— Оль, ты как? — обнял он ее, помогая выйти из дома, где она показывала, куда и как ее вели, где заперли.
Игорек по кличке Борзой дернулся выяснять, где же Кузин, но Бакс так на него цыкнул, что он тут же замолчал. Оба подумали об одном и том же.
Шеф сбежал. Скорее всего, сделает себе опять алиби с девками в бане, а потом явится их отмазывать. Или… Или грохнет, как бывшего зама, Быкова.
Бакин размышлял об этом и думал, не пойти ли на сделку со следствием. Или все же понадеяться на помощь шефа. Чем черт не шутит, не будет же он всех своих парней мочить в камере? Да и дела у них такие, что паровозом все пойдут друг за дружкой, стоит расколоться хоть одному.
— Лицом к стене! — велел спецназовец. — Молча! В машину по одному.
Все это было на руку Зимину. Пока бандиты молчат о Кузе, никто из ментуры не в курсе, что он вообще был на даче. Не говоря уж про парня со сломанной шеей. Обвинения в мокрухе явно лишними будут.
Банду Бакса сразу же упаковали и увезли в Мытищи.
Ольга смотрела, как их ведут, сковав наручниками, в милицейскую машину. Мужики выглядели побитыми, у одного на лице красовался фингал, глаз заплыл.
Опергруппа сняла отпечатки пальцев и образцы материала с матраса, стула и с пола, где были следы крови. Изъяли жесткий диск с камеры видеонаблюдения соседской дачи и видеорегистратор с бандитского «мерседеса».
Доехав до водохранилища, полицейские осмотрели место и назначили водолазные работы на утро, чтобы достать «газель». Попутно решили обшарить дно ниже и выше плотины, чтобы выяснить, нет ли еще чего интересного. Кузин купил дачу девять лет назад, значит, могли быть еще сюрпризы.
По адресу Егора Кузина к его особняку на Рублевке уже выехали полицейские.
Разумеется, Кузина не найдут и допросить не смогут. Зимин об этом уже позаботился. Увидят только на камерах, что его «джип» выезжал со двора.
До приезда полиции Мирослав велел засунуть труп свернувшего шею бандита в багажник, отогнать машину к озеру и утопить, а самого Кузина увезти на заброшенную ткацкую фабрику в Щелково.
Отличное место, чтобы поговорить без помех. И не только.
Доехали до финских домиков. На даче Таранцевых полиция изучила взломанную калитку, разбитое оконце, следы во дворе и выбитый замок в пристройке. Электрошокер забрали, ведь на нем остались отпечатки пальцев главаря.
— Он у меня выбил из рук и поднял, — рассказала Ольга. — Не знаю, как его зовут, подельники называли Баксом. Среднего роста шатен с сильными залысинами.
— Ага, Бакинский, — сообразил полицейский. — За домом есть кому присмотреть?
— Свекор может. Хозяин журналист, сейчас в командировке.
Она продиктовала данные владельца дачи Таранцева, размышляя, что невольно втянула хороших людей в это дело.
Потом полицейские осмотрели двор Зимина-старшего. Тому тоже пришлось давать объяснения, сдавать охотничье ружье для баллистической экспертизы, а также показывать разрешение, сейф и охотничий билет. Все было в порядке. Кроме того, Иван Петрович никого не ранил, только попугал, так что ничего ему не будет. Необходимую самооборону он не превысил.
При виде Ольги он облегченно охнул, жадно впившись взглядом и оценивая внешний вид. Она подарила ему слабую улыбку, давая понять, что с ней все в порядке.
— Иван Петрович, вам придется проехать на опознание, — сказал, закончив на месте, полицейский.
— Отчего же не проехать, — крякнул старик.
Он был страшно зол на бандитов и уже не чаял увидеть невестку живой и здоровой. С сыном не виделся, так как Брилев сразу сообщил, куда поехали бандиты, и люди Зимина двинулись окружной дорогой.
Мужик посмотрел на сына, стоящего у своего шикарного черного гелендвагена. Поднялся пацан, а ума не нажил. Иван Петрович медленно подошел ближе и остановился в метре от Мирослава.
— Славка.
— Батя, — напрягся тот.
— Дурак! — подошел он к сыну и отвесил ему подзатыльник. — Почему за женой не смотрел?! Опять твой криминал? О ребенке ты подумал?!
— Тише, бать. Тише, — ничуть не обиделся сын, потирая шею. — Менты услышат.
Они были примерно одного роста. Рука у бати всегда была тяжелая. Почему-то боксерской выучки не хватило, чтобы уклониться. Не готов был просто, так давно не видел отца. Растерялся.
— Я ее спас, — сказал он. — Батя, поехали вместе. Полезай внутрь.
Иван Петрович много чего еще мог и хотел сказать, уже открыл было рот… и закрыл. Сын неисправим. Как с гуся вода. Поперек лавки, как говорится, не положишь. Выпороть не получится. Вырос сынок.
Пожилой мужчина только с досадой вздохнул и открыл дверцу, устраиваясь на заднем сиденье.
Мирослав помог забраться Ольге с другой стороны, сел на водительское место, и они поехали в Мытищи.
— Ой! Подождите, кот! — воскликнула Ольга, когда они выехали на развилку, ведущую в город.
— Какой кот? — одновременно спросили мужики.
— Полосатый. Дачники уехали, приблудился ко мне, — ответила она. — Кто его будет кормить?
— Я присмотрю, — успокоил свекор и успокаивающе похлопал ее по руке. — Собачку еще взял домашнюю, ушки висячие, на спаниеля похожа. Потом покажу. Спустил с цепи пока.
— Хорошо.
Ольга откинулась на спинку сиденья и минут десять полежала, прислушиваясь к себе. Но мудрая природа, если уж решила, что ребенку суждено быть, не собиралась устраивать ей выкидышей и прочих неприятных сюрпризов.
Уже занимался рассвет. Подмосковный городок пробуждался. Труба котельной на въезде дымила. Серый шлейф стелился под облаками. Окна светились: люди вставали и собирались на работу. Легковушки ехали вереницей в столицу.
В Мытищах снова пришлось пройти все круги бюрократии, теперь уже официально. Понятых нашли быстро прямо на улице.
Зимин-старший и Ольга успешно опознали похитителей. Мирослав тоже, сказав, что их схватили его охранники, освобождая Ольгу с чужой дачи.
— Вы знаете, что дача принадлежит вашему конкуренту Кузину? — позже спросил его следователь.
— Знаю, — ответил он, напрягшись. — Что это меняет? Он уже проходил по делу о покушении. Не вышло, теперь решил попробовать иначе.
Он понимал, к чему следак ведет. Хочет свести к банальным бандитским разборкам. Не выйдет. Зимин смерил взглядом следака и сказал, понизив голос:
— Мы терпилы или как? Адвоката пора звать? Так я могу. На чьей вы стороне, в конце концов, начальник? Тут беспредел творится, а я должен ждать, пока мою жену изнасилуют и убьют? И нерожденного ребенка. Ольга на третьем месяце, надо беречься.
Зимин в этот миг понял, что могло случится. Он не сильно разбирался в этих женских делах, но Ольга оставила в пентхаусе книгу, и он ее немного почитал на досуге.
— Нет-нет, Мирослав Иванович, — услышал он. — Вы все не так поняли. Но тут был взлом с проникновением, одно дело пересекается с другим, придется взаимодействовать с москвичами или передать дело по подведомственности.
Короче, следователю из провинции предстояла сплошная головная боль.
У Ольги сняли побои, зафиксировав гематомы от чужих рук, ссадины от падения, порез на боку и сбитые в кровь руки.
Ее сначала возмутили расспросы насчет возможного насилия. Прямо вывели из себя. Женщина наконец пришла в себя и даже огрызнулась на доктора, заверив, что согласна на осмотр гинеколога, если ему так надо.
На что усталый, давно не спавший мужик, подняв на нее глаза, сказал:
— Это просто стандартный вопрос. Если вы уверены, что все в порядке, то прошу на выход.
Она выскочила, как ошпаренная, потирая свежие перевязки, которые ей наложил врач. Руки все были в пластырях и пятнах от бетадина.
— Слав! — уткнулась она в грудь ожидающего мужа. — Что, все теперь будут думать, что меня там… ну… что они со мной сделали.
— Да плевать, — хмыкнул он. — Посылай этих умников на…
— Не ругайся.
— Как там ребенок? Все в порядке? — услышала она и подняла лицо, глядя ему в глаза.
Ей казалось, что все можно пережить, что она справится, но от этих слов она разрыдалась навзрыд. Зимин смотрел на это и не знал, что делать. Не понимал, что опять не так, и почему у жены вдруг истерика.
— Оль! — встряхнул он ее. — Да перестань ты. Доктора, может, позвать?
Она опять зарыдала, вернее, тоскливо завыла, как на похоронах, и ему вдруг стало жутко, словно случилось что-то страшное и непоправимое. Даже холодок пробежал по хребту.
— Хватит!
Он дал ей пощечину. Не сильно, так, чтобы пришла в себя. Помогло. Ольга так же резко замолчала, тяжело вздыхая. Он гладил ее по спине, пока она не задышала ровно и спокойно. Ну вот и умничка, вот, хорошая. Все.
— Отходняк, да? — осторожно спросил он, опасаясь продолжения концерта. — Испугалась сильно?
Эти выродки ей знатно нервы помотали.
— Слав, — безнадежно и безжизненно ответила она, глядя ему в глаза. — Мне сказали, у меня может родиться ребенок-даун. Что мне делать?
Молчание длилось целую вечность.
У Зимина желваки заиграли на скулах. Может, подбирал слова или не мог совладать с собой от такой новости. Ольга не знала. Она была готова ко всему, даже заготовила ответ, что никакого аборта делать не станет, что все равно будет сохранять и рожать, что ей плевать на докторов, что ничего они не знают и вообще…
Муж вдруг крепко обнял ее, так что чуть косточки не захрустели, и, прижав к себе, сказал:
— Рожай. Смотри, Калаш с братом живет нормально. Хорошо, когда денег много. Мы потом второго родим, уже нормального. Хорошо? Как тебе? Бабла полно, докторов, нянек наймем. Ну, что ты… Что опять плачешь? Оль?
Женские слезы его всегда обезоруживали. Просто не знаешь, что сделать, чтобы она прекратила, и все стало, как прежде.