— Имя!
Пойманному охраннику Панин накануне поручил устранить наркомана, причем преподнес это как приказ руководства. А приказы, как известно, не обсуждаются. Или мужик просто гнал, пытаясь себя выгородить и спасти свою жалкую жизнь. Зимин не был уверен до конца, врет он или говорит правду.
— Отдайте мне его, — попросил он. — Мы сами разберемся.
— Без проблем. Ты бы провел у себя чистку рядов, — посоветовал вор в законе. — Крыса-то не одна, как оказалось.
— Спасибо за науку.
В это время прикатил Попов. Обрадовавшись, что есть на кого спихнуть «пленного языка», Зимин поручил ему разобраться с охранником.
— Да чего тут разбираться, — со знанием дела ответил зам, которому нравилось пугать таких г…ов. — Крагину подарочек душевный. Допросим, а потом бетоном зальем на стройке. Никто не найдет.
Предатель зарыдал, размазывая по лицу слезы и сопли. Зимин смотрел на него и понимал, что мужик сломался, хотя они даже не начинали. М-да… Неладно что-то в датском королевстве.
Принимая на работу, они всячески проверяли потенциальную кандидатуру, в том числе и на стрессоустойчивость. Такой прокол. С Крагиным надо в любом случае переговорить. Возможно, это последствия участия в боевых действиях. Странно, что проглядели.
— Ладно, едем, — поторопил его Базиль, взглянув на часы. — Надо закончить на сегодня. У нас остался час. Вечером я иду на оперу.
Сегодня давали «Тоску». Он никак не мог пропустить премьеру этого сезона.
Романова взяли тепленьким в притоне, где он уже сутки отдыхал и развлекался с бабами.
Каких тут только не было! И невинные с виду тонкие и звонкие студенточки, и порочные сисястые-жопастые тетки в возрасте. Блондинки, брюнетки, рыжие. На любой вкус и кошелек. В воздухе стояло густое амбре из пота, алкоголя, сигаретного дыма и парфюмерии.
Охранники вынесли пьяного мужика на улицу. Базиль задержался ненадолго, чтобы побеседовать с держательницей «дома свиданий», причем вел себя галантно, как будто она была самой обычной женщиной, в не шлюхой. Впрочем, дистанцию он умел держать. Было видно, что тетка его побаивается, неумело скрывая это.
Проститутки в награду за содействие получили все оставшиеся деньги клиента, а также награду от Зимина и обещание Базиля снизить ежемесячную мзду.
— Я думал, они меня сейчас сожрут, — озвучил свои впечатления Мирослав, когда они наконец выбрались из коммунальной квартиры, насквозь пропитанной духами и запахом секса, и пошли на свежий воздух.
— Почему бы и нет? — улыбнулся Базиль. — Ле вагина дентата, сиречь зубастая п…а. Женщины так или иначе нас поедают, в денежном выражении или буквально. Выедают мозг. Убивают нас. В животном мире такое часто встречается. Самки богомола, например, или паучихи пожирают самцов своего вида во время спаривания. Шлюхи хотя бы честно об этом заявляют.
— Василий Иванович, вы серьезно? — хмыкнул Зимин.
— Более чем, мон ами.
Мирослав не стал комментировать, однако про себя подумал, что слухи о Базилевском ходили неспроста. Ему давно приписывались разные странности. Он баб не просто избегал, как и положено вору в законе, живущему по понятиям. Он их совсем не уважал. Исключение, как ни странно, сделал только для Ольги.
— Не обломится им, — хмыкнул он, покрутив кольцо на пальце.
— Похвально. Куда вы его повезете? — указал Базиль рукой на невменяемого наркомана, который валялся на заднем сиденье одного из гелендвагенов.
— Сначала к наркологу, — прикинул Зимин. — Надо прокапать, чтобы очухался. Толку от него не будет, пока он в таком состоянии. Подержим на тренировочной базе, допросим и в нужный момент предъявим ментам.
— Ну, что ж… Дакор, — кивнул вор. — Мне пора.
Ольга вся извелась в ожидании мужа. Приехал он вполне довольный, от беспокойства не осталось и следа.
— Ну как? Что случилось, Слав? — обняла она его.
Он крепко сжал ее в объятиях, не отпуская, и так постоял, словно боялся ее потерять. Вагина дентата, значит… Хм. Нет, эта женщина не станет его использовать. Это не в ее характере. У нее совсем не потребительский подход, хотя она легко принимает все, что ей дают. Не жеманится, не строит из себя. Не предаст, не изменит. Волнуется. Ждет дома. Носит его ребенка.
Мужчина не понимал, за что ему такое счастье. Ольга просто его любила, такого, как есть, со всеми достоинствами и недостатками. Она принимала его темные стороны и умудрялась с ними сосуществовать.
— Очной ставки не будет, — наконец сказал он ей на ухо.
— Как? — отпрянула она. — Слав, ты же не… Боже.
Ей пришло в голову, что он опять… опять…
— Да нет! Ты не то подумала, — сразу сообразил он, о чем она подумала. — Меня хотят подставить. Но я уже принял меры. Ничему не удивляйся и не бойся ничего.
Он уже знал, что скоро за ним придут.
В понедельник его вызвали для дачи показаний по делу Васюкова.
Ордер все-таки не выдали, но подвижки в этом направлении уже были. Дело объединили в одно производство, и из главка приехал «важняк» — Сизарев Геннадий Андреевич, хорошо известный в преступном мире своей хваткой и непримиримостью.
Это был обрюзгший мужик лет сорока с висящими брылями на щеках, крючковатым мясистым носом, узкими губами, близко посаженными цепкими глазками и ранними залысинами. Столь непривлекательная внешность скрывала острый ум.
В свою очередь, Зимин тоже озаботился и взял с собой адвоката Бейдермана и юрисконсульта банка.
— Геннадий Андреевич, вы уже получили объяснения. У моего клиента стопроцентное алиби на момент совершения преступления, — заявил адвокат. — Он в это время находился дома с супругой.
— Которая, разумеется, по закону имеет право не давать показаний, — едко ответил следак.
— Но-но! — встрял Зимин, хотя до этого обещал адвокату не влезать в разговор без нужды, чтобы не дать прицепиться к словам. — Моя жена беременна, не хватало еще ей по отделениям ходить.
— Ну, конечно, — перевел Сизарев на него взгляд. — Ваша охрана и жена скажут и подтвердят что угодно.
— И вы, конечно, ничего не слышали о презумпции невиновности, товарищ следователь, — усмехнулся Бейдерман. — В свою очередь я заявлю протест, если вы будете настаивать. Мой клиент проживает в элитном жилом комплексе, где все просматривается при помощи камер видеонаблюдения. Я рекомендую свериться с ними. Мы также запросили официально записи, чтобы доказательства, буде они изъяты, случайно не исчезли.
— Да вы! — «важняк» осекся.
Утром у него был серьезный разговор с руководством. Надо было в кратчайшие сроки закрывать дело. Теперь рыбка срывалась с крючка, хотя еще утром все было ясно. Есть преступление, тело, мотив и вероятный убийца, который вскоре станет единственным подозреваемым в деле.
— Геннадий Андреевич, я вас отлично понимаю, — добавил адвокат. — Ваше желание поскорее закрыть дело понятно. Но и вы должны понимать, что голословные обвинения, особенно публичные, нанесут урон репутации моего доверителя. Мы этого так не оставим.
— Хорошо. Допустим, — ответил Сизарев. — Но кто поручится, что ваш клиент не является заказчиком преступления?
— А вот это ваша непосредственная работа — искать доказательства, чтобы затем предъявить их судье и прокурору.
— Простите, — теперь уже не сдержался юрисконсульт банка. — Неужели это дело требует прокурорского надзора?
— Мы считаем, что это исключит всякую возможность манипуляции мнением судей и присяжных на всех этапах следствия, — ощерился кривыми зубами следователь.
Разумеется, прокурор будет следить за исполнением законодательства. Но лишь в той части, которая выгодна суду и следователям, а не обвиняемым. Они не оставят ни малейшей лазейки, чтобы отвертеться.
— В таком случае, ждем санкции прокурора на обыск или арест, если он одобрит, конечно, — в свою очередь парировал Бейдерман, одновременно делая какие-то заметки в своем фирменном «молескине» с золотым обрезом. — А сейчас мы должны вас покинуть, если вам больше нечего сказать.
— Молодец, — похвалил Зимин своего юрисконсульта, когда они вышли из отделения на свежий воздух. — Выясни, какой прокурор назначен для надзора.
— Будет сделано.
— Мирослав Иванович, — обратился к нему адвокат. — Я подготовлю вспомогательные материалы и завтра ознакомлю вас с линией защиты.
— А мне потребуется защита? — усмехнулся Мирослав, недоверчиво глядя на адвоката. — Все ведь очевидно.
— По закону, разумеется. Но де факто все может вылиться в затяжной процесс с помещением под домашний арест. В лучшем случае.
Он, конечно, сталкивался с вопиющим беззаконием в работе правоохранителей, но такое все равно не укладывалось в голове. Получается, бездоказательно ему могли сменить подписку о невыезде, которую взял первый следак, ведущий дело об избиении, на другую меру пресечения. А если будут хоть какие-то улики или чьи-то показания, указывающие на него в качестве заказчика… Черт.
Ладно, у него на этот случай есть настоящий убийца, которого можно предъявить и разрушить ход процесса. Но он пока придержит этот козырь в рукаве, предъявив в крайнем случае и выставив ментов полными придурками, заинтересованными в посадке честного бизнесмена.
— Вы думаете, может дойти до СИЗО? — спросил он адвоката.
— В этой стране возможно все.
У Крагина день тоже не задался. Он, как не так давно Брилев, размышлял о своей профнепригодности. Стареет. Не распознал предателя в самом сердце организации. Семен Крагин был уже не молод и по гроб жизни обязан Зимину, который ему доверился.
Надо было проверить всех, кто устраивался на работу в последние два с половиной года, начиная от уборщиц и секретарей и кончая охраной и водителями. Исключений не делать ни для кого.
А также пришла пора воспользоваться связями, оставшимися со времени работы в «органах», и выяснить, какие именно улики нашли на месте преступления. Информация — это все. Так им будет легче выстроить линию защиты в суде.