— Слав… Откуда ты такой взялся? — прошептала она. — Не уходи никуда.
— Не уйду.
Он отвез ее домой — на старую квартиру, в Мытищи. В Москву не поехал. Завтра надо было опять в полицию, чтобы уладить последние формальности.
Помогая Ольге переодеться и помыться под душем, он взглядом цеплялся за пластыри на коже и синяки, подмечая мелкие перемены, которые уже претерпело ее тело.
Вода стекала по смуглой коже. Кудри от воды свернулись в тугие спирали. Волосы отросли.
— Не стриглась? — дернул он за кончик пряди, свесившейся ей на грудь.
— Примета такая, — слабо улыбнулась она. — Я не верю, но пусть растут.
— Мне нравится, — сказал он.
Если так дальше пойдет, к весне волосы отрастут до бедер. Представил на миг ее такую — с большим животом и длинными волосами.
Жена стояла в ванной, а он водил ей мыльной губкой по телу, заново изучая и привыкая. Вспоминая.
Она похудела. Грудь стала больше, полнее, зато талия еще тоньше, заметно по контрасту с бедрами. Живот выступал пока совсем не сильно. Он провел рукой, и Ольга задержала его ладонь, приложила поверх пупка, где была легкая выпуклость.
Зимин до конца не верил в то, что она сказала. Наверняка есть точные тесты, чтобы проверить, болен ребенок или нет.
— Давай, иди сюда. Вот так, в полотенце. Все, отдыхай.
Ольга вылезла из ванны и закуталась в пушистое махровое полотнище от груди до колен. Сорочку он уже где-то нашел, кинул на постель и даже помог одеться. Она подняла руки, и Зимин накинул сверху. Голову не стала сушить, промокнула и легла прямо так. Просто вырубилась, закрыв глаза.
Мирослав осторожно передвинул ее с края дивана к спинке, подтолкнул одеяло и посидел немного рядом. С виду он был спокоен, но внутри бушевала холодная ярость.
— Поп, ты внизу? — набрал он.
— Ага, — сразу отозвался зам, поджидавший его в машине.
— Я сейчас спущусь.
Кузин очнулся и обнаружил себя привязанным к стулу в центре какого-то заброшенного здания из красного кирпича. Вокруг высились горы рухляди, сломанной мебели и битого стекла. В оконных рамах зияли дыры, в которых дул холодный осенний ветер.
Он хотел закричать, но рот его был заклеен скотчем. Кроме того, вряд ли бы его кто-то услышал. Мужик понял, что рядом никого нет. Он дернулся, но стул не сдвинулся с места. Сзади было что-то холодное.
Кузин закрутился и понял, что за спиной кирпичная кладка. Значит, его примотали к колонне — одной из тех, что держали свод над головой.
Время тянулось мучительно долго. Хотелось есть, пить и в туалет. В конце концов Кузин не выдержал и помочился прямо под себя, испытывая мучительный стыд, как в детстве, когда у него обнаружился энурез, и пацаны, узнав про это, дразнили его ссыклом.
Это было давно забытое чувство — стыд за то, что ты сделал что-то не то. Егор Кузин давно забыл, как это бывает. Он не стыдился ничего, более того, гордился, что всего достиг сам, вырвал зубами и когтями свою удачу у других, прошел по головам, не гнушаясь самых грязных методов.
Он с ненавистью думал о Зиме, его жене, о подельниках, которые почти наверняка сдадут его с потрохами, о деньгах, которые не успел вывести в оффшоры, и о том, что же теперь станет с его бизнесом…
От этого было особенно больно, словно по живому резали. Потерять деньги и власть, которую они давали, было хуже всего.
Зимин оставил свой смартфон у Ольги дома, чтобы уж наверняка. Попов — в своем «джипе», припаркованном во дворе. Если станут проверять, то посчитают, что они никуда не уезжали из города этой ночью.
Выйдя через черный ход в подъезде, Мирослав встретился с заместителем, и они пересели на угнанный «жигуленок».
Соблюдая все предосторожности, они выехали на заброшенную ткацкую фабрику.
Смеркалось.
Краем уха Кузин услышал шорох гравия и шелест шин. Кто-то затормозил во дворе. Перекошенная дверь, которая скрипела на ветру, хлопнула, и в проеме возник темный силуэт.
«Зима!»
Кузин испытал настоящий, ни с чем не сравнимый страх, который только усиливался с каждым шагом Зимина навстречу.
Он замычал, пытаясь сказать: «Не подходи!»
— Кузя-Кузя, — вкрадчиво сказал Зимин, и от его улыбки внутри у Кузина все опустилось. — Не скучал? Да ты обоссался, что ли? Ай-яй-яй. Как не стыдно.
Егор Кузин замычал. Он хотел сказать: «Давай поговорим» и использовать свой последний шанс, но и того ему конкурент не дал. Ни одной лазейки, чтобы оправдаться или договориться. Откупиться, в конце концов. В этот миг он был готов отдать весь свой бизнес, только чтобы остаться в живых. В этот миг он сломался окончательно, и по лицу его потекли слезы.
— Ах да. У тебя же рот заклеен.
Мужик подумал, что сейчас ему отклеят ленту, но Зимин не стал этого делать. Он достал из-за пояса ствол. Самый обыкновенный, старый добрый ТТ, какие предпочитали в девяностые.
Он провел дулом по лицу Кузина, наблюдая, как тот замычал от страха и выпучил глаза, и приставил ствол к его голове.
— Досвидос.
Глава 7
Тело обмотали черной строительной пленкой и на угнанном «жигуленке» вывезли на ближайшее кладбище, расположенное на Гребенской горе, где Поп уже договорился подхоронить труп в чужой могиле. Это было безопаснее, чем закапывать в люберецком карьере, где раньше братва прятала тела. Теперь там пляж, люди могут найти. А им этого не надо.
На кладбище верховодил сейчас свой человек, сам из бывших тихвинских, но давно осевший в подмосковье. Изредка пересекались по делу.
Завтра в свежевыкопанную могилу поверх присыпанного землей криминального трупа опустят гроб другого человека. Никто и никогда уже не узнает, где покоится Егор Кузин.
— Не думал я, паря, что так все повернется… — сказал Поп, закончив и сев в машину.
— Надо было его сдать ментам? — усмехнулся Зимин. — Ты серьезно?
Зимин до сих пор ощущал отходняк. Но он был на все сто уверен в своем выборе. Такой твари не место на земле. Он не может рисковать семьей и бизнесом снова.
— Ты прав. Опять бы отмазался, — согласился зам и закурил, опустив стекло на дверце. — Вижу, как у тебя все внутри колдобится.
— Адреналин.
— Он самый, — кинул Поп бычок за окно, который сверкнул во тьме алой кометой. — Двигаем?
— Тебе есть где остановиться? — на всякий случай уточнил Мирослав.
— Живее-ет моя зазноба-а в высо-оком терему-у… — фальшиво пропел зам, хитро сверкнув глазами, и пояснил: — Остановлюсь у анестезиолога, ты ее знаешь.
— А-а…
Вот, значит, почему заместитель зачастил в Мытищи после знакомства на даче. У него там был свой личный интерес. Отлично. Алиби не повредит.
Сейчас бросят жигуленок в пригороде и подожгут. Правоохранители спишут это на хулиганство подростков, которые угнали старую машину, покатались и бросили. Бывает. Потом пешком до Ольгиного дома. Поднимутся с черного хода, чтобы никто не засек, и побудут там немного.
Дальше Поп поедет к своей бабе, а Зимин останется.
Ольга проснулась, когда в замке закрутился ключ.
Женщина встала, завернувшись в одеяло, и пошла в прихожую. Там она, как на привидение, с удивлением уставилась на новую стальную дверь, выкрашенную в белый цвет. Вчера ей было не до того. Думала, просто показалось. А теперь она окончательно убедилась в том, что нет.
И замки другие — помощнее. Цифровой глазок с памятью, «фэлькон ай». Ого!
— Привет, — сказал, улыбаясь, Зимин. — Ты чего не спишь?
— Слав, ты дверь сменил?
— Ага.
Он вошел. Следом за ним Попов, захлопнув дверь.
— Ольга Борис-на, — сказал он. — Со всем почтением. Звиняйте за поздних гостей.
— Ничего, — ответила она. — Слав, сколько времени? Ты куда уходил?
— По делам.
Он так это сказал, что у нее отпала всякая охота спрашивать дальше. Так что женщина вернулась в комнату, накинула поверх сорочки белый махровый халат и пошла на кухню ставить горячую воду. Наверняка мужики чаю или кофе захотят.
— Кофе вам сварить? — спросила она.
— Давай, — ответил муж.
Из других перемен, кроме двери, она заметила следующие. Два нераспакованных чайника в коробках стояли возле плиты на кухне — обычный и электрический, а также турка, притаившаяся с краю. Ольга ее не заметила и чуть не уронила себе на ногу. Тихонько чертыхнувшись, она подняла и поставила на место.
Открыв буфет в поисках кофе, Ольга нашла большой пакет «лавацца». Холодильник, кстати, был битком забит едой. А она-то переживала, что ей нечем будет кормить мужиков и придется заказывать доставку на дом.
— Слав, ты зачем сменил дверь? — спросила, не оборачиваясь, она. — Хорошая же дверь была, я ее только месяц назад поменяла.
— Ту я сломал, — признался он.
— Понятно.
Сломал, значит. Это был полный сюр в фирменном стиле Зимина, внезапно подумалось ей. С замахом.
«Полюбить, так королеву, проиграть, так миллион».
Миллион на аукционе (и не забыть списать налоги!), пентхаус в элитном доме с панорамным окном сверху, жемчуга микимото по стоимости авто, ведро алых роз, перелет бойцов и промоутеров на личном самолете, штурм чужой дачи, полный холодильник, сломанная стальная дверь… Нет проблем. Захотел и вошел. Все просто.
— Ты решил, что я дома? — усмехнулась она, распаковывая турку, споласкивая и наливая туда из кулера воду.
— Ага, — наконец оттаял он. — Твой смартфон остался дома.
— Ясно.
Как она и предполагала, он ее отследил по местонахождению устройства. Значит, сменить телефон было правильной мыслью.
— Не забудь мне дать комплект ключей, — фыркнула она.
— Не злись.
— Да не злюсь я, — безнадежно вздохнула она.
Пора бы уже привыкнуть, что с ним… так. Наверное, что-то случилось ночью, решила она. Знать бы, что именно. Они куда-то уезжали с Поповым, потом вернулись. Муж заметно на взводе.