повел к какому-то незнакомому двухэтажному загородному дому с мраморными колоннами, позолотой и лепниной на фасаде. Ольга еще подумала: что за безвкусица и новодел.
— Мир тесен, — сказал Олег.
— Ты о чем? — не поняла она.
Он не ответил. Вдруг все вокруг резко изменилось. Они оказались на перекрестке, где тогда, много лет назад нашли помятую, искореженную машину с телом Олежки.
— Почему мы здесь? Я не хочу, — отвернулась она, не желая на это смотреть.
— Меня там уже нет, — ответил он.
Раздался взрыв, и она проснулась.
Глава 23
Ольга долго смотрела на потолок, наблюдая за солнечным зайчиком, медленно ползущим от люстры к стене.
Интересно, где Зимин? Рядом нет, и одеяло не откинуто. Постель не смята на его половине огромной кровати.
Она повернулась и увидела записку. «Я в Питере, вылетел ночным рейсом. Мне не звони. На работу не ходи, сиди дома».
Хм. Раскомандовался. Неужели все так серьезно? Ольга на миг замерла, вспомнив похотливую рожу Кузина, его потные, жадные, грубые руки… Неужели он снова попытается напасть? Ну не совсем же он дурак? Если бы… Если бы Зимин с ним «разобрался», он бы так не переживал насчет ее безопасности.
Женщина подскочила. Сон как рукой сняло. Она схватила смартфон и полезла в интернет посмотреть криминальные новости.
Нет, ничего.
Никаких сообщений о происшествиях в спорткомплексе или гибели бизнесмена Егора Кузина. Хорошо. Хотя… Как сказать. Значит, муж отпустил эту тварь. Она-то решила, он улетел, как Карлссон, чтобы обеспечить себе алиби, уже нафантазировала себе всякие детективные ужасы. Но ничего не произошло.
Зато новостью дня, вернее, раннего утра стало заказное убийство депутата законодательного собрания.
— Надо же, — пробормотала она. — О времена, о нравы.
Не та эпоха, чтобы взрывать людей. И тем не менее.
Следователи не исключали версию убийства на почве профессиональной деятельности покойного. Все друзья и коллеги г-на Мякишева выражают свои глубокие соболезнования в связи с потерей.
Кроме депутата в машине находился его водитель Валерий… Валерий Пушков… Пушков.
Все закрутилось перед глазами.
Нет, конечно, в обморок она не упала. Ольга же не кисейная барышня. Но давление, наверно, скакнуло до небес.
Придя в себя, женщина пошла на кухню. Чарли, не подозревающий, что случилось с хозяйкой, задорно лаял и требовал прогулки. Она машинально потрепала его за ушко и сказала:
— Скоро верну тебя обратно, дружок.
— Вуф.
Ей надо было с кем-то поговорить, пусть даже с собакой. Пекинес ее не понимал, но добродушно вилял.
— Хотела к твоей хозяйке съездить в больницу, — добавила она, наливая воды из кулера. — Вот, называется, съездила.
Домашний арест. А, впрочем, пусть. На руках багровели следы от чужих пальцев. Как бы коллеги не подумали, что она жертва домашнего насилия. Тут хоть в лепешку расшибись, разубеждая — не поверят. Если у людей все хорошо, сплетницы всегда ищут подвох. Разве что Макс. Он бы поверил. И понял.
Упс! А в понедельник у нее УЗИ. Как же быть? Впрочем, это мелочи. По сравнению с последней новостью все меркло.
— Ну и ну.
Мистика. Не верится. Так не бывает. Но это было, было. Их бывший водитель и автомеханик, который все провернул по просьбе Леткова, испортив тормоза в машине Большакова-младшего, сегодня сам подорвался. Он мертв.
Она даже не сможет посмотреть ему в глаза и спросить как же так. Хотя чтобы он сказал в ответ?
Интересно, что теперь будет с женой. Ольга была уверена, что Пушков сделал это ради нее. Она сильно болела. В сущности, эта несчастная женщина жила взаймы много лет.
Почему-то за мерзости всегда расплачиваются другие люди.
Она ведь тогда, сбежав, пыталась узнать подробности. Сначала не было денег на частных детективов, а Максу Латышеву, несмотря на всю их близость, Ольга не могла рассказать об этом ужасе. Не желала снова погружаться в эту грязь, не хотела ворошить.
Но когда пошла работать в ЧОП, то появилось больше возможностей. Она узнала, что домработница и водитель уволились из их загородного дома почти сразу после случившегося. Дальше она не стала выяснять.
Все равно срок давности истек. Ничего не доказать. Не дай бог, всплывет история с ее якобы суицидом и пребыванием в лечебнице. Тогда в ЧОПе работать она не сможет. А так медкарта чистая. Справка из психоневрологического — без отметок, потому что ее отправили не в государственную, а частную клинику, как обычно делали состоятельные люди, опасаясь огласки.