Он остолбенел.
Ануш изучала снимок УЗИ и долго, придирчиво пытала Вагину насчет здоровья ребенка. Потом посторонних попросили удалиться. Ольга вытерпела осмотр и проконсультировалась с доктором.
— Что же вы так неожиданно сбегаете? — пожурила ее врач-гинеколог. — Разве можно?
— Простите, — ответила Ольга. — Так получилось.
Она наконец расслабилась и смогла связно рассказать, какой страх испытала в другой клинике, а также показала старый снимок с описанием УЗИ исследования.
— Вам за ваши же деньги нервы мотают, — покачала головой Вагина и пожурила ее: — А если бы они настояли на прерывании беременности? Ну, вы же взрослая девочка, нельзя же так верить некомпетентным специалистам!
Как всякий государственный медик-бюджетник, она считала работников платных клиник если не шарлатанами, то коновалами. И была отчасти права — хотя бы в этом случае.
Напоследок Ольга получила направление на анализы и довольная отправилась домой.
— Поп, сегодня я угощаю!
— Праздник что ль какой? — хитро прищурился мужик. — Есть за что выпить? А кто домой нас повезет?
— Водителя вызову. Накатим!
Они сидели в «Ройсе» на Новом Арбате, остановив свой выбор на малом зале, где почти не было народу. Официант поставил перед гостями по огромному флорентийскому стейку и, открыв при них бутылку, разлил вино.
— Поп, у меня будет дочь, — заявил Зимин. — Выпьем!
— Да уж, повод, — крякнул друг. — Аж завидно стало. Совет да любовь.
Он еще в банке заметил, как взволнован Зимин, и теперь понял причину.
— Ну что ж, — с умным видом заявил он. — Девчонка это хорошо. Только замучаешься парней потом отгонять, когда вырастет.
Будущий отец чуть не подавился.
— Оль! — перезвонил он жене из ресторана. — Я тебе сказал? Глория жеребая.
— В смысле?
— У нее будет жеребенок. Когда ты сбежала, я не успел тебе рассказать.
— Ого, — услышал он. — Вот это новость.
— Твой подарок уже на подходе. Где-то к осени все будет.
Ольга позвонила свекру. Он заехал к ним в Мытищи, благо, было рядом — меньше часа езды. Познакомился с Ануш Багратуни, поужинал с ними и полюбовался на снимок будущей внучки.
— Девочка, значит, — совершенно счастливый, сказал он и протянул: — Де-е-вочка… Ах ты ж… Внучка. Как назовете?
— Еще не решили, — ответила Ольга и осторожно предложила: — Может, Антониной? Или просто Ниной? В честь бабушки.
Свекор помолчал.
— Хорошая ты девка, — сказал наконец он.
— Оля, — встряла в беседу Ануш, которая успела расспросить Ольгу о родственниках мужа. — Ты все правильно решила. Именами живых обычно не называют, только усопших. Через поколение. Хотя сына можно назвать в честь отца.
— Я не сильна в этом, — ответила Ольга. — Давайте тарелки, помою.
Она спросила, как там кот. Пристроился хорошо. В первый же день принес на порог добычу — пару дохлых мышек, после чего потребовал нормальной еды.
— Во-от такой мышелов! — похвастался Зимин-старший. — С добычей каждый день, хотя мыши меня раньше не беспокоили. Может, он их из другого места таскает. Собаку строит! Я ей будку сколотил, так он садится рядом и смотрит, смотрит. Она прячется внутри и лает оттуда.
Ольга прыснула со смеха, представив это.
— Ладно, приедем к вам, покажете, — сказала она, убирая чистые тарелки на сушилку и вытирая руки.
Она подозревала, что всех построит наглый рыжий пекинес. В том числе и кота. Ладно, поглядим.
— Приедете? — растерялся Иван Петрович. — Вдруг сын не захочет?
— Захочет, захочет… — успокоила она. — Давайте, я скажу, что это вы нас пригласили.
Она знала, что мужу нужен лишь повод, чтобы помириться с отцом.
— Кстати, а как назвали кота?
— Васькой.
— Логично.
— Глория!
Вороная красавица смотрела из загона на хозяина.
— Иди сюда, красотка.
Она подошла, коснулась губами руки Зимина и захрустела кусочком яблока. Потом прижалась к ограде и потянулась к хозяину. Он ее обнял, поглаживая по изящной шее:
— Ну-ну… Соскучилась, девочка. Я тоже.
Ольга смотрела, как муж общается с лошадью, и немного ревновала, чувствуя себя лишней.
— Господи, Слав. Какая же она нереальная! Я совсем забыла.
У Глории были магнетические темные глаза с сиреневой искрой и длиннющие ресницы. Взгляд был умным, словно она знала что-то, недоступное людям, но не могла рассказать. А, быть может, такой взгляд становится у всех, кто ожидает появления новой жизни?
— Я ее, когда купил, на руки брал, — сказал Зимин, поворачиваясь к Ольге. — Поднимал и носил, пока мог взять такой вес. Так мне конюх посоветовал. Глория до сих пор считает, что я главный.
— Понятно.
Они пришли на ипподром проведать кобылу. Багряное торжество осени сменялось на противные, непрерывно идущие моросящие дожди. Ольга куталась в кашемир, шерсть и длинные шелковые шарфы с кистями, как у Айседоры Дункан, и все вокруг окутывала тоскливая меланхолия.
Сегодня никаких забегов. Глория остается на конюшне и пойдет гулять на корду не раньше, чем перестанет лить сверху. Кассы опустели до следующего сезона. Хотя это еще неизвестно…
— Может быть, ипподром вообще закроют.
— Почему? — удивилась она, когда они шли в ресторан, где собирались пообедать с Большаковым.
— Кое-кому хочется тут все переделать. Или вообще избавиться от пережитка прошлого.
Ольга запнулась, и на нее попала пара капель с зонта, который держал Зимин.
— Как же так?! — возмутилась она. — И где теперь будет Глория? А другие лошади? Куда деваться конюхам и персоналу?
— Не только я такого мнения, — хмыкнул он, вытирая воду с ее лица. — Проще на киллера скинуться.
— Не шути так.
Женщина размышляла о такой вселенской несправедливости. Вот захочется кому-то все переделать и перестроить, и все. Не станет исторического места. Людям придется увольняться, любителям забегов — отказываться от еженедельных поездок и зрелищ. А главное, сколько еще лошадей пустят на мясо?
Это, конечно же, не касается породистых скакунов, но старые заслуженные лошадки, на которых учились кататься дети, вряд ли найдут другое место в черте города.
— Чего молчишь?
— Не видишь, я расстроена, — уткнулась Ольга мужу в грудь.
В последнее время глаза частенько на мокром месте. Гормоны, чтоб их! И только присутствие Зимина ее успокаивает. Она сейчас ничуть не лучше лошади.
— Пойдем, Большаков уже должен подъехать.
Игорь Николаевич приехал с портфелем, полным бумаг. Он протянул Ольге пачку, придвинув через стол.
— Что это? — спросила она.
Официант поставил перед гостями заказ. В межсезонье только ресторан и конюшни приносили какой-то доход, а завсегдатаев он узнал. Вот владелец породистой вороной кобылы, по слухам, криминальный авторитет. Рядом смуглая красавица жена, совсем непохожая на жен и любовниц бандитов. А гостя он не припоминал, да и заказ был пока только от Зимина. Осведомившись, что будет вновь прибывший, халдей тактично удалился, не мешая разговору.
Ольга открыла папку и пролистала бумаги.
— Это документы на залоговое имущество Леткова и его жены. Оно сейчас в доверительном управлении банка «Приве», — ответил Большаков. — Я предложил его выкупить.
— А, поняла, — сообразила Ольга. — Слав, это же банк племянника Артура. Айваз, помнишь его?
— Разумеется, — кивнул Зимин.
Он размышлял, к чему ведет Большаков. Зачем выкупать недвижимость, пусть и элитную? Это не те активы, которые чего-то стоят. Тем более что часть обстановки уже арестована. Это касалось картин и предметов искусства.
— О каких объектах идет речь? — уточнил он, жестом остановив расспросы со стороны жены.
— Галерея «Крылья фантазии», квартира на Кутузовском проспекте и загородный дом возле Мытищ.
— Покупайте, — сказал Мирослав. — В чем вопрос? Или вам нужен совет?
— Я бы хотел услышать мнение Ольги, — ответил Большаков. — Что можно там сделать? Продавать я не планирую, использовать по назначению тоже.
— Сжечь? — вспомнила она свои мысли во время того памятного обеда с отцом Олега. — И засыпать солью? Простите, мысли вслух. Игорь Николаевич, вы уже спрашивали меня. У меня правда нет готовых ответов.
— И все-таки? — настаивал он. — Ты говорила что-то про интернат.
— Да, по типу дореволюционных «домов призрения» для инвалидов, — сказала она. — Возможно, пригодится как гостиница для какого-нибудь благотворительного фонда. Вы же знаете, что родители вынуждены ютиться в хостелах за свой счет, пока их дети проходят в Москве лечение?
— Не знал, — ответил он.
— Это потребует дополнительных вложений, как всякая благотворительность, — заметила Ольга. — Не проще продать?
— Какой-то цыганский бизнес, — пошутил он. — Надо что-то купить, чтобы что-то продать. Какой смысл?
— Извлечение прибыли, — ответила она. — Ваш деловой партнер знает в этом толк.
Она задумалась над тем, что Ибрагимов не пришел и отдал все на откуп Большакову. Избегает? Боится Зимина или просто не хочет видеться после разговора с ней? Неважно.
— Это уже пройденный этап, — сказал на это Большаков, имея в виду зарабатывание денег ради денег. — Я хочу сделать что-то хорошее в память об Олеге. Но…
— Что?
— Мне нужен кто-то, чтобы заняться этим. Одновременно курировать дела холдинга и заниматься благотворительностью я не смогу.
— Слав, что скажешь? — повернулась она к мужу.
— Делай как знаешь, — дал он добро.
В итоге они договорились нанять квалифицированный персонал и связаться с рядом благотворительных фондов. Все переиграли. В бывшей галерее будет организована гостиница, чтобы людям не пришлось добираться несколько часов из пригорода. А в загородном доме Летковых организовать санаторий для инвалидов или дом престарелых.