— Слав, — отложила она столовые приборы, скрестив их на тарелке. — Не ожидала от тебя.
— Чего именно?
— Ладно, — вздохнула она. — Дома поговорим.
— Что-то не так? — заинтересованно спросил Базиль.
— Пардон. Это наши… семейные дела.
Ольга поняла, что произошло. Зимин не просто выяснял отношения с Ибрагимовым, он набил ему морду. Испытывая смешанные чувства, она сделала глоток воды и устало потерла виски.
Все так резко навалилось! Полчаса назад жизнь налаживалась, а теперь она сама не знала, что будет. Мироощущение стало другим.
— Кстати, как вы себя чувствуете? — осведомился Василий Иванович. — В свете последних событий.
Все же, несмотря на принадлежность к криминалу, было видно хорошее воспитание.
— Ах, вы о похищении? — сообразила она. — Все окончилось лучше, чем можно было ожидать. Меня спас охранник.
— Хорошо, — сказал он на это и добавил, обращаясь к ее мужу. — Слышал, ты людей Кузина сдал ментам. Да ты не переживай, Мирослав, никто не думает, что ты ссучился. Все все понимают.
— Я и не переживаю, — улыбнулся Зимин, а в глазах плескался лед. — Они давно напрашивались.
— Кузин беспредельничает, зарвался в конец. Жаль, успел свалить. Мои люди его уже ищут.
То, что Базиль безоговорочно принял его сторону, подтолкнуло к признанию. Зимин, до этого решивший молчать, сказал, действуя по наитию:
— Могут не искать.
Базиль помолчал.
— Кроме меня кто еще знает? — спросил он.
— Поп.
Зимин поручил ему увезти связанного Кузина на заброшенную фабрику. Брилев избавился от машины. Об убийстве знал только Попов. Остальным, включая и Крагина, было сказано, что конкурент сбежал по дороге.
— Веришь ему? — задал вопрос вор в законе.
— Как самому себе.
— Это хорошо. Пусть еще поживет, — кивнул Базиль. — А вот и рыба.
Официант нес поднос с заказом. Ольга, напротив, утратила аппетит. Она апатично гоняла по тарелке оставшийся гребешок. Потом заказала овощной фреш. Мужчины обсуждали биржевые новости и новую нефтеперевалочную базу, которую заполучил Зимин.
Женщина размышляла про последние слова Базилевского. «Пусть еще поживет», — сказал он. Значит ли это, что правда не выйдет за пределы этого места? Наверняка. У вора в законе есть свои резоны хранить молчание даже среди своих. Скорее всего, дело в денежной заинтересованности. Кузина уже не вернуть, ставить на вид не будет.
Она думала о словах мужа. «Могут не искать», — сказал он в ее присутствии, и она окончательно убедилась, чем они с Поповым занимались той ночью.
В голове была странная пустота.
— Добрый день, — сказал, подходя к столу, Большаков. — Мирослав, Ольга. Василий Иванович.
Мужчины встали. После рукопожатий и приветствий настало время для дел.
Базилевский обещал посодействовать с продажей активов. Сначала «Стеллар» получит свой кусок, а потом, чуток задрав цену, распродаст по частям.
Осталось дождаться возвращения Ибрагимова. За две-три недели успеют подготовить все бумаги, засев с юристами и экономистами.
У Пятипалых были подставные фирмы, чтобы вывести под шумок средства. Часть спишут с налогов, под самый конец обанкротив злополучную дочку-«Аурику» и ободрав как липку акционеров, не успевших продать свои доли.
Цинично, но правильно. Это просто бизнес. Ничего личного.
— У меня контрольный пакет, — заявил Игорь Николаевич, и глаза его горели торжеством. — У Леткова брокерский депозитарий, но выкупить акции он не сможет, и регистрация на его имя будет аннулирована. Кроме того, договор с банком «Приве» будет расторгнут в одностороннем порядке, после чего Летков должен будет в десятидневный срок вернуть средства.
— Вот как? — оживилась Ольга, которая до этого молча прислушивалась к разговору. — Значит, вы можете подать повторную заявку на вхождение в совет директоров и переизбрание гендиректора.
— Президента, — хмыкнул он. — Борис уже знает.
— Но что, если он попытается вывести деньги со счетов на подставных лиц?
— Не выведет, — успокоил он. — Другие крупные акционеры и директора в курсе, что он использовал оборотные средства компании без согласования с ними.
— Не сбежит? — уточнил у Большакова вор в законе. — Много денег вывел?
— Не вывел. Оплачивал ими свои же выпущенные акции через подставных лиц.
— О… — округлились глаза у женщины. — За такое с фондовой биржи гонят поганой метлой.
Что касается трейдеров, обычно таких недобросовестных игроков заносят в общие черные списки, так что ни покупать, ни продавать они уже не могут. То есть, считай, Борис Летков своего брокера потерял. Тот отвалится сам, понимая, во что он вляпался, иначе его прижучит дисциплинарный комитет ассоциации фондового рынка.
— Значит, завтра все узнают, — прошептала она, прикрыв глаза.
Завтра Летков испытает ни с чем не сравнимый позор. Все от него отвернутся. Встанет вопрос если не о мошенничестве, то о манипуляциях. Акции обесценятся еще сильнее.
— Инвесторы начнут выводить средства вслед за банком «Приве», — размеренно сказала она, не глядя на мужчин за столом. — Директора поддержат заявку на переизбрание главы холдинга. Возникнет кризис платежей. Кредиторы выстроятся в очередь. Чтобы раздать всем деньги, директора одобрят ваше решение о слиянии со «Стелларом» и продаже активов оставшихся трех компаний. Это лучше, чем начинать процедуру банкротства и назначать конкурсного управляющего.
Она открыла глаза.
— Примерно то же самое сказал мне аналитик, — одобрительно кивнул ей Большаков.
— Что ж. Игорь Николаевич, я вас поздравляю.
На улице она глотнула свежего воздуха полной грудью и словно опьянела без вина.
— Оль, идем, — сказал ей муж.
— Давай лучше пройдемся, — ответила она.
Еще не стемнело. Людей было не так много, как вечером, и можно было прогуляться. Было на Бронной что-то мистическое… Не здесь ли блуждал тот самый булгаковский Мастер? Фонари «под старину» еще не зажглись. По небу в расщелине узкой улицы лениво плыли облака.
— Знаешь, я тут подумала, — сказала она. — Я рада, что ты его убил.
— Кого? — не сразу понял Зимин. — А…
— Бэ. Сидели на трубе.
Некоторых людей земля уже не может носить, и приходит их время. Неважно, как и где. Если правоохранители не справляются, то санитаром леса выступает кто-то другой.
Ольга утром смотрела новости, из которых узнала, что весь день из водохранилища извлекали трупы мужчин и женщин. Она могла стать одной из жертв.
«…слов исступленных вонзаю кинжалы в неба распухшего мякоть…»
— Не жаль, — едва слышно прошептала она.
Хочется плакать.
— Что ты сказала? — взял ее за локоть муж.
Он забеспокоился, такой был у нее странный, отрешенный от мира вид.
— Не жаль! — крикнула она ему в лицо.
Никого не жаль. Ни Бориса, ни Кузина. Даже семейного водителя, с которого все началось. И особенно — Изабеллы. Они все получили то, что заслужили.
Ольга устала быть хорошей девочкой, устала это терпеть, потому что «так принято» и правильно. По закону. Цивилизованно. Кто это сказал? Покажите ей эту гадину! Правильно, черт побери — это когда тварям воздается по заслугам.
— Да успокойся ты. Иди сюда, — обнял ее Зимин, распахнув пальто и укутав, чтобы ей стало теплее. — Все хорошо.
Она подняла лицо и стала вглядываться: нет, не изменился ничуть. Он все тот же, что прежде. Каким был, таким и остался. Просто она узнала о нем что-то новое. И о себе тоже. Так какая разница? Ольга поцеловала его.
Он довез ее до клиники Михельсона, где Ольга, ничего не объясняя, расторгла договор на медобслуживание и забрала документы. Очень помогло молчаливое присутствие мужа за спиной.
— У тебя, между прочим, теперь семейная страховка, — сказал Зимин, когда они уже ехали домой. — А ты все по частниками и муниципалам бегаешь.
— То есть жена в комплекте, — констатировала она. — Расскажешь потом, к какой больнице ты прикреплен.
— Поверенный завезет тебе комплект документов.
Мирослав Зимин уверенно вел машину по вечернему городу, глядя вперед. Вот и день пролетел. Еще один в их совместной жизни.
— Ты очень практичный, — сказала она.
— Ага…
— Расчетливый.
— Ну, да.
— От скромности не помрешь.
Он наконец повернулся к ней и сказал:
— Не отвлекай водителя во время движения.
— А то что? — улыбнулась она.
— Отшлепаю, — подарил он ответную улыбку, которая сулила все, что угодно, только не наказание.
А если и наказание, то запретное и сладкое.
— Беременную женщину? — фыркнула она. — Ну-ну.
— Я твою книжку читал, — ответил он. — Наказывать буду по полной программе. Пока еще можно.
Ох… Даже так… Ольга ощутила, как кровь прилила к щекам. Зимин уже все продумал. Она в глубине души была с ним солидарна. Надо пользоваться моментом, пока есть такая возможность. Еще несколько месяцев, и она станет огромной и неповоротливой, как матушка гусыня. А потом станет не то что не до секса — не до сна. Пеленки-распашонки, ночные бдения.
Она размышляла, не нанять ли нянечку-бонну. Может быть, расспросить Ануш, и та подскажет, в какое агентство обратиться. Романтический настрой от таких мыслей быстро сошел на нет.
— Ты смотрел, что вчера достали из водохранилища? — спросила она, меняя тему.
«Вернее, кого».
— Смотрел.
— Там и мужчины были, — добавила Ольга, внутренне поежившись. — Не только женщины. Как ты думаешь, кто это?
— Должники, игроки, — ничуть не сомневаясь, ответил он. — У Кузина свои методы ведения бизнеса. Были.
По его личному мнению, полнейшим идиотизмом было уродовать и мочить людей, которые должны тебе денег и могут в перспективе принести еще больше. Это все равно что резать дойную корову. Кузя, как в лихие девяностые, ставил должников на счетчик и потом выбивал долги.