Большаков консультировался со своим финансовым аналитиком.
Он уже понял, что маховик, запущенный Борисом Летковым, не остановить, эмиссия состоится, и хотел знать, как извлечь из этого пользу. Или хотя бы отыграть потери.
Андрей Измайлов, умнейший мужик лет сорока, владеющий своей конторой в Москва-Сити, не раз и не два выручал бизнесмена. Но и драл за свои услуги втридорога. Изучив перечень документов и аналитическую справку по холдингу «Лето», он дал пару дельных советов.
Они встретились в приватной обстановке, без посторонних, в комнате для переговоров у финансового аналитика. Секретарша, цокая по паркету, принесла им кофе и удалилась.
Селектор отключили. Охранник клиента предварительно проверил кабинет на предмет прослушки.
— Чисто, — доложил он и тоже вышел.
— «Лето» имущественный конгломерат, — сказал Измайлов, который заранее составил аналитическую справку для клиента.
Один экземпляр сейчас изучал Большаков. Второй оставался в руках финансового аналитика.
— А если коротко?
— Если коротко, холдинг просто владеет контрольными пакетами акций дочерних фирм, не вмешиваясь в производственный процесс и внутренние дела. Иначе говоря, это самый крупный инвестор с правом решающего голоса. Кроме того, Борис Летков персонально владеет частью недвижимости этих «деток». Недавно он заложил ее наряду с личным имуществом в банке «Приве» и получил у них заем под залог.
— Понятно, — ответил клиент. — Но что мне это дает?
— Вы скупали акции головного предприятия, — улыбнулся финансист. — Причем ваша доля достаточно велика. Однако повлиять на дочерние предприятия вы никак не можете, так как не владеете контрольным пакетом. Сейчас холдинг «Лето» благодаря эмиссии снижает долю акционеров в процентном выражении — вот…
Он зашуршал бумагой, показывая, где посмотреть.
— Это я и так понял, — с досадой бросил Игорь Николаевич. — Ближе к делу.
— Сейчас поймете. Скупка акций вызвала колебания курса и панику на фондовой бирже. Кроме того, инсайд об отмене контракта с «Багратионом» обвалил курс еще раз. Вот, на графике наглядно. Владелец, чтобы сохранить контроль над компанией, затеял эмиссию. Эмиссия без предварительного анонса вызвала очередной кризис ликвидности. Акции снова подешевели и сейчас торгуются вяло. Компания с недостаточной капитализацией просит заем, что снова провоцирует снижение стоимости. Мелкие держатели акций нервничают и начинают сбрасывать свои пакеты, пока не поздно. Снова падение стоимости при избытке предложений. Летков покупает, чтобы этого не сделал кто-то другой. Трейдеры, видя это, сыграют на повышение. Это неизбежно соблазнит эмитента в нарушение правил скупать самому, например, через подставных лиц, что не останется в тайне. Банк, контролирующий целевое использование займа, видит это. Банковские аналитики уведомляют руководство о происходящем. Возможно, они потребуют досрочного погашения задолженности. Вернуть Летков не сможет. В результате — отказ от залогового имущества в пользу банка. Потеря активов дочерних фирм вызывает новый кризис ликвидности. Акции снова дешевеют. Холдингу «Лето» придется выставить на продажу недостаточно прибыльные активы, например, «Аурику», в управлении которой уже два года наблюдаются проблемы. Это, как вы понимаете, вызывает очередное падение акций как холдинга, так и «Аурики», от которой пытаются избавиться, выставив на торги. Помните пословицу?
Измайлов расчетливо улыбнулся.
— Какую?
— То, что покупают, всегда стоит дороже того, что продают. Он выставит на продажу сам, не имея встречных предложений от заинтересованных лиц. Придется продавать за бесценок. Капитализация снова снижается…
Аналитик победно взглянул на Большакова.
— Бог ты мой, — сообразил наконец тот.
— Теперь вы понимаете?
— Да.
— Я считаю, первоначальное решение было ошибочным. У холдинга были некоторые проблемы два года назад, когда Летков усилил капитализацию не путем продажи активов, а расставшись с частью своих акций. Надо было после аудиторской проверки провести санацию «Аурики», а затем продать ее по частям. Причем сделать это, когда только-только обнаружились проблемы, пока не пошли слухи. А высвободившиеся оборотные средства после уплаты налогов пустить на развитие холдинга.
Клиент понял. Это было похоже на ампутацию одного гангренозного пальца, чтобы спасти руку. Не зря Измайлову платили такие деньги за консалтинг. Он собрал воедино разрозненные данные и разложил все по полочкам.
— Эффект обезьяны, — добавил аналитик.
— Что?
— Обезьянка уронила горошину. Нагнулась — и рассыпала три. Стала поднимать — уронила еще пять. И так пока все не потеряла. Игорь Николаевич, вам не нужно ничего делать, только ждать. Я бы рекомендовал скупать на финальной стадии и по минимальной цене. Они уже не смогут сопротивляться. Покупайте, чтобы сократить дистанцию. Вам не составит большого труда получить контрольный пакет.
— У меня только один вопрос.
— Какой? — заинтересованно спросил Измайлов.
— Сколько это займет?
— Думаю, до кризиса месяца два-три, не больше.
Ольга сразу после разговора с мужем немного прибралась, изгоняя из квартиры дух запустения. Притомившись, она заварила себе ромашки и набрала по телефону Надежду.
Подруги уже две недели не были в бане. Почему бы не сходить? Заодно поговорят о своем, о женском. Ей нужен был совет и взгляд со стороны. И потом, как там дети? Что у подруги с Калашниковым? Интересно же.
— Алло! Привет, как вы там?
— Оля, привет. Извини, что не звонила, я тут вся на нервах. Таблетки пью, — пожаловалась Дробышева, и Ольга сразу передумала рассказывать про грабителя и как она огрела мужа по лицу.
— То есть ты занята.
Облом.
— Нет-нет, ты не то подумала.
И она начала рассказывать, что всего два дня прошло — а она уже на последнем издыхании. Что Калашников не звонил (а должен?), что старший сын бунтует, а младшие играют в бандитов и не хотят в садик, и вообще она не успевает кормить, поить, стирать, убирать и вытирать сопливые носы. Пришлось взять несколько дней за свой счет, чтобы не посвящать коллег в проблемы. Скоро ее так с работы «попросят».
— Я как раз поэтому и звоню, — выслушав, сказала Ольга. — У меня тоже… э… Ну, короче, не телефонный разговор. Давай встретимся завтра.
В этот день Ольга не могла, потому что уже вызвала мастера менять замки, а, может, даже дверь. Как он скажет. Она догадалась, где ее бывший жених раздобыл второй комплект ключей. Совсем забыла про них! Давала его родителям год назад, когда они приезжали. Телохранители отдали ей связку, и она узнала по брелку. Но после замены замков будет как-то спокойнее.
— Вызови на вечер своего беби-ситтера, — добавила она, имея в виду студентку «педа», которая подрабатывала, присматривая за детьми. — Давно мы с тобой в баню не ходили.
Теперь как будто чего-то не хватает. Париться она не будет, естественно. Бережется на раннем сроке. Но остальное можно.
— Она уехала! — в ажитации воскликнула Надя. — Я потому и зашиваюсь. Если бы она была в городе… — подруга осеклась. — Так, я не поняла. Леткова, ты что, в Мытищах?
— Ага.
— И что ты тут делаешь?
Чай с ромашкой комом встал в горле. На глазах опять выступили слезы. Ну вот, она сейчас это скажет.
— Кажется, я ушла от мужа.
Зимин подъехал к дому, вышел из автомобиля и посмотрел наверх. Днем не понять, дома жена или нет. Не включает свет.
Он спросил у ребят, дежурящих в машине наружного наблюдения: дома. Никуда не выходила. Отлично. Зимин достал смартфон и набрал ее номер.
— Алло? — услышал мужчина в трубке. — Слав, это ты? Ну, когда твои ребята привезут сумку?
— Выгляни в окно.
Она посмотрела и не поверила своим глазам.
Ее муж собственной персоной. В деловом костюме. В обнимку с каким-то гигантским веником из роз, который он еле удерживал одной рукой, и с парой сумок в другой. Сначала она онемела от неожиданности.
О боже, боже. Она думала, все кончено, грузилась, страдала и не знала, с чего начать разговор. И вот он тут. Приехал сам.
— Зимин, ты сошел с ума? — спросила она.
— Наверное. Открывай, я поднимаюсь.
Ольга дрожащими руками открыла дверь, машинально стягивая с волос повязку, которую надевала, пока убралась. Зеркало разбито, не посмотреться.
Женщина хотела метнуться в ванну, поглядеть, как она выглядит, потом взяла себя в руки и перестала суетиться. Раньше она за собой такого не замечала. Странно. Зимин ее уже всякой видел: обнаженной и потной после секса, без макияжа и растрепанной после бани. Ничего страшного не случится. Он явился незваным.
Уже слышно шаги нескольких человек. Он пешком поднимался наверх вместе с охраной.
— Так, Леткова. Все хорошо. Хорошо.
Ольга снова закрыла дверь и прислонилась к спиной к прохладной стене. Надо собраться и успокоиться. Дождаться, пока он позвонит.
Пусть не думает, что она его ждала.
Мирослав помахал жене букетом, и ребра мучительно забастовали. Черт, вот же гаденыш. Болит, хотя таблетку принял.
— Пошли, — велел он.
Перед ним шел один человек, второй телохранитель замыкал строй. Охранники жены так и остались во дворе.
Где-то на третьем этаже он услышал, как щелкнули замки. Пока поднимался, услышал еще раз и усмехнулся. Открыла — закрыла. Женские штучки-дрючки. Мирослав был почему-то уверен, что это жена. Хм… Поглядим, какой окажет прием.
А рука-то у нее тяжелая. Ступни и ладони у Ольги нежные и изящные, хотя сама она была высокого роста. Но это не помешало ей ему врезать. Мирослав от неожиданности даже не среагировал. Хотя что тут сделаешь? Баб он никогда не бил. Но и нервы себе мотать не позволял, не любил этого. Проще расстаться.