Расставаться с Ольгой не хотелось.
Накосячил — исправит. Возместит с лихвой, не устоит.
Вот и дверь. Закрыта. Звонит — шагов не слышно, значит, стоит там и ждет его.
— Кто там?
— Сто грамм! — сунул он букет прямо в глазок. — Открывай, жена.
Сказал он это с каким-то особым чувством. Она. Его. Жена. Душу греет — никому не отдаст.
Защелкал замок.
— Граммов, — поправила она, открывая дверь.
Ольга словно вернулась на три недели назад, в самое начало их отношений, когда все было хорошо.
Только букет в пять раз толще. Зимин вошел, сразу заняв всю прихожую, и словно вытеснил воздух у нее из легких. Она утонула в этих голубых глазах. Женщина на миг задержала дыхание.
Муж сунул ей в руки букет. Ольга укололась через пластиковую гофру и ахнула от досады. Посмотрела на Зимина. Одет с иголочки. Широко улыбается, словно ничего такого не произошло. Не выдержала — и огрела его по голове этим невероятно безвкусным, шикарным букетищем.
Глава 30
Розы осыпались дождем из ярко-алых лепестков.
— Ненавижу! — прошипела она и снова огрела его цветами.
Муж сначала ошарашено замер, а потом выдернул букет у Ольги из рук, взял ее в охапку и аккуратно, зафиксировав за локти, притиснул к стене. Женщина замерла, глядя ему в глаза. Грудь ее высоко вздымалась от волнения.
Зимин навалился сверху, устало прижавшись своим лбом к ее лбу, и это ощущалось ужасно интимно. До боли просто. Даже день в разлуке с ним — это вечность. Теперь она это понимала.
— Оль. Перестань.
— Сам виноват, — уже не так сердито ответила она.
— Да хватит уже.
Он, не отпуская, просто прижался к ней всем своим большим телом, привалился и глубоко вздохнул.
— Слав… Ты спать тут собрался, что ли? — спросила она. — Может, отпустишь меня уже?
Но отодвигаться не хотелось. Стоять бы так и стоять, забыв обо всем.
— Ты уже успокоилась?
— Да. Можешь отпускать, — фыркнула она.
Муж освободил ее. Ольга огляделась. Пол устилал ковер из розовых лепестков, как в каком-то дешевом любовном романе. Для романтического свидания не хватало только свечек, шампанского и торта.
Ольга нагнулась, чтобы собрать остатки цветов, и муж опять подхватил ее за талию и крепко сжал — не вырваться.
— Зимин! Ты спятил?! — задергалась она.
— Драться не будешь? — на всякий случай уточнил он.
А-а-а… Вот он о чем. Испугался? Ольга тихонько фыркнула от смеха, уткнувшись ему в шею, но он все равно услышал и нахмурился. Ну вот, отпустил. Почти… Почти разочарование.
— Не буду, не буду, — успокоила она его и смахнула с плеча мужа случайный лепесток.
— Нам надо поговорить, — сказал Зимин.
Разговор давно назрел.
— Сваришь мне кофе? — попросил ее Мирослав, проходя на крохотную кухоньку и присаживаясь за стол.
— Ты еще не пил? — в свою очередь спросила она. — Сейчас.
Наглость — второе счастье. Может, это тоже привлекло ее в этом мужчине. Он никогда не пасовал перед трудностями. В ЗАГСе, кстати, было то же самое. Уговорил, уломал, мозги запудрил. Заманил.
— Пил. Но вкус не тот.
Угу-м… И комплименты умеет делать вот так ненавязчиво. И не захочешь — все равно сваришь, хотя опять охота ему врезать. Чувства у Ольги на этот счет были весьма противоречивыми. Она сама не знала, чего хочет. Мысли роились, и никак не удавалось собрать их воедино. Так что женщина, чтобы успокоиться, привычно начала готовить черный кофе, с досадой отмечая, что он за время ее отсутствия немного выдохся в буфете.
Руки ее порхали над плитой, мололи, заваривали в обычном ковше и процеживали. По кухне поплыл упоительный аромат…
— А почему не на песке? — спросил он.
Ого! Аппетиты растут. Ему дай палец — всю руку откусит. Это, кстати, тоже было чертой, присущей ее мужу. Ольга давно заметила. Если Мирослав Зимин что-то получил, вряд ли так просто отпустит. Наоборот, он будет развивать успех.
— Джезвы остались у тебя дома, — не оборачиваясь ответила она.
Зимин, который расслабился, считая, что Ольга его почти простила, снова напрягся. Она так это сказала — «у тебя дома»… Так, пора принимать решительные меры. Мужчина понял: время пришло.
— Мороженого хочешь? — закинул он удочку.
Ольга опять разозлилась. Она повернулась и шарахнула перед ним по столу чашкой кофе, чуть не разбив ее.
— Что опять не так? — поморщился Зимин от резкого звука.
Голова опять заболела. Виски пульсировали от кровотока. Он устало потер переносицу. Полежать бы. По дороге после таблеток вроде отпустило — и вот опять накатывает.
— Все так, Слав, — грустно улыбнулась она. — Знаешь, я тебя хотела попросить кое о чем. Давай не будем врать друг другу.
— Давай.
Что-то неуловимо изменилось. В воздухе повисло невысказанное напряжение.
Кажется, сказав так, он имел в виду что-то свое.
Ольга подразумевала, что надо было предупредить. А лучше всего — вообще не возить ее на дачу, раз он знал заранее, что случится. Хотя она тогда больше всего за детей испугалась.
Сидящий за столом мужчина вдруг обнял ее за талию и уткнулся лицом ей в живот. Ольга ощутила сквозь платье его горячее дыхание и инстинктивно облокотилась на его широкие плечи. Это до боли напоминало миг, когда Зимин уговаривал ее выйти замуж.
— Ты обещал! — в сердцах воскликнула она. — О, черт. Слав, как ты мог… Я же тебе поверила.
— Что обещал?
— Что я не пожалею.
— А ты, значит, жалеешь, — отодвинулся он, поглаживая ее по талии, и внимательно глядя в глаза.
Она не выдержала и отвела взгляд.
— Я так не говорила! Но да. Да! — подтвердила она. — Вчера я пожалела. Ты все знал и не сказал. Повез меня на дачу. Там же были дети! Я тебя убить готова. Понимаешь?
— Ясно.
Зимин непроницаемо смотрел и ловил каждое слово, срывавшееся с ее губ.
— Что тебе ясно? Слав, а?! — понесло ее, но она просто не могла остановиться, пока все ему не выскажет. — Ты все делаешь из собственной выгоды. А я? Как насчет меня? Зачем ты меня все время таскаешь к Ибрагимову? Ты же знаешь, как я его ненавижу. Это все твои деловые интересы. А он ко мне клеится, понимаешь? Лапает, лезет. Меня тошнит от этого.
Ф-фух… Вдох-выдох. Ну, вот. Она наконец это сказала. Хватит его жалеть и все скрывать.
— Не хотела говорить, потому что у вас с ним бизнес. И молчать уже больше нет сил. Я даже ради тебя не стану такое терпеть, — безнадежно добавила Ольга. — Это себя не уважать. У меня и так вся жизнь под откос пошла из-за него. Понимаешь?
— Лапает, значит, — нехорошо усмехнулся муж, и у нее вдруг волосы зашевелились на затылке. — Это когда? На приеме у «Глобал Групп»?
— Ты все знаешь… — убито прошептала она.
— Иди сюда, глупая.
Мирослав заставил ее приземлиться к нему на колени. Ольга сначала зажалась, избегая прикосновений, а потом ее отпустило. Тоже обняла в ответ. Муж сдавленно охнул.
— Что? — испугалась она. — Шов болит?
— Немного.
Вроде поверила и успокоилась. На самом деле болело чертовски сильно, но он не стал ей говорить. Отбивная там под одеждой.
— Кофе стынет, — сказала Ольга.
— Мороженое растает, — вдруг вспомнил он, зря, что ли, покупал.
Смех и грех.
Ольга отрыла в прихожей пять целых, не сломанных роз, оставшихся от злополучного букета, и поставила их в вазу.
Мороженое еще. Ничего ему не сделалось в сумке-холодильнике. Сладкое, тягучее. Вообще нельзя, но если очень хочется, то можно. Чуть-чуть.
И вторая сумка с логотипом «Микимото». Неужели это…
— Слав, ты точно сошел с ума.
Она открыла и резко, со щелчком закрыла футляр, словно испугавшись того, что внутри. Красота неимоверная. Сразу видно, не бижутерия.
— Надень, — велел он.
— Потом, — ответила Ольга.
Все понятно. Крупно накосячил, откупается. Чем сильней проштрафился, тем дороже подарки. Мирослав, наверное, так привык. Кто же устоит перед драгоценностями?
Но она-то понимает, что послужило мотивом. Жемчуга муж купил специально на примирение, а не потому, что решил сделать ей приятное. От этого было горько. Ее коробило такое отношение. Ольга хотела сказать какую-то колкость и осеклась.
Она заметила струйку пота, стекающую по виску мужчины.
Зимин наконец услышал ее версию и дал себе слово посмотреть запись с банкета «Глобал Групп». Тогда не стал, чтобы не сорваться, думал, и так все уже видел собственными глазами. Значит, ошибся.
Значит, Ибрагимов лапает ее.
Сначала накатила холодная ярость, а потом все — как отрезало. Как будто вчера вечером он исчерпал все ресурсы. Опять лихорадит, все хуже и хуже. Таблетки не помогли. Надо домой отлежаться, и пройдет.
— … ау-у! Слав? Ты меня слышишь? — помахала перед его лицом рукой Ольга, которая обеспокоенно на него смотрела.
Оказывается, Мирослав так задумался, что пропустил, что она ему сказала.
— Слав, что с тобой? Ты заболел?
И тут его совсем повело.
Потом была паника. Изучение лекарств, купленных в аптеке по дороге в Мытищи. Вызов скорой и ее отъезд. Звонок по телефону, указанному в рецепте на антибиотики.
Приехал доктор Бронштейн, милейший пожилой человек, который раньше уже лечил ее мужа. Он изучил отказ от госпитализации.
Доктор с ее помощью ловко раздел пациента, и она ахнула, увидев багровый кровоподтек, занимающий половину грудной клетки мужа.
— Доктор, что скажете?
— Не похоже на воспалительный процесс, — измерив температуру и давление, заключил он. — Скорее, переутомление. Да ведь он спит, шельмец! Ой-вэй! — удивленно уставился на пациента Бронштейн.
И правда. Наверное, защитная реакция организма. Зимин дрых, как бревно. Он недовольно заворчал, когда его побеспокоили, и скинул одеяло. Ему было жарко, и он весь вспотел, как в бане.