А ей волноваться нельзя.
Но все равно внутри росла и крепла радость. У — нее — будет — ребенок!!! Свой собственный. Не приемный. Хватило бы здоровья выносить и не скинуть.
Ей надо было в три места. Первое. Ребенок — это расходы. Большие. А она теперь безработная. Заявление уже написала, контракт продлевать не станет.
Значит что? Засунуть гордость в одно место и обналичить деньги с золотой карты, которую дал муж. Столько, сколько позволяет кредитный лимит. Что сверх лимита на обналичку — перевести на свою зарплатную дебетку. Лучше это сделать сейчас, пока ему не пришло в голову «перекрыть кислород». Ребенок его, так что пусть обеспечивает. Потом часть положить на счет, а часть потратить с толком.
Веря в приметы, детское приданое покупать она пока не будет. Обязательно съездит на консультацию к самому лучшему специалисту. У подружки своей закадычной, Надюшки из женской консультации, где она наблюдалась, спросит совета, к кому обратиться. Вагину не станет напрягать, еще обидится, и начнется профессиональная ревность.
Упражнения, еда, лекарства — все надо было уточнить. Что можно и нельзя.
Ах да!
Пока Зимин в офисе, надо забрать свои вещи с его квартиры. В прошлый раз она поторопилась. Снова вернется домой в свою старую «однушку», приберется там, набьет холодильник здоровыми продуктами, отоспится, подумает о жизни и попытается привыкнуть к своему «интересному положению».
Это план-минимум. А план-максимум? Пока не знала. Так далеко она не загадывала.
Ольга ехала в такси и гладила живот, мысленно разговаривая с малышом. Интересно, кто будет? Да кто бы ни родился, будет рада.
— Вот какой папа у нас дурак. Правда? Но ты не обижайся, он не постоянно дурак, а только временами.
Любит она этого дурака. И ненавидит. Одного без другого не бывает, как оказалось.
Водитель покосился на странную пассажирку, которая разговаривает сама с собой, но ничего не сказал. Его дело маленькое — довез, деньги получил и дальше катайся.
Ольга мысленно порадовалась, что не страдает вещизмом. Все пожитки уместились в два больших чемодана-самсонита. Футляры от платьев и коробки безжалостно выкидывала, экономя место.
На глаза попались элегантные шелковые галстуки мужа, и среди них — та самая проклятая коробочка от бывшей невесты Зимина. «Славе от Лилии с любовью». Ольга с наслаждением отправила подарок певички в мусорное ведро.
— Ну вот и все.
— Вуф!
Чарли вертелся вокруг, с любопытством наблюдая за сборами. Женщина подумала, что пекинеса не оставит, и нацепила на него поводок. Песик тут же устремился в прихожую, предвкушая прогулку.
— Э, нет, пупсик, так дело не пойдет.
Ольга выкатила в прихожую один за другим два чемодана. Позвонив консьержу, она попросила спустить вещи вниз, попутно уточнив:
— Кроме подземной парковки есть еще выход? Карточка подходит? Отлично.
Опять ребят подставит. Уволят, как Брилева. Вот же… Жалко, но кто бы ее пожалел. Охрана на парковке и в холле караулит, а она выйдет через внутренний двор и пойдет пешком.
Телохранители не придали значения, когда второй консьерж выкатил чьи-то вещи и повез их к служебному входу. Наверное, кто-то из жильцов собрался в отпуск.
Чуть позже, как обычно, он вывел хозяйскую собаку на прогулку.
Потом спустилась женщина в шляпе и темных очках, скрывающих лицо. Она была налегке и направилась во внутренний двор жилого комплекса.
Ольга сочла, что удачно замаскировалась. Одевшись в темный плащ и скрыв лицо под широкополой шелковой шляпой и солнцезащитными очками-стрекозами, она стала похожа на героиню французского детектива или знаменитость инкогнито.
Выждав примерно полчаса с того момента, как консьерж вывел собаку погулять, она вызвала такси. На сей раз в проверенной компании, хотя на минуту накатил иррациональный страх. С другой стороны, снаряд в одно место дважды не бьет.
Посидела на дорожку.
Все.
Во дворе возле салона красоты, где она уже не раз побывала, располагались банкоматы. Ольга сняла деньги, отстраненно подумав, что раскулачить Зимина было неплохой идеей. Вынашивать ребенка долго, трудно. Восстанавливаться после родов тоже долго. Будут медицинские расходы. Работать она, скорее всего, не сможет около года. Разве что возьмет частным образом учеников, чтобы подтянуть им английский или французский. Ну и, собственно, все.
Пока ты сама себе хозяйка и имеешь стабильную работу, жизнь кажется проще. Почти как у мужчины. Но забеременев и оставшись без работы, сразу понимаешь, насколько ты зависима и беззащитна.
Накатила неопределенность. Казалось, отъезд будет непоправимой ошибкой. Но и остаться после такой грубости и хамства было решительно невозможно! Это какой же тряпкой надо быть… Наверное, найдутся женщины, которые ради мужика или денег станут пресмыкаться, сглаживать острые углы и для вида «мириться». Но Ольгу это не устраивало. Клеем, скрепляющим отношения, должно стать взаимоуважение. Причем не только его — к ней.
Еще секунда, и… Если бы она осталась и продолжила ссору… Наговорила бы того, о чем потом пожалеет. И он тоже. Нет! Господи. Если ей не за что будет уважать Зимина, он еще ниже упадет в ее глазах как мужчина. И тогда она разлюбит его.
— Слав, — прошептала она.
Пиликнуло уведомление от такси. Ольга вышла через двойню калитку в арке, воспользовавшись магнитной картой, какие имелись у всех жильцов комплекса, и выбросила ее в урну.
Не мешает и телефон сменить. Ибо. «Аки, паки, иже херувим». Даже выключенный смартфон можно было отследить, и она это знала.
Ольга не хотела, чтобы ее тревожили журналисты и Зимин.
Мирослав Зимин получил уведомление, что Ольга обналичила денежные средства.
— Так, не понял…
Уладив дела с нефтебазой, он все взвесил, и настроение стало налаживаться. Разговор с женой он закинул в дальний угол сознания, чтобы не отвлекаться, а сейчас она сама напомнила.
Может, зря он так с ней. Тот, кто послал диск, рассчитывал именно на такую реакцию. После ссоры, которая случилась между ними, Зимин отчетливо понял это. Сразу отпустило. Он проанализировал ситуацию и понял, чего добивался неизвестный аноним. Может быть, это сделал сам Латышев. Не он ли послал видео, ведь у него была возможность снять кино? Не стоило сбрасывать его со счетов. В любом случае Крагин обещал докопаться, кто прислал курьера.
— Интересно девки пляшут.
Почти четыреста штук наликом и переводом. Интересно, на что ей такая сумма, да еще и наличкой? Это могло означать только одно: она не хотела, чтобы он знал, на что пойдут эти деньги. Мирослав перезвонил охране и уточнил, как дела.
Те доложили: все как обычно. Хозяйка дома, больше не выходила, с собакой гуляет консьерж. Следовали от банка до дома за такси…
— Не понял, — повторил он. — Какое такси? Точно не выходила?
Ей нужно было как минимум спуститься вниз, чтобы снять деньги в банкомате. А парни из охраны ни сном ни духом.
Впрочем, скоро сам узнает. Пора домой.
Ольга, пока ехала, все прикидывала, что же теперь будет. Опять с розами заявится или бусами. Она, такая великодушная, опять простит, а мушшшш… наелся груш… опять начнет ее ревновать к каждому столбу.
— Господи-и…
— С вами все в порядке? — спросил водитель.
— В полном, — соврала она.
Уехать бы куда-нибудь на Таити, где она никогда не была. Или хотя бы в санаторий под Москвой.
— Ох! — внезапно озарило ее.
А это мысль.
— Макс! — набрала она и безо всяких вступлений сказала: — Найди мне какую-нибудь дачу возле Мытищ. Ну, там… Круглогодичный санаторий. Или сдается что-то. Вроде «финских домиков» у водохранилища. Очень надо. Да ничего не случилось, не волнуйся ты так! Все в порядке. Спасибо. Жду!
Она забросит вещи домой, сменит телефон и сим-карту, соберет небольшую сумку и удалится от мира, где ее никто не потревожит: ни папарацци, ни Зимин. Скажет, пожалуй, только Наде, но позже, когда страсти поутихнут.
Отоспится, отдохнет, подумает о жизни и поживет месяц-другой сама по себе.
КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ
.